Птицы (СИ) - Торин Владимир

Дети вылезли из первой трубы и оказались в точно таком же, выложенном кирпичом, но на этот раз горизонтальном «коридорчике», в котором даже им было тесно и приходилось пригибать головы. Глаза их довольно быстро привыкли к темноте, и Финч с Арабеллой увидели впереди развилку с двумя новыми трубами.

Арабелла спросила: «Куда дальше?», и угольная пыль тут же попала ей в рот, мерзко заскрипев на зубах.

Дети выбрали трубу слева и вновь полезли вверх, цепляясь за железные скобы. Дальше была очередная развилка и новый «коридорчик»…

Порой Финчу и Арабелле попадались воздуховоды, и тогда они жадно вдыхали свежий воздух, идущий из наружных коридоров. Прежде чем, снова погрузиться в духоту и затхлость черных труб, дети делали глубокие вдохи, пытаясь забрать с собой побольше воздуха.

Шаги Финча и Арабеллы гулом разносились по путепроводу, когда они ступали по кирпичным «коридорчикам», а звон металла замешивался в причудливое скребущее эхо, когда они поднимались по железным скобам дымоходов. Пару раз они натыкались на решетки, выводящие наружу, через них в трубы проникало немного света, но открыть их не удавалось.

Финч и Арабелла взбирались все выше и выше. Черная паутина труб и переходов между ними казалась бесконечной. А один раз дети и вовсе выбрели к трубе, из которой тек настоящий жар. Дышать стало совсем тяжело, глаза начало жечь. Запахло дымом, да и сам дым уже заполнял трубу. Кто-то всего лишь зажег камин — причем явно в нескольких пролетах от детей. Если бы зажгли прямо под ними, они мгновенно превратились бы в две обгорелые и угорелые чушки.

В какой-то момент путь наверх преградил люк. Из-за него раздавался гул работающих механизмов. А еще до ушей заблудившихся в стенном лабиринте детей донесся приглушенный рокот метели. За люком располагалась насосная рубка, которая выталкивала дым через штормовые щели во время бурь, но дети этого не знали и поняли лишь, что забрались под самую крышу «Уэллесби». Люк открыть не удалось, как они ни старались сдвинуть рычаг, и детям не оставалось ничего иного, как спускаться и искать другую дорогу.

Финча посетила мысль, что если мистер Эйсгроу действительно намекал им о побеге из котельной, то это была коварная изощренная пытка. Кто знает, вдруг Уолшш приказал своему дворецкому замуровать неугомонных детей в дымоходе. А что, это действительно было бы в духе злобного наследника «славного и древнего семейства» — пока Фанни думает, что они у него в плену, она выполнит все, что ему нужно.

С каждым пролетом, с каждой новой лестницей, мысли мальчика становились все более рваными и непонятными. Он брел и карабкался уже исключительно машинально, почти не понимая, что делает. Финч не обращал внимания ни на жар, порой касающийся их лишь краешком, ни на угольную пыль, лезущую в глаза. Он уже не замечал, как делает судорожные вдохи у решеток воздуховодов, и бессмысленно стучал по решеткам, через которые пробивался свет, без надежды, что какая-то окажется открытой. Он даже забыл об Арабелле. Ему уже казалось, что это никакая не девочка, а его собственная тень ожила и бродит за ним по пятам, повторяет все его движения, все его вдохи.

Финч и его тень-Арабелла прошли мимо очередной решетки, ступили в лужу света, и направились дальше, даже не промочив в ней ноги. Но они не сделали и дюжины шагов, как осознание увиденного догнало их, будто брошенным в спину камнем. Решетка была открыта!

— Выход?

— Выход!

Дети бросились обратно.

Решетка была приоткрыта и удерживалась на подпорке. Они не знали, дело ли рук это мистера Эйсгроу, или же кому-то из слуг просто было велено отправляться чистить какой-нибудь засорившийся дымоход, но разбираться, почему решетка открыта, не было никаких сил.

Выбравшись в коридор, дети, похожие на два уголька на ножках, сразу же ощутили, что будто вылечились от долгой и страшной болезни. К их облегчению, поблизости никого не оказалось — видимо, все были на балу. Какая-то там смена танцев — Финч уже сбился со счета.

Дети кашляли и хрипели. Мальчик уселся на пол, пытаясь прийти в себя. Голова кружилась.

Арабелла опустилась рядом. Девочка была почти полностью покрыта сажей, и от ее кашля в воздух поднимались облака черной пыли. Прекрасное платье, которое дали ей хозяева бала, превратилось в костюм трубочиста. Сам Финч выглядел не лучше.

Постепенно головокружение отступило, да и горло резало уже не так сильно. Тереть опухшие глаза черными от копоти руками мальчик не решился. Он оглядел стены и поймал себя на том, что узнает этот коридор, или, вернее, ряд портретов с толстяками, которые висели между дверями с номерками. Это был второй этаж гостевого крыла.

— Фанни, — отрывисто выдавил из себя Финч и поднялся на ноги. — Нужно ее предупредить. Нужно забрать ее отсюда.

— Но куда мы ее заберем? — Арабелла пыталась стряхнуть угольную пыль с волос, еще больше их загрязняя. — Мы заперты в этом проклятом доме!

— Мадам Клара… она поможет выбраться отсюда. И нужно забрать мистера Риввина. Его нельзя здесь оставлять, понимаешь?

Арабелла кивнула — она понимала.

Финч помог ей подняться на ноги, и вдвоем нетвердой походкой они направились к лестнице.

Когда они добрались до нее, Финч выглянул на площадку, чтобы убедиться, что там никого нет.

— Ты пойдешь к Фанни одна, — сказал он. — И постарайся не попасться Уолшшу или Эйсгроу.

— Что?! Почему я? А ты что будешь делать?

— А я попытаюсь найти мадам Клару.

— Ты думаешь, Уиллаби поможет?

— Пусть только попробует не помочь…

Они разделились. Девочка пошла на третий этаж, где располагалась комната Фанни, а мальчик направился выше…

Вот так чумазый Финч и оказался в одиночестве.

В коридоре четвертого этажа было пустынно. Финч сразу отметил, что здесь редко появляются люди. И хоть кругом не было и намека на пыль, все же сами эти стены, запертые двери комнат, единственная тусклая лампа над лестницей… все это создавало ощущение заброшенности, будто находишься не в настоящем, а краешком глаза заглянул в прошлое.

«Где же живет Уиллаби? — подумал Финч. — В какую сторону идти?»

Мальчик пошел направо и вскоре понял, что он одновременно и ошибся, и попал туда, куда ему было нужно.

Тонкая струйка света, льющаяся из щелочки приоткрытой двери дрожала и извивалась, словно змея.

Возле двери кто-то лежал. Подойдя ближе, Финч содрогнулся. Невероятно худой и изможденный мужчина, с черными кругами вокруг глаз и впалыми щеками, не шевелился. Одет он был в дорогой костюм, из чего Финч сделал вывод, что перед ним кто-то из гостей или хозяев дома. А затем, отметив поразительное сходство с Герхартом Уолшшем и одновременно с Уиллаби, мальчик предположил, что это именно тот, кто должен был помочь ему отыскать мадам Клару… Уильям Уолшш.

Финч испугался. Господин Уолшш, если это был, и правда, он, походил на мертвеца. Склонившись над ним, к своему облегчению, мальчик услышал сиплое дыхание, вырывающееся из приоткрытого рта. Господин Уолшш был без сознания. На его голове алела продолговатая рана — темно-русые с проседью волосы на макушке слиплись от крови.

«Наверное, тот, кто сделал это, в комнате. Может, там и мадам Клара?»

Финч подошел к двери и заглянул в щелочку.

Шевеление.

Так он назвал про себя то, что увидел. Что-то шевелилось, двигалось по комнате. Что-то черное металось за дверью…

Больше Финч ничего не мог разглядеть, и тогда, решившись, он осторожно приоткрыл дверь чуть шире. Ожидая скрипа петель или окрика, мальчик застыл, приготовившись бежать. Ни первого, ни второго не последовало. Зато то, что ему предстало, заставило его забыть о своих прежних страхах и переживаниях.

В комнате висела черная туча. Она была живой и двигалась — то закручивалась спиралью, то вздымалась до самого потолка, после чего стремительно опадала к полу, но за тем лишь, чтобы в следующее мгновение в очередной раз подняться.

Финч сперва даже не понял, что это такое: то ли пыль, то ли дым, но стоило ему опустить взгляд, как все стало ясно. У порога лежали черные, как смоль, перья. Туча, бушующая в комнате, состояла из перьев!