Она читала на ночь - Наталья Солнцева

– Может, присмотришься? – спросила Юля. – Узнаешь его поближе? А там и взаимность появится?

– Нет! – решительно покачала головой гостья. – Уже все кончено. И это к лучшему! Мне нравится жить так, как я хочу. Чтобы ни от кого не зависеть и никому не быть обязанной. У меня замкнутый характер, странные привычки… Вряд ли они кому-то могут прийтись по вкусу.

Юлия ощутила неловкость от того, что она счастлива, а Ксения одинока. Надо почаще приглашать ее в гости. Может, созерцание чужой любви разбудит в ней желание иметь рядом близкого человека, семью, ребенка? В конце концов, она женщина!

– Расскажи о себе, – улыбнулась Ксения. – Мы так давно не виделись. Непривычно, что ты, Юлька, – жена, мать, хозяйка дома! Аж страшно становится от таких слов. Но у тебя все это отлично получается. Я бы не смогла…

– Тебе так кажется! – засмеялась Юля. – Филипп создан для меня, а я для него. Мы еще ни разу не поругались. Представляешь?

Ксения не представляла. Она помнила ссоры родителей. А уж скандалы Эдика с его бывшей женой… Нет, семейная идиллия ее не привлекает. В какие одежды шута ни ряди, все равно он дураком останется. Так и брак. Как его ни украшай, какие слова для него ни придумывай, он был и останется поводом для конфликтов, взаимных требований, упреков… и, конечно, несвободы. Ксении это не по душе. Ей нравятся совсем другие отношения.

– Тебе повезло, – сказала она и обняла Юлю. – Помнишь, как мы мечтали о красивых и отважных мужчинах, о необыкновенной любви?

– И бегали к загсу смотреть на невест в белых платьях! Как мы им тогда завидовали!

– Глупые были…

– Почему это? – обиделась Юля.

– Потому! Ладно, мне, наверное, пора. Смотри, какая темень. Который час?

– Ганна! – крикнула Юля. – Где же чай? Мы устали ждать.

Ганна принесла поднос с чашками, сахарницей и блюдом, полным горячих пирожков. Подруги еще долго болтали о том о сем, пили чай с лимоном, вспоминали детство, смеялись. Но все это была уже ничего особо не значащая, пустая беседа, которая обеих тяготила. Прекратил ее Филипп, который уложил мальчика спать и вернулся в гостиную.

– Уже поздно, – сказала Юля. – Отвези Ксению домой.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Вот «преимущества» женатого мужчины. Я хотел сам предложить, показать себя истинным джентльменом. Так нет! Опередили, помешали проявить себя. Идемте, Ксения. – Он слегка склонился и подал гостье руку. – Карета ждет.

Но гостья отказалась наотрез. Она так решительно протестовала, что хозяева не стали настаивать.

– Надеюсь, вы не будете возражать, если я хотя бы вызову вам такси? – спросил Филипп, несколько обескураженный таким поворотом дела.

Против этого Ксения возражать не стала. Через полчаса все вышли во двор проводить гостью. Стояла тихая летняя ночь. Звезд не было видно из-за тонкой облачной пелены, затянувшей небо. Пахло мокрой травой, цветами акации и еще чем-то свежим и влажным. В зарослях крапивы робко стрекотали кузнечики.

Филипп расплатился с таксистом, подождал, пока машина развернется, и закрыл ворота. Никому не хотелось нарушать молчание.

Глава 7

У Берга дрожал голос. Он весь взмок, разговаривая с Егором Шахровым. А говорить надо было. Все необходимые бумаги для сделки, которую они обсуждали в «Вавилоне», Виталий Анисимович подготовил, но возникла одна непредвиденная сложность.

– Ну что немцы, согласны? – спросил Шахров.

– Почти.

– Мы так не договаривались, господин Берг! – возмутился Егор Иванович. – Вы обещали все уладить. И получили за это немалый кусок.

– Не по телефону! – взмолился банкир. – Давайте встретимся где-нибудь, и я все объясню…

Виталий Анисимович нервничал. Он страшно боялся всяких записывающих устройств и прочих неприятных штучек, пускаемых в ход если не конкурентами, то ребятами из спецслужб. Шахров же относился к подобной возможности философски. То есть он, конечно, держал под контролем свои линии связи и регулярно проверял помещения на наличие «жучков», но панического страха не испытывал. От судьбы не уйдешь, а излишняя суета только осложняет жизнь.

– Помилуйте, господин Берг! Сейчас повсюду уши. При современной технике… Ко мне тут японцы приезжали, презентов навезли – я вам покажу при случае. Хотите послушать, что ваш шеф говорит в постели своей любовнице?

Банкир в ужасе пискнул что-то невразумительное, а Шахров захохотал, наслаждаясь его испугом.

– Понимаю, вы человек не любопытный. Я угадал?

– Д-да… И вообще, мне лишние неприятности ни к чему. Думаю, что и вам тоже.

– Разумеется! Это шутка. Так что там за обстоятельства возникли?

– В-ваша… репутация. То есть… она безупречна, но… деньги должны пройти через крупный благотворительный фонд, ну и…

– Что? В чем суть дела?

Егор Иванович терпеть не мог блуждания вокруг да около.

– В-вам бы не помешало провести какую-нибудь благотворительную акцию… прессу пригласить, телевидение. Я имею в виду, сделайте пожертвование на культуру. Что-то в этом роде.

– Бог мой! Я не собираюсь баллотироваться в парламент. А показуха…

– Это необходимо, – горячо возразил банкир. – Поймите, у них на Западе привыкли, что все должно выглядеть пристойно. Для вас сие мелочь, а делу поможет!

– Ладно! – согласился Шахров. – Уговорили. И что я должен предпринять?

– Найдите художника какого-нибудь или писателя… одним словом, непризнанный талант. У нас теперь везде и всюду ищут спонсоров. Поднимите шуму побольше! – Берг закашлялся. – Да что я вас учу? Вы не хуже меня знаете, как это делается.

Егор Иванович поморщился. Он ненавидел «спонсорство» и все, что с ним связано. Игра в доброго дяденьку претила ему. Но ничего не поделаешь. Пожалуй, Берг прав. Придется рядиться шутом! Черт бы побрал этих иностранцев…

– Хорошо, Виталий Анисимович, – серьезным, деловым тоном сказал он. – Раз надо, сделаем.

Берг с облегчением вздохнул. Самое трудное позади. Теперь, если Шах не поскупится на прессу, все пройдет как по маслу. Впрочем, Егор Иванович слывет человеком щедрым, любит большой размах. Так что… с этой стороны, можно считать, дело улажено. И Виталий Анисимович принялся набирать номер представителя немецкой компании.

Шахров обдумывал сказанное банкиром. Кажется, он уже поспособствовал процветанию отечественной культуры. Купил за двести пятьдесят долларов «картину» Ксении Миленко «Синяя мозаика». Подобной мазни он давно не видел.

Полотно, завернутое в холстину, стояло в его кабинете за ширмой. Не вешать же его на стену, в самом деле? Странное любопытство вдруг зашевелилось в суровой душе Егора Ивановича. Он подошел к картине, развернул ее, поставил на диван и принялся рассматривать. Всевозможные оттенки синего – от голубоватого до иссиня-черного – как будто кружились в медленном, гипнотическом танце. Они то сливались, то рассыпались причудливыми веерами, послушные своему внутреннему ритму… Шахров почувствовал легкое головокружение и вынужден был сесть.

«Что-то есть в этой Ксении Миленко… – подумал он. – И картины у нее необычные, не такие, как у других художников. Только с первого взгляда их не поймешь. Они как будто ничего не показывают, а… вовлекают».

Егор Иванович обрадовался, что ему удалось подобрать подходящее слово, и ни с того ни с сего мечтательно улыбнулся. Пожалуй, Андрон не зря заинтересовался художницей. Она далеко не так проста, как может показаться при первом знакомстве.

«А ведь мне хочется еще