Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис

– Верно, – отозвалась девушка, – но разве в оставленном нами мире люди не умирают? В замке Аттербол я видела сцены и похуже. Более того, замечу, что это войско мертвецов появилось не за один день, и не за один год, но в течение долгого-долгого времени. Они умирали по одному, по двое, по трое. Ты же видел, что их одежда и доспехи принадлежат разным эпохам. Некоторые из них истлели больше, чем другие. Сколько может протянуть мертвец в этой сухой пустоши? Послушай, люди умирают и в оставленном нами мире, но здесь мы видим всех мертвецов сразу. Они лежат тут очень долго.

Юноша ответил:

– Я не боюсь ни пустоши, ни мертвецов, если и ты их не боишься, возлюбленная моя. Но я буду оплакивать их бедные души.

– И я буду, – согласилась Урсула, – а теперь давай отправимся дальше в путь, чтобы потом мы смогли вернуться к тем, чьё горе мы в силах исцелить.

Глава XVIII

Путники приходят к Сухому Дереву

Некоторое время спустя путники подъехали к самой высокой гряде из тех, что, как волны, преграждали путь через Иссохшую пустошь. Спешившись и ведя коней на поводу, медленно взбирались они наверх, но не успели достичь вершины, как в просвете между валунами увидели что-то похожее на огромные рога, поднимавшиеся над землёй. Ральф и Урсула, удивившись, обнажили мечи и остановились на несколько секунд, гадая, не могло ли это быть какое-нибудь ужасное чудовище, что обитает в пустоши. Но так как рога не шевелились, путники собрались с духом и тронулись дальше.

Взобравшись на самый верх, они осмотрели долину. Она была со всех сторон закрыта каменистой грядой, только с дальнего края оставившей узкий проход, так что напоминала один из древних римских амфитеатров, которые ещё можно кое-где увидеть. Скамьи этого амфитеатра не пустовали: со всех сторон на склонах долины сидели или лежали люди. Там встречались и женщины, но по большей части мужчины, многие из которых были вооружены, а некоторые держали в руках мечи. Казалось даже, что они двигались, когда кружащий по долине ветер шевелил лохмотья, оставшиеся от их одежд, да играл волосами женщин. Посередине этого безрадостного амфитеатра высилось огромное ужасное дерево, чьи верхние ветви и были теми рогами, которые Ральф с Урсулой заметили, поднимаясь к вершине каменного гребня. Дерево было безлиственным и без тонких гибких веток, зато из его ствола выходило около пятидесяти больших сучьев. Глядя на него, можно было засомневаться, не является ли оно произведением рук человеческих, а не земли. Корни дерева окружал пруд с чистой водой, где отражались долина и яркое небо, да так чётко, словно в зеркале из хорошо шлифованной стали. Сучья дерева были сплошь увешаны щитами с гербами, рыцарскими шлемами, мечами, копьями, топорами и кольчугами. Вышина же его была около сотни футов, если считать от ложа долины.

Какое-то время Ральф и Урсула молча смотрели на это чудо, а затем с их губ сорвался один и тот же крик:

– СУХОЕ ДЕРЕВО!

Тогда Ральф вложил меч обратно в ножны и сказал:

– Думаю, мне следует спуститься туда. Ничто не причинит нам вреда, ведь все эти люди мертвы, как и те, которых мы видели раньше.

Урсула повернулась к нему с горящими щеками и сверкающими глазами и пылко произнесла:

– Да, да, конечно, давай спустимся, чтобы не пропустить чего-нибудь нужного!

С этими словами девушка тоже вложила меч в ножны, и они вдвоём начали спускаться по склону долины, в котором будто были выбиты ступени, так что они не испытывали трудностей при спуске. Им приходилось часто отворачиваться, когда путь проходил мимо мертвецов, но они заметили, что их высохшие лица были искажены, словно все они умерли в мучениях. В то же время, казалось, перед смертью что-то очаровало их, и лица были так схожи, будто вышли из одной мастерской.

Наконец, Ральф с Урсулой спустились к подножию дерева. Они взглянули на его ветви, на воду у его корней и решили, что дерево это выросло само. Они видели его корни, выходящие из холма, который поднимался островком в середине пруда. Корни опутывали холм целиком и, казалось, даже колыхались вокруг. Путники обошли дерево со всех сторон, рассмотрели щиты, висящие на его ветвях, но не узнали ни одного герба, хотя их там было очень много. И доспехи, и оружие тоже были самые разные.

Когда они уже решили возвращаться к тому месту, где оставили коней, Ральф сказал:

– Я хочу пить, да и, наверное, ты тоже. Здесь хорошая, чистая вода, давай попьём отсюда и наполним наши мехи, ведь путь через пустыню, похоже, предстоит ещё долгий.

С этими словами он встал на колени, чтобы набрать пригоршню воды, но Урсула оттащила его назад и в ужасе закричала:

– О, Ральф, не делай этого! Разве ты не заметил? Да, эта вода прозрачна и чиста так, что видно даже гальку на дне, но когда ветер кружит около нас и поднимает подол наших одежд, на поверхности воды не остаётся ряби, ведь ясно, что она тяжела от яда. И следов вокруг нет, как у других водопоев, о, остерегись, Ральф!

Ральф поднялся и отстранился назад, но Урсуле показалось, что он отходил от воды медленно и неохотно. Они немного постояли, разглядывая все эти странности вокруг, и тут заметили ворона, кружившего над долиной мёртвых. Он прокаркал над Сухим Деревом и спустился к кромке воды, где немного походил, как это обычно делают птицы, а потом, опустив клюв в воду, попил. Сделав это, ворон снова взлетел, но прежде чем успел высоко подняться, издал жалобное карканье, перевернулся в воздухе и упал к ногам Ральфа и Урсулы. Ральф вскричал, но не вымолвил ни слова, ничем не объяснив свой крик, а Урсула сказала:

– Верно, мы спасены от неминуемой смерти. – Она взглянула в лицо Ральфа, побледнела и быстро произнесла: – О, мой друг, что с тобой? – И, не дожидаясь ответа, она повернулась к склону, по которому они только что спустились, и закричала громко и пронзительно: – О, Ральф, Ральф, посмотри туда, на гряду скал, на которой мы оставили наших коней! Смотри, смотри, там блестит и поднимается копьё, а за ним показывается шлем! Не медли, надо спасать коней!

Ральф громко закричал, бегом помчался к склону и стал поспешно взбираться, не оглядываясь на Урсулу. Девушка следовала за юношей по пятам, цепляясь за склон ногой, рукой, коленом, пока не остановилась рядом с ним на вершине холма. Ральф, дико озираясь вокруг, кричал:

– Где, где они?!

– Нигде, – сказала девушка. – Я просто придумала это, чтобы спасти тебя от смерти, но – хвала святым! – ты вышел живым из проклятой долины!

Ральф, казалось, не слушал. Он развернулся и начал молотить руками воздух, а потом рухнул на спину. Урсула с громким стоном упала на него – ей показалось, что он умер, но спустя некоторое время она достала мехи и обрызгала его лицо водой, затем нашла в своей походной сумке фляжку с живительной настойкой, приложила её к губам Ральфа и заставила его сделать глоток. Через несколько минут он открыл глаза и улыбнулся ей, а она взяла его голову в руки и поцеловала в щёку. Он сел и спросил слабым голосом:

– Может быть, мы спустимся в долину? Там, кажется, нет никакой опасности для нас.

– Мы там уже были, – ответила ему Урсула, – и хорошо, что мы сейчас оба лежим здесь.

Тогда Ральф поднялся, потянулся и зевнул, как будто только что пробудился после долгого сна. Урсула сказала ему:

– Давай сядем на коней и уедем отсюда. Рано спать тем, кто ищет Источник на Краю Мира.

Ральф снова улыбнулся ей и взял за руку, а девушка подвела его к коню и помогла сесть в седло. Затем она сама легко вскочила на своего коня, и они как можно быстрее отправились прочь от этого злого места. Вскоре Ральф полностью пришёл в себя и вспомнил, что произошло с ним до того, как он упал на вершине холма. Вспомнив же, он стал благодарить Урсулу за её мудрость и смелость и благодарил до тех пор, пока она сама, утомившись, не попросила его остановиться. И всё же она подъехала ближе к Ральфу и нежно поцеловала его.

Глава XIX

Ральф и Урсула выезжают из Иссохшей пустоши

Миновав долину Сухого Дерева, Ральф с Урсулой уже редко видели мертвецов, а вскоре те и вовсе исчезли. И хотя пустыня была такая же бесплодная, как прежде, и так же, как прежде, вздымалась каменными волнами, всё же слой соли становился тоньше и тоньше, и в один из вечеров путники заметили, что его и вовсе не стало. На следующий день каменные гряды стали ниже, а ещё день спустя перед ними простиралась уже обычная холмистая равнина. То тут, то там встречались участки, поросшие карликовой ивой и жёсткой и скудной травой, которую могли жевать кони. Это было очень кстати, так как их корм закончился. И кони, и люди сильно хотели пить, потому что, хотя они и расходовали воду экономно, её осталось крайне мало, и эту, оставшуюся, пили только после полного изнеможения.

В тот день они шли долго, и так как на ночное небо поднялась луна, они не легли до тех пор, пока она не зашла. Остановились около низких кустов, а спали на грубой траве, перемешанной с кипреем, который натолкнул Ральфа на мысль, что вода уже близко, и, прежде чем уснуть, они вместе с лошадьми опустошили меха с водой. Ночью они слышали рёв каких-то зверей, но слишком устали, чтобы сторожить, а костёр развести не могли.