Она читала на ночь - Наталья Солнцева

– Продолжаешь наводить справки о Миленко? – неожиданно перевел разговор на другое Шахров.

– Да. Но ничего нового узнать не удалось. Обыкновенные люди, брат и сестра. Разница в возрасте у них четыре года. Ей двадцать семь, Эдику – двадцать три. Он закончил кооперативный техникум, был женат, развелся, детей нет. Гуляка, болтун, любит выпить. Живет в одной квартире с сестрой. Все… Никаких странностей не замечено. Она, Ксения эта, еще обыкновеннее. Училась в художественной академии, нигде постоянно не работает, пишет картины и продает. Замужем не была. Мало общается: ни друзей, ни подруг.

– Это я все знаю, – перебил охранника Егор Иванович. – Искать лучше надо!

– Так я ищу! Только нет на них ничего.

– Ладно, продолжай…

– Ну… соседи рассказали, что раньше Миленко дружили с Горячевыми, но потом те переехали в центр, и отношения постепенно разладились. Юлия Горячева – единственная подруга Ксении, с детства. Она сейчас вышла замуж и живет за городом, с Ксенией не видится годами. Так что госпожа Миленко довольно одинокая дама. Родители у них тоже самые обычные – инженеры, всю жизнь мотаются по стройкам. Сейчас где-то в России.

– Ты с ее одноклассниками, сокурсниками разговаривал?

– Да. Они все твердят одно и то же: замкнутая, себе на уме, шумных компаний не любит, насчет выпивки никакая, насчет мужчин вообще полный облом.

– Что это значит? Можешь выражаться яснее?

– Парни, которые пытались за ней ухаживать, все получали от ворот поворот. И Андрона она, между прочим, не больно жаловала. Я полагаю, терпела, но с большим трудом. Из-за того, что он как бы начальник ее брата.

Отчего-то Егору Ивановичу приятно было услышать, что между Ксенией и Андроном особого тепла, а тем более любви, не наблюдалось.

– Все? – спросил он, взглянув на часы.

Через десять минут к нему должен был прийти Берг.

– Почти, – заторопился Вадим. – Я пытался разыскать перекупщика, которому Ксения Миленко давала картины на продажу…

– И как? Нашел?

Вадим отрицательно покачал головой.

– Вся эта ихняя тусовка в один голос твердит, что, мол, пропал Куст. Уже месяц его никто не видел.

– Что еще за куст?

– Это фамилия у него такая – Куст, а зовут Вячеслав. Я сначала подумал, кликуха… А оказалось, просто фамилия. Живет он аж в Святошине. Еле нашел там его хибару. Дом то есть. Неплохой дом, с гаражом. И садик…

– Ближе к делу.

– Да, – спохватился Вадим. – Возле дома бабка сидела, старая очень, сморщенная, как печеное яблоко. Она-то мне и прошамкала, что умер, мол, Славик, внучек ее ненаглядный. И теперь она одна как перст осталась. Помирать будет, никто глаза не закроет.

– Умер? – поразился Шахров. – Отчего? Старый был?

– Вроде нет. Сорока даже не стукнуло. Так ведь это, Егор Иванович, не кто поспел, а кто успел. Сердце у него болело с детства, вот и…

– Сердце? – задумчиво переспросил Шахров.

– Ну да! Народ в основном от чего мрет? От сердечно-сосудистых заболеваний. Ничего странного я в смерти Куста не вижу. Тем более и участковый врач подтверждает, что Куст к нему постоянно обращался.

– Хорошо. Узнай, будь добр, не осталось ли у этого… Куста картин Ксении Миленко, которые он не успел продать.

– Будет сделано, – обрадовался Вадим и поспешно вышел в коридор.

Он думал, что Шах его отругает за отсутствие стоящей информации, но на этот раз буря пронеслась мимо.

Филипп и Юля ехали в Киев. Шел проливной дождь; по крыше салона стучали капли, лобовое стекло заливали потоки воды. «Дворники» едва справлялись со своей задачей. Мир за окнами автомобиля выглядел зыбким и размытым, потерявшим четкость очертаний.

– Тебе понравилась Ксения? – спросила Юля.

Филипп пожал плечами. Вопрос смутил его, и он некоторое время молчал, подыскивая ответ.

– Она производит приятное впечатление, – наконец сказал он, продолжая смотреть на дорогу.

Шоссе было скользким, и встречные автомобили поднимали вокруг себя фонтаны брызг. Господин Чигоренко испытывал некоторое напряжение. Он старался быть предельно внимательным, но… воспоминания о вчерашнем ужине отвлекали его. Вот и Юля тоже думала об этом, иначе не задала бы вопроса о Ксении.

– В детстве мы с ней были неразлучны, – задумчиво произнесла Юля. – А потом… учеба, работа… могли годами не видеться, только перезванивались изредка. Я рада, что она согласилась прийти к нам. У Ксении не сложилась жизнь, и она чувствует себя одинокой.

