Исчезнувшее свидетельство - Борис Михайлович Сударушкин

Однако занятия занятиями, но в ребячьем возрасте хочется чего-то и для души, не только по школьной программе. И предложил Виктор Степанович создать при детском доме собственный исторический музей. Некоторые экспонаты, вроде макета монастыря, сделали своими руками, кое-что принесли местные жители: старинные прялки, медные монеты с изображениями царей, кривую польскую саблю. Но основное поступление шло благодаря нашим собственным поискам по деревням, в самом монастыре.

Не раз спускались мы и в подклет церкви на территории монастыря, рассматривали каменные гробницы, едва выступающие из земли, пытались прочесть сделанные на них надписи. Давно хотелось нам посмотреть, что в этих гробницах, да все не решались. Но вот однажды, вооружившись ломом, мы приподняли крышку одной из гробниц – и увидели груду старинных, потемневших от времени книг. Древние книги лежали и в двух соседних гробницах. О таком пополнении нашего музея мы и не мечтали!

Тут же позвали в подклет Виктора Степановича, показали ему нашу находку. Она удивила его еще больше, чем нас, – оказывается, когда детский дом только поселился в монастыре, он поднимал крышки гробниц, но тогда они были пустыми.

Выходило, что книги сложили в гробницы совсем недавно. Откуда они взялись и кто спрятал их в подклете, так и осталось неизвестно. Но дальше случилась еще более загадочная история.

Вместе с Виктором Степановичем мы перетащили книги в пустую комнату богадельни – и буквально в ту же ночь они оттуда исчезли. Больше всего эту кражу переживал Виктор Степанович, даже в районную милицию обратился, но там на него посмотрели как на ненормального – экая потеря, старинные книги, которые и даром никому не нужны.

В ту же ночь, когда исчезли книги, пропал детдомовский конюх Тимофей вместе с телегой и лошадью – так сказать, социалистической собственностью. Лошадь и конюха милиция попыталась отыскать, но безуспешно. Виктор Степанович вспомнил, что когда нашли книги, Тимофей долго выспрашивал у него, представляют ли они собой какую-нибудь ценность, и очень удивился, когда узнал от учителя, что это очень редкие книги, за которые знающие люди могут большие деньги заплатить.

Все так и решили, в том числе и милиция, что книги забрал с собой конюх. В детдоме он появился месяца за три до этого случая, откуда он и кто такой – толком никто не знал, исчез без следа.

Из всех найденных в подклете книг уцелели только две, которые Виктор Степанович взял с собой на ночь, чтобы получше с ними ознакомиться. Одна из них была Псалтырь, как сказал нам учитель, изданная Иваном Федоровым в Троице-Сергиевом монастыре еще до того, как он напечатал в Москве первую русскую датированную книгу Апостол.

Вторая книга, рукописная и с картинками, была еще древнее, Виктор Степанович называл ее Лицевым сводом. Позднее, уже в зрелые годы, я имел возможность ознакомиться с копией Радзивилловской летописи.

Так вот, найденный нами Лицевой свод был очень похож на эту летопись, но больше и по объему, и по количеству иллюстраций. Среди этих иллюстраций имелись похожие на те, которыми в Радзивилловской летописи снабжен рассказ о походе на половцев князя Игоря. Однако сам Лицевой свод я не читал и не знаю, был ли в нем рассказ о князе Игоре. Виктор Степанович очень дорожил этой книгой и говорил нам, что ей цены нет, намеревался при случае показать ее ученым, занимавшимся древнерусской книжностью.

Огромную роль в моей жизни сыграла Псалтырь – с ее помощью Виктор Степанович научил нас, мальчишек-подростков, читать церковнославянские тексты, а главное – привил интерес к древней письменности.

Но вскоре наши занятия прекратились – Виктора Степановича призвали на фронт, книги он взял с собой, рассчитывая оказаться в Москве и передать их в Исторический музей. Но, вероятно, это намерение так и осталось неосуществленным. Потом нам сообщили, что во время одного из боев Виктор Степанович пропал без вести.

Только спустя годы, когда я всерьез занялся историей древнерусской письменности, до меня дошло, какую огромную ценность представляли собой эти книги. Как-то я поехал в Ленинград, чтобы найти родственников Виктора Степановича и попытаться выяснить его судьбу. Однако после блокады в живых из его семьи никого не осталось: родители умерли от голода, а жена с сыном, как мне сообщили соседи родителей, погибли под бомбежкой во время эвакуации.

В военном архиве, куда я обратился, мне подтвердили сообщение, что Виктор Степанович числится без вести пропавшим, никаких известий о нем после войны так и не появилось. Не удалось мне найти и его сослуживцев – воинская часть, в которой он воевал на Калининском фронте, почти полностью была уничтожена фашистами.

Я уже смирился с тем, что мне не удастся ничего узнать ни о Викторе Степановиче, ни о тех книгах, которые он взял с собой, как вдруг год назад я нашел его фамилию в очерке «Таинственное “Слово”», опубликованном в нескольких номерах областной молодежной газеты. До этого автор очерка был у меня в Переславле-Залесском и мы разговаривали с ним о «Молении» Даниила Заточника – древнерусском произведении, которое по художественным достоинствам можно поставить следом за «Словом о полку Игореве». Тогда, не вдаваясь в подробности, я сказал, что видел один из списков «Моления» в книжном собрании, которое затем исчезло. Речь шла о тех самых книгах, что были обнаружены в подклете монастырской церкви. Перебирая книги, Виктор Степанович показал мне «Моление» и коротко рассказал историю этого произведения.

Фамилия учителя прозвучала в последней главе очерка в связи с историей создания «Слова о полку Игореве», на которую некий Веретилин (это и была фамилия Виктора Степановича) имел собственный, очень неожиданный взгляд. Суть его версии состояла в том, что первоначальный текст «Слова» повествовал о походе на Аварский каганат в шестом-седьмом веках одного из славянских князей, и только позднее, в двенадцатом веке, этот текст был использован для рассказа о походе князя Игоря. Именно этим обстоятельством Веретилин объяснял большое количество в «Слове» темных мест, упоминание языческих богов.

Сначала, увидев фамилию Веретилина, я подумал, что это однофамилец Виктора Степановича, и на том успокоился. Но совсем недавно мне на глаза попался изданный в Костроме сборник «Тайны русских книг», в котором я опять нашел фамилию Веретилина и его статьи. Содержание одной из них меня поразило – автор рассказывал об имеющейся у него Псалтыри, которая была издана первопечатником Иваном Федоровым в Троице-Сергиевом монастыре! Чем дольше я вчитывался в эту статью, тем больше убеждался, что в ней говорится о той самой Псалтыри, которую мы обнаружили в