Чердынец - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Правда я классно плаваю?
Давя хохот, киваю:
— Знаешь, ты у нас — как акула! Белая акула!
Светка чуть обижается:
— Почему акула? Такая страшная?
— Нет! Такая же грациозная, стремительная и неотвратимая! Водная стихия — твой родной дом! Ну — если акула — не нравится, может тогда — русалка?
Катька, уже от противоположного берега, тихо хохоча, но прикрывая рот рукой, спрашивает:
— Так русалка же — это девушка-птица! Она же — «на ветвях сидит»!
Х-м-м… не думал, что сестра знает этот прикол про русалку!
— Ну… тогда — навка! Красавица-девушка, что утаскивает неосторожных и падких на красоток парней в омуты, в майские ночи!
Светка встает на ноги и заявляет:
— Да! Я такая!
Мы дружно смеемся. Правда, в процессе смеха, Света прильнула ко мне и приобняла за талию. А голову в итоге опустила мне на грудь. Я потискиваю ее за попу, и похоже — ей это нравится!
— А могу ли я покатать госпожу Навку?
Светка отнимает голову от груди, м-да, она принюхивалась ко мне что ли?
— Это как?
Я захожу чуть глубже, она чуть подпрыгивает, закидывает мне руки на шею, а ногами — обвивает за талию. Выбираю подходящую глубину, и-и-и-и… поехали! Начинаю кружится вокруг себя, и Светка отпускает мою шею. Сначала она придерживается руками за мои руки, потом закидывает свои руки себе за голову. Я кружусь так, чтобы плечи Светки чуть показались из воды. Теплая вода, при нашем кружении, переливает ей через живот, плещет на грудь. Девчонка снова визжит — от удовольствия!
— Как здорово! Катька! Ты не представляешь, как хорошо!
Потом потихоньку останавливаюсь, и чуть опускаю Светкину попу ниже своей талии.
— Юрка! У тебя, что — стоит что ли? — Светка шепчет мне в ушко. Но похоже Катя — слышит.
— Любимые вы мои! Так у меня всегда так, когда я вас вижу. А уж тем более — вот так!
Светка оглядывается на Катю, потом поворачивается ко мне, смотрит чуть испуганно, но просовывая свою руку, между нами, оттягивает мне резинку трусов. Смотрит, широко раскрыв глаза и прикусив губу. Вода чистая и прозрачная, не скрывает ничего.
— О-о-о-о… а как он так вот… в холодной воде, а?
— Ну, Киса, ему приходится преодолевать противодействие неблагоприятной среды! Вот так сильно он хочет вас!
Катя, плеща водой, быстро идет к нам:
— Так, Кузнецова! Я тоже хочу посмотреть!
Мы выходим чуть выше, к берегу. Вода нам — до середины бедер.
Девчонки стоят, оттянув мне трусы, смотрят не отрываясь. Первой не выдерживает Светка. Она просовывает руку мне в трусы и осторожно, несмело трогает его. Потом зачаровано берет его в руку, тискает и поглаживает.
Катя смотрит, как смелеет подруга, дышит тяжело. И рука у нее тоже подергивается к моим трусам. Я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Она поднимает голову, и я целую ее. Наш поцелуй такой страстный, что кружится голова. Что же у меня так «башню сносит» от Катьки? Слышу тихий стон, но даже не могу понять — это я застонал, или кто-то из девчонок?
Светка отрывается от созерцания, и с хрипотцой:
— Юра! Катя! Пойдемте на берег, а? Я сейчас не выдержу, я кричать буду!
Мы втроем выходим на берег и кое-как, не отрываясь друг от друга, поднимаемся к покрывалу. Катя встает на колени, а Свету я опускаю спиной на покрывало. Потом наклоняюсь сам, тяну с нее плавки — я же ей обещал куни!
— Юрка! Ты все не так понял! Не так! Не так хочу! Подожди, я сама!
Светка садится рядом с Катей, поднимает на меня взгляд — шалый до моего испуга:
— Это я хочу… ну… ты — говорил… только подскажи, как правильно.
Она стаскивает с меня мокрые трусы, берет мой член в руку. Потом обхватывает и второй рукой. Наклоняет голову почти вплотную. Разглядывает она его, что ли?
— Светка, ты хоть чуть руки убери… мне же не видно…, — Катя шепчет Светке почти на ухо.
Я стараюсь не потерять голову совсем, поднимаю голову и оглядываю вокруг. Никого! Хорошо-то как!
Девчонки сидят на попах у моих ног, и потискивая мой хуй, разглядывают его. Это картина… она настолько «вышибает» меня, что я стараюсь вспомнить таблицу умножения. Вспоминается хреново!
Потом Светка, не выпуская его из руки, прислоняется к нему щекой. Катя — тоже приникает, но — обнюхивает. Потом поднимает голову и спрашивает шепотом:
— А он всегда так пахнет?
Меня это несколько озадачивает, что волна тумана в голове чуть рассеивается:
— Ты знаешь, любимая, я никогда… не нюхал его… ну — так, только руки если… А как он пахнет? Тебе… не нравится?
Светка молчит как в ступоре, только тискает его не переставая.
— Нет… как раз-таки — очень… нравится… этот запах… он, наверное, и с ума свести может!
Тут Светка очнулась. Медленно раскрыв рот, она закрывает своими губами головку, и так — замирает вновь. Но я чувствую, как она очень осторожно касается его язычком.
— Свет! Ну ты… как? — а Светка молчит. Потом берет его чуть глубже. Еще глубже. И язычок ожил, ожил, стал активнее.
— Светка! Ну чего ты молчишь? — Катя приобнимает подругу, поднимает голову и удивленно смотрит на меня.
А я что? Я — ничего. Пожимаю плечами.
М-м-м-м-м… первый звук, который мы слышим от Светки. А вот сейчас она начинает покачивать головой. Я закидываю руки себе за голову, сцепляю кисти в замок, стискиваю зубы. Не нужно так быстро… прерывать… эту… исследовательскую деятельность.
Светка «расходится», и язычок — все активнее. Только посапывания носиком слышны.
— Так, Кузнецова… ну что ты такая есть, а? Ну… ну все… дай, и я тоже… я тоже хочу…
Светка отрывается от меня, сидит и смотрит на Катю.
— Кузнецова! Ты меня слышишь? Ты… Светка! Не смотри на меня так! У тебя сейчас глаза безумные какие-то! — Катькин шепот только поднимает мне градус возбуждения.
— К-а-а-а-ть! Ты не представляешь, как это здорово! Это… я бы… и тебе бы не дала… ох, что я говорю… прости меня, Катюшка!
Катя чуть помолчала, а потом… потом она сама приникла ко мне! Ох же… твою мать! Терпеть! Терпеть, я сказал! Аутотренинг называется, ага!
Светка неуверенно встает, придерживаясь за меня, обнимает чуть сбоку, и впивается