– Разошлась с мужем?

– У нее не было мужа. Она даже ни с кем толком не встречалась. В последнее время за ней ухаживал один бизнесмен, Андрей Якимович. Знаешь такого?

Филипп подумал, перебирая в уме своих знакомых. Нет, Якимовича среди них не было.

– К сожалению, нет.

Юля вздохнула.

– А у тебя, среди твоих друзей или коллег нет приличного человека, которого мы могли бы познакомить с Ксенией? – спросила она, поворачиваясь и глядя на мужа.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… ты бы пригласил своего приятеля, я – Ксению…

– Предлагаешь мне роль свахи? – усмехнулся Филипп.

Он вспомнил, как после развода его то и дело знакомили с разными женщинами. Как это раздражало! Все решили позаботиться о нем и срочно заняться устройством его личной жизни. Один только профессор Мудрык советовал не торопиться. Он говорил, что нельзя пускаться в новое плавание, не пожив некоторое время на берегу.

– Я хочу помочь Ксении, – сказала Юля.

В ее голосе Филипп уловил нотки обиды. Не так уж часто она его просит о чем-либо! Мог бы пойти навстречу.

– Юленька, – как можно мягче начал Филипп, – ты уверена, что твоя подруга хочет выйти замуж? Она не выглядит как дама, мечтающая о домашнем хозяйстве. Видишь ли, творческие люди… они устроены несколько по-другому. У них совершенно другие интересы и жизненные цели, не такие, как у всех остальных людей.

– Любой женщине хочется иметь семью, быть счастливой.

– Это вовсе не одно и то же, дорогая.

– Пусть так. И все же Ксении нужен мужчина.

– Вероятно, да… но ты же сама говорила о каком-то Якимовиче.

Юля замолчала, не зная, что сказать. Действительно, а как же Якимович? Но Ксения сказала, что между ними все закончилось.

– Они расстались, – заявила Юля. – У Ксении тяжелый период…

– Сегодня расстались, а завтра помирятся. Впрочем, если ты настаиваешь, мы можем пригласить твою подругу на пикник. Мы собирались следующие выходные провести на берегу Днепра. Я знаю чудесное местечко!

Хотя ничего особенно резкого или неприятного не было сказано, и Филипп, и Юля почувствовали пробежавший холодок. Это была первая размолвка за всю их супружескую жизнь. Оба продолжали ощущать неприятный осадок. Юля слегка обиделась, а Филипп вообще не мог разобраться, что за напряжение возникает каждый раз, стоит ему подумать о Ксении.

– Юленька, у тебя есть зонтик? – спросил он, останавливаясь у поликлиники летчиков.

– Тут два шага!

Жена вышла из машины и побежала к дверям, ее платье и волосы моментально стали мокрыми. Филипп впервые забыл поцеловать ее. Вернее, ему не захотелось. Он мог бы машинально исполнить обязательный ритуал, но после Илоны дал себе слово, что отныне никто и ничто не принудит его к притворству.

Чигоренко медленно поехал по заливаемому дождем проспекту к офису «Геополиса». Некстати пришел в голову эпизод их с Юлей совместной жизни, оказавшийся первым серьезным испытанием чувств. Это было рождение сына.

Беременность протекала без осложнений, и Филипп не беспокоился. Тем более что Юленька сама врач. Он позаботился о престижной больнице, договорился с опытными специалистами, заплатил кому следует. Но… роды оказались тяжелыми. Филипп ничего такого не подозревал. Он прогуливался в парке, ожидая счастливого известия, и когда зазвонил мобильный телефон, обрадовался. Сейчас он узнает, что родился мальчик…

– Филипп Алексеевич, – взволнованно произнес врач. – Подойдите, пожалуйста, в родильное отделение. У нас серьезные неприятности.

Знаменитый профессор, бледный и весь мокрый, прятал от Филиппа глаза. Он объяснил, что медики делают все возможное.

– Мы не сможем спасти обоих, – сказал он. – У Юлии Марковны есть родители?

– Конечно… – Филипп не понимал, что происходит.

– С ними можно связаться?

– Да… но они далеко…

Врач удрученно покачал головой:

– К сожалению, каждая минута дорога. Тогда… поскольку единственный близкий родственник вы, вам и решать.

– Что? Что я должен решать?

– Можно извлечь плод и спасти жизнь вашей жены, или…

Филипп не задумываясь выбрал жизнь Юли. Ему очень хотелось иметь ребенка. Чигоренко переступил сорокалетний рубеж, к тому же в первой семье у них с Илоной детей не было. Ребенок, судьбу которого Филиппу пришлось так жестоко решать, был долгожданным и заранее любимым. Юля знала, что родится мальчик, и они уже придумали ему имя.

– Я должен предупредить вас, – сказал профессор. – Ваша жена, скорее всего, больше не сможет иметь детей.