Сколько стоит ваше сердце? - Татьяна Матуш

КАРОТТА НАНОСИТ УДАР

Вероятно, он задремал. Или потерял сознание от перенапряжения. Словом, непростительно забылся и пришел в себя только когда кто-то смелый, но не умный, легонько тронул его за плечо.

В других обстоятельствах, такая вольность могла обойтись ему дорого — рефлексы у Винкера были заточены вовсе не под этикетную улыбку и поклон — разве уже над бессознательным телом.

Но после сеанса связи с Эшери, стратег был тряпкой. И не в переносном, а в самом прямом смысле: выкрутить и высушить, больше ни на что не годился. Так что храбрый и неосторожный незнакомец остался жить. И даже что-то говорить…

Винкер лениво прислушался.

— Извини, что потревожил. Но ты занял мое любимое место, и я решил, что ничего страшного, если я попрошу тебя немного подвинуться.

Марк поднял глаза. Прямо напротив сидел странный парень: в обычной рясе, подпоясанной веревкой, но с золотой шенгой на груди и в дорогих сапогах из тонкой кожи.

Черные волосы спутаны, одна прядь упала на лицо. А губы улыбались — рассеянно и немного наивно, но очень обаятельно.

— Преславный? — шевельнул бровью Винкер, даже не пытаясь вскакивать на месте и бухаться перед святым на колени. Во-первых, сейчас он все равно бы не смог. А во-вторых, интуиция буквально вопила, что как раз этого делать не стоит, если он не хочет спугнуть Эдера.

Кажется, собственная популярность порядком задрала Святого, и он попросту сбежал.

— Ну да, — поморщился он, подтверждая догадку.

— Как тебе удалось скинуть с хвоста своих почитателей? — поинтересовался Марк.

— Это просто. Бросил на себя "Невидимость".

— Каким образом? — Винкер так заинтересовался, что даже попытался сесть, преодолевая жуткую слабость. Ничего у него, конечно, не получилось. Святой смотрел на его попытки с интересом. Знакомым, таким, интересом.

Сто и больше раз Винкер видел этот азартный огонек в глазах своего учителя, мэтра Ольхейма, а уж сколько раз в зеркале — и не припомнить.

— Ты колдовать пытался, что ли?

— Типа того. Получилось, но состояние — словно меня кто-то долго и вдумчиво жевал, а потом все же решил выплюнуть. И это — прогресс. Потому что клепсидру назад оно было: "решил не выплевывать".

Эдер расхохотался, запрокинув голову. Выпирающий кадык прыгал на тощей шее. Смеялся святой заразительно, по-мальчишески, так, что Винкер тоже улыбнулся.

— Это просто. Хотя додуматься было сложно. Но я же с младенчества жил при храме, сам — благословляющий и — маг, стихийник. Представляешь, как свезло? Я и не знал про магию, и не узнал бы никогда, если бы брат Хан не проговорился… вернее, если бы я его не подслушал, — честно поправился Эдер. — А "Невидимость" — это первое, что я научился бросать под благословением. Очень варенья хотелось, особенно в пост Святой Древней Иоланты, когда сладкого совсем нельзя. А варенье было на кухне, туда иначе чем под невидимостью не пройдешь. Откуда же я знал сначала, что она относится к "однозначно враждебным" и при попытке создать, рассевается еще в первой фазе?

Это потом Хан мне учителей нанял и я что-то соображать начал. И хорошо, что так получилось, а то бы точно знал, что сотворить "Невидимость" под благословением невозможно — и не взялся бы.

А так, когда в учебнике про это прочитал, уже знал, что чушь первостатейная. Вообще, семьдесят процентов из того, что там написано — чушь, — доверительно шепнул Эдер.

— И как же тебе удалось бросить "Невидимость", — вернул его Марк.

— Ну… ты ведь знаешь, во всех книгах написано, что благословение — это щит Святых Древних, который они опускают над верующими, чтобы те не пачкали душу злом? — Марк кивнул. — И написано, что щит этот проницаем. Если заклинание не пятнает душу — оно не рассеивается. Например, целительство, да…

А я уже мелким много читал. Делать-то в обители особо нечего, только читай да молись. И литература насквозь… соответствующая. Но от скуки и за жизнеописания Святых Древних схватишься, как за роман. И, помнишь же эту историю, когда Святой Натан держал щит над своей армией?

— Я думал, что это просто фантазия автора, — пожал плечами Винкер. Лежа это было делать не слишком удобно, но он справился, — Чтобы поднять авторитет Святого.

— Ты — циник, — Эдер обличительно ткнул его в грудь пальцем и снова рассмеялся, — Послушай, ну откуда мне было знать, что эти хроникеры тоже врут, как нанятые за золото? Я решил, что у Святого Натана был какой-то секрет. И поставил цель его разгадать.

— И разгадал?

— Как видишь. — Эдер подтянул колено к груди, сорвал травинку и задумчиво пожевал, — В других книгах, для более умных и продвинутых, написано, что благословение Храма — это ни что иное, как резонансное явление. А резонанс это что? Частотно-избирательный отклик. И ключевое слово здесь — избирательный!

— Это что за книга такая интересная была? — Винкер даже привстал. Кажется, и усталость отступила, — Я такой не читал.

— А я откуда знал, что она из запретных и ее трогать как-то не очень "льзя", — комично развел руками Эдер. Темные глаза смеялись, — Не прятали же, маленьким считали, думали — все равно не пойму. Это потом я узнал, что автор — еретик, сожженный за хулу на храм, фамилия на книге чернилами замазана… И все, что он пишет — есть "грязь, душу и разум пятнающая".

Процитировал — как передразнил. Лицо исказилось даже не злобой или ненавистью, а усталым раздражением, как у человека, который по горло занят важным и интересным делом, а к нему приходит толпа дебилов и зовет посоревноваться, кто дальше плюнет.

— И вот когда я, в очередной раз выпоротый веревками, лежал в келье, меня и осенило. Если благословение — это щит, фильтрующий частоты заклинаний, то почему бы к нему не домонтировать еще одну приблуду, которая будет конкретную частоту просто игнорировать.

— Гениально, — оценил Винкер, ничуть не покривив душой, — слушай, ты такой же чокнутый, как мой учитель, мэтр Ольхейм.