Романы. Повести. Рассказы. В двух томах. Том 2 - Жюль Верн

Несколько туговатая на ухо, она не услышала жужжания, исходившего из ящика, а голубоватый свет, отраженный металлическим рефлектором, был настолько слаб, что вдова Тибо его не заметила. Одно явление все же привлекло на мгновение ее внимание. Когда она проходила мимо металлического рефлектора, ее словно что-то толкнуло, и она упала на пол. Вечером, раздеваясь, она с удивлением обнаружила грандиозный синяк, украсивший ее правое бедро. Это показалось ей очень странным, — ведь упала она на левый бок. Ей больше ни разу не пришлось оказаться на линии оси рефлектора, и непонятное явление больше не повторялось. Вдове Тибо поэтому и в голову не пришло поставить этот случай в какую-либо связь с ящиком, который она передвинула дерзновенной рукой. Она решила, что просто оступилась, и на этом успокоилась.

Вдова Тибо, глубоко проникнутая сознанием долга, подмела пол, а затем подвинула ящик на прежнее место. Нужно ей отдать справедливость: она при этом приложила все старания, чтобы ящик стоял в точности так, как прежде. Если ей это и не вполне удалось, то следует отнестись к ней снисходительно и признать, что она отнюдь не по легкомыслию повернула маленький, состоявший из пляшущих пылинок цилиндр в несколько ином направлении.

В последующие дни вдова Тибо повторяла те же действия: к чему менять свои навыки, если это навыки, если эта похвальные и достойные навыки?

Надо, однако, заметить, что черный ящик, к которому она постепенно привыкла, стал терять в ее глазах свою значительность, и она с каждым днем менее старательно устанавливала его после уборки на место. Правда, она ни разу не забыла придвинуть ящик к окну, раз господин Ксирдаль счел нужным именно туда его поставить, но металлический рефлектор отбрасывал теперь свои лучи ежедневно в новом направлении. Иногда он посылал цилиндр из пляшущих пылинок несколько левее, на следующий день — чуть-чуть правее. Вдовой Тибо не руководили дурные намерения, и она не подозревала, какие муки ее самовольное сотрудничество причиняло И.Б.К.Лоуэнталю. Однажды, нечаянно повернув рефлектор вокруг его собственной оси, вдова Тибо направила его прямо на потолок, что, впрочем, нисколько ее не смутило.

Вот именно в таком положении — с рефлектором, обращенным к зениту, — Зефирен Ксирдаль застал свою машину, вернувшись к себе 10 июня после полудня.

Пребывание Зефирена Ксирдаля на морском берегу складывалось очень благоприятно, и он, по всей вероятности, еще продлил бы его, если бы, примерно на двенадцатый день после приезда, у него не возникло странное желание переменить белье. Такая причуда заставила его развернуть привезенный с собой пакет. К своему крайнему изумлению. Зефирен Ксирдаль обнаружил в нем двадцать семь баночек с воронкообразным горлышком. Зефирен Ксирдаль широко раскрыл глаза. Как сюда попали эти банки? Но вскоре звенья воспоминаний сомкнулись в цепь, и в памяти его встал проект устройства электрической батареи — такой увлекательный и так основательно им забытый.

Нанеся себе в качестве наказания несколько здоровенных тумаков, Ксирдаль поспешил упаковать все двадцать семь банок и, бросив своего друга Марселя Леру на произвол судьбы, поспешил на поезд, который доставил его прямо в Париж.

Легко могло случиться, что Зефирен Ксирдаль упустил бы из виду важные причины, заставлявшие его торопиться с возвращением. В этом не было бы ничего удивительного. Но один инцидент освежил ему память в ту минуту, когда он ступил ногой на платформу вокзала Сен-Лазар.

Ксирдаль с таким старанием заново упаковал свои двадцать семь банок, что пакет внезапно развернулся и на асфальт посыпалось все его содержимое. Банки со звоном разбились. Человек двести оглянулись, предположив, что это анархисты произвели какое-то покушение, но люди увидели только Зефирена Ксирдаля, в растерянности уставившегося на лежавшие перед ним осколки.

Происшедшая катастрофа имела одно преимущество: она напомнила владельцу скончавшихся банок, зачем, собственно, он прикатил в Париж. Не заходя к себе домой, он посетил торговца химическими препаратами, где и приобрел двадцать семь новых банок, а затем зашел к столяру, где уже десять дней его тщетно ожидала готовая арматура.

Так, нагруженный пакетами и трепещущий от страстного нетерпения приступить к опытам, Ксирдаль поспешно распахнул дверь своей квартиры. Но он замер на пороге при виде машины, рефлектор которой повернул свою пасть к зениту.

Зефирена Ксирдаля мгновенно обуяли воспоминания, и волнение его было так велико, что руки его, обессилев, выпустили все вещи, которые держали. И вещи эти, подчиняясь незыблемом законам тяготения, устремились по прямой линий к центру Земли. Нет сомнения, что они добрались бы до места назначения, если б, на беду, не были остановлены паркетом, на котором деревянное колесо переломилось пополам, а двадцать семь банок с шумом и звоном разлетелись вдребезги. Итак — пятьдесят четыре банки за какой-нибудь час! Если продолжать в таком же темпе, Зефирену Ксирдалю удастся в кратчайший срок разделаться со своим счетом у Робера Лекера, который так непозволительно долго вынужден был оставаться его кредитором.

Но Ксирдаль даже и не заметил произведенного им уничтожения. Стоя неподвижно на пороге комнаты, он в задумчивости взирал на свою машину.

— Узнаю вдову Тибо! — произнес он, решившись наконец войти, что уж само по себе подтверждало его способность правильно ориентироваться.

Взглянув наверх, он обнаружил в потолке и дальше в самой крыше небольшое отверстие, расположенное в точном соответствии с осью металлического рефлектора, в центре которого лампочка продолжала неистово кружиться. Края отверстия, равного толщине карандаша, были очерчены так четко, словно бы его вырезали специальным инструментом.

Широкая улыбка раздвинула губы Зефирена Ксирдаля. Происходившее явно забавляло его.

— Вот так штука!.. Вот так штука!.. — пробормотал он.

Тем не менее в это дело следовало вмешаться. Наклонившись над машиной, Ксирдаль выключил ее. Сразу же затихло жужжание, голубоватый свет погас, трубочка постепенно прекратила свое вращение.

— Вот так штука… Вот так штука… — продолжал бормотать Зефирен Ксирдаль. — Воображаю, что должно было произойти!

Он нетерпеливо принялся разрывать бандероли газет, скопившихся у него на столе. Одну за другой прочел он статьи, в которых И.Б.К.Лоуэнталь извещал мир о несуразном поведении уостонского болида. Зефирен Ксирдаль буквально извивался от хохота.

Зато некоторые другие статьи заставили его нахмуриться. Что за дурацкая история с этой Международной конференцией, которая после нескольких подготовительных заседаний должна была открыться именно сегодня? Кому понадобилось устанавливать, чьей собственностью является болид? Не принадлежал он разве по праву тому, кто притягивал его к Земле? Ведь если бы не воздействие, оказываемое Ксирдалем, метеору суждено было бы вечно носиться в пространстве…