Дневник. Том II. 1856–1864 гг. - Александр Васильевич Никитенко

Вы хотите основать все на началах разумного эгоизма, на внешних отношениях человека к человеку. Какая нелепость! Разумный эгоизм состоит в избежании наказания. Величайшим мудрецом, по этому учению, будет тот, кто сумеет подчинить без опасности для себя все интересы, всех сделать орудиями своей воли и своих выгод. Нет, говорят, это будет противно образованному духу, противно внутреннему самодовольству, это будет не благо, а зло для нас самих, сделает нас внутренне несчастными. Почему же? Вы, значит, признаете какого-то внутреннего судью над самим эгоизмом? Выходит, что ваша теория разумного эгоизма есть совершенный пустяк: она несамостоятельна, она разбивается о какого-то другую силу, о какое-то другое требование.

Получил весьма милую записочку от графини А. Д. Блудовой с изъявлением благодарности за речь в Академии.

24 марта 1864 года, вторник

Вчера отправлено письмо в Архангельск к Смольяну о Ломоносове.

В первый раз был в «Сельском обществе». Тут встретил много знакомых. Некоторые благодарили меня за речь мою. Обед с музыкой. Я сидел возле Гончарова и Струговщикова: оба угощали меня, один хересом, другой шампанским. После обеда открылось заседание. Я не мог дождаться конца: в большой зале, где происходило заседание, было довольно холодно, я боялся простудиться. Все, кажется, недурно.

25 марта 1864 года, среда

Я вчера узнал в Обществе, что меня избрали в члены очень хорошо: из ста тридцати голосов против меня было только четыре.

Поутру у графини А. Д. Блудовой. Она очень благодарила меня за речь со слезами на глазах, говоря, что я совершенно понял и с любовью изобразил покойного ее отца. После графа остались его записки, которые она хочет печатать, хоть в извлечениях, если по цензурным соображениям их нельзя будет напечатать все. Записки эти очень должны быть интересны. Головнин взялся доложить о них государю.

Рассказ о дуэли между Шадурским и другим каким-то офицером. Они поссорились в каком-то трактире за камелий. Шадурский убит.

Потом ездил отыскать Глинку, сына Сергея Николаевича. Мне удалось выхлопотать ему от Литературного фонда пособие 75 руб. Он был болен и лежал в Обуховской больнице, а жена оставалась на квартире без куска хлеба. Я нашел их в беднейшей квартире. Странно, что дядя его Федор, человек богатый и у которого нет детей, ему не помогает.

Потом заехал к Гаевскому, у которого провел часа полтора.

26 марта 1864 года, четверг

Речь моя, как оказывается, имела большой успех

27 марта 1864 года, пятница

На юбилейном обеде генералу Н. В. Медему, в честь пятидесятилетия его службы. Я был приглашен участвовать в этом торжестве в качестве сослуживца генерала по званию члена Главного управления цензуры. Юбилей, как все подобные ему, с довольно плохим обедом, музыкою, похвальными, тоже весьма плохими речами, с тостами и проч. Речи, которых было бесчисленное множество, в самом деле были весьма не красноречивы, наполненные общими местами и фразами с уверением в их искренности и т. д. Да и произнесены они были не блистательно. Ко мне подходило несколько генералов с вопросом, не скажу ли я чего-нибудь. Я отвечал, что очень уважаю и люблю генерала Медема, но что я служил с ним очень недолго, что для речи у меня нет материалов, а говорить общие места я не имею привычки. После обеда я тотчас уехал домой. Обед продолжался два с половиною часа.

29 марта 1864 года, воскресенье

Иные статьи могут стоить книг, так как иные книги могут не стоить статей.

Елена Павловна пожелала прочесть мою речь, о чем писал ко мне Делянов; я отправил к нему экземпляр для нее, да еще, по просьбе его, для Гагарина и три экземпляра для некоторых других подобных господ.

30 марта 1864 года, понедельник

Совет в университете. Сильное прение о Вернадском. Факультет не хотел избрать его в профессоры финансов и употребил (И. Е. Андреевский) пошлейшую, истинно подьяческую уловку; однако нашлось в совете столько здравомыслия и справедливости, чтобы не согласиться с факультетом. Да, правду сказать, и плутовство его было слишком очевидно. Совет положил допустить Вернадского к баллотировке.

31 марта 1864 года, вторник

В русском древнем эпосе, сравниваемом с западным, есть что-то мужицкое. Но это не мешает ему иметь свое важное достоинство.

Вечером в собрании «Общества сельских хозяев». Опять встретил много знакомых.

2 апреля 1864 года, четверг

Заседание в Академии, в Совете министерства внутренних дел и в совете попечительском. В Совете министерства опять побит Пржецлавский — на сей раз Гончаровым — по вопросу об усиленном надзоре за нападением на личности, за карикатурами и проч. Пржецлавский хотел, чтобы для этого дана была определенная инструкция цензорам.

Норов изъявлял сожаление, что не мог найти доселе речи моей о графе Блудове, чтобы прочитать ее. Я решился послать ему экземпляр. Во мне нет закоснелой ненависти ни к кому, хотя нет и никакой веры в человеческую добродетель. Все обман, ложь и пустота. Но столько же не стоит удерживать негодование на лицо, сколько и пленяться его мнимою добротою.

Если вы не хотите иметь врагов, так не старайтесь сделать что-нибудь лучше других.

3 апреля 1864 года, пятница

Цивилизация ведет за собою полнейшее и всестороннее развитие человека, а следовательно, и развитие страстей. И вот где необходимость сдерживающей, ограничивающей власти на самых высших ступенях цивилизации.

4 апреля 1864 года, суббота

Русской женщине принадлежит великая будущность, если только она сумеет обуздать страсть к неизмеримым кринолинам, которых пределы граничат с областью разорения их отцов, мужей и их самих.

Норов благодарил меня за присылку речи и отчета.

5 апреля 1864 года, воскресенье

Был поутру у почтенного Глебова и просидел часа полтора у его жены Анны Ивановны. Весьма оживленная и приятная беседа.

6 апреля 1864 года, понедельник

Вечер у президента Литке.

9 апреля 1864 года, четверг

Заседание в Академии и потом в Совете по делам печати. Здесь опять был побит Пржецлавский по поводу одного его донесения, в котором он требовал, чтобы цензура наблюдала за тоном выражений в полемике журналистов между собою, так как они грубо и пошло ругают друг друга. Но как цензура может учить вкусу и приличию людей, незнакомых с ними ни по чувству, ни по образованию?

Видел депутатов Царства Польского, ехавших во дворец. Все они были в национальных живописных костюмах.

В сегодняшнем N (81) «Северной почты» напечатан рескрипт, читанный при закрытии финляндского сейма. Он содержит в себе выговор сейму за его неприязненность к России, обнаруженную во время прений. Это очень хорошо. Всякая тварь,