Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе - Вэчел Линдсей

Эта печальная история никого не оставила равнодушным — все вскочили на ноги и шумно заговорили:

— Как же там смогло много народу поместиться? — недоумевал Перси. — Что, верхушка той скалы, Тип, такая просторная была?

— Очень даже. Из-за нее сама скала не казалась такой высокой. Наверху шире, чем внизу. От земли и вверх чуть не на милю гладкие бока. Наверное, оттого-то и трудно было взбираться наверх.

Я перво-наперво спросил, а как индейцы туда забрались.

— Никто не видел, как и когда. Просто пришли те вооруженные и увидели наверху поселение, вот и все.

Отто с задумчивым видом поскреб подбородок:

— Конечно, какой-то способ забраться был. Например, закидывали на уступы веревку и подтягивали наверх лестницу.

Маленькие глазки Типа заблестели от возбуждения.

— Я знаю, как. Мы с дядей Биллом догадались. У них нашлась такая штука, на которую наматывается веревка, как у спасателей, — тогда можно поднять веревочную лестницу и закрепить ее колышками донизу, а по сторонам сделать растяжки. Я хочу забраться на эту скалу. Я уже все продумал.

Фриц спросил его, что он там думает увидеть, на вершине.

— Может, кости увижу или развалины поселения, может, глиняную посуду или каких-нибудь ихних идолов. Да мало ли! В общем, хочу посмотреть, и все.

— А ты уверен, Тип, что там никто еще не побывал? — спросил Артур.

— Еще бы! Кому захочется в такую даль волочиться! Какие-то охотники, правда, пытались в скале ступеньки выбить, но выше человеческого роста вверх не пробились. Вся скала из красного гранита, хотя дядя Билл думает, что от ледников там где-то и галька осталась. Ну, непростое это место. Там на тысячи миль кругом лишь кактусы да пустыня, а под самой скалой откуда-то ручей и густая трава. Потому-то бизоны и ходят туда пастись.

Вдруг над самым костром пронесся крик, мы вскочили на ноги и увидели, как темная грациозная птица высоко над нами устремилась к югу—журавль-кликун, мы узнали его по крику и по длинной шее. Побежали к самому краю острова, углядеть журавля в лунном свете, но он полетел к югу вдоль реки, и мы потеряли его из вида. Гасслеры заявили, что, судя по небу, сейчас около полуночи, тогда мы подбросили сучьев в огонь, накинули куртки и свернулись калачиком на теплом песке. Лежали тихо, будто заснули, только мне кажется, все думали тайком про скалу Типа и про древнее племя. Далеко в лесу печально перекликались витютени, и как-то раз совсем издалека донесся собачий лай.

— Кто-то забрался на дынную бахчу старика Томми, — сонно пробормотал Фриц, но никто из нас не отозвался.

Перси время от времени подавал из темноты голос:

— Слушай-ка, Тип, если ты туда пойдешь, возьми меня с собой.

— Может, возьму.

— Ну, а если кто из нас раньше тебя туда попадет, Тип?

— Пусть, только сначала каждый должен поклясться: если доберется первым, он всем нам расскажет, что там увидел, — вставил кто-то из Гасслеров, и мы единодушно согласились.

Несколько утихомирясь, я начал засыпать. Должно быть, мне снилось, как я отправился к скале, потому что проснулся я с ощущением страха, будто кто-то вот-вот опередит меня и я никогда не доберусь туда первым. Я сел, ощущая влажность одежды, и огляделся: ребята спали, скрючившись на земле, кто, где возле потухшего костра. Было еще темно, но небо синело неповторимой уходящей лазурью ночи. Выпуклые звезды мерцали хрустальным блеском и подрагивали, словно просвечивая сквозь толщу прозрачной воды. Прямо на глазах они бледнели на разгорающемся небе. День наступил незаметно, почти мгновенно. Я повернул голову, хотел еще раз окунуться в синеву ночи, но ее как не бывало. Повсюду начали свою перекличку птицы, и всевозможные крохотные насекомые принялись стрекотать и копошиться в ветвях ив. С запада налетел легкий ветерок, принеся с собой тяжелый запах спелой кукурузы. Ребята заворочались, стряхивая с себя сон. Лишь только солнце поднялось над открытым ветрам обрывистым берегом, мы разделись и кинулись в воду.

Когда я на рождественские каникулы приехал в Сэндтаун, мы с ребятами покатили на коньках по льду к нашему острову и там, вспомнив про свои разговоры о Заколдованной скале, снова принялись обсуждать, как туда отправиться.

Прошло вот уже двадцать лет, но никто из нас так и не взобрался на Заколдованную скалу. Перси Паунд служит теперь биржевым маклером в Канзас-Сити и ездит только по тем дорогам, что доступны его вместительному красному автомобилю. Отто Гасслер пошел работать на железную дорогу, и ему тормозом оторвало ступню; после этого они с Фрицем стали, как отец, портными у нас в городке.

Артур же всю свою жизнь — а умер он, не дожив до двадцати пяти, — проторчал в нашем вечно погруженном в спячку городишке. В последний раз я виделся с ним, когда приезжал домой во время очередных каникул: Артур сидел в шезлонге под тополем во дворике одного из двух сэндтаунских салунов. Артур был весь какой-то неопрятный, и руки у него дрожали, однако, когда он поднялся без тени смущения мне навстречу, глаза у него, как и прежде, были все те же ясные, добрые. Поговорив с ним примерно час и вновь услышав его смех, я подумал про себя: как могло случиться, что природа, старательно потрудившаяся над созданием этого человека — от кончиков пальцев до изгиба длинной стопы, — могла закинуть его навсегда в Сэндтаун. Артур, смеясь, вспоминал про скалу Типа Смита, уверял, что чуть спадет жара, отправится туда, говорил, что Большой каньон тоже посмотреть стоит.

Когда мы с ним простились, я был совершенно убежден, что никогда он не выйдет за пределы этого дощатого забора, не покинет эту уютную тополиную тень. И действительно, однажды летним утром он умер как раз под этим деревом.

Тип Смит и по сей день поговаривает, что поедет в Нью-Мексико. Он женился на деревенской бабе, грязнуле и транжирке, ушел с головой в детские пеленки, поседел, сгорбился, потому что постоянно недосыпал и питался кое-как. Но теперь, по его словам, самое худшее позади и, в общем, ему море по колено. Когда я приезжал в Сэндтаун в последний раз, как-то лунным вечером он пошел провожать меня домой, подсчитав выручку за день и закрыв магазин. Мы пошли самой длинной дорогой, в обход, шли мимо школы, присели на ступеньки, и тут нам вспомнилась та самая история про одинокую прекрасную скалу и древнее племя. Тип утверждает, что до сих пор хочет попасть туда, только теперь надо бы подождать, пока сынишка Берт подрастет, и махнуть уж вместе с ним. Берт знает от отца эту легенду и теперь только и мечтает что о Заколдованной скале.

Вэчел Линдсей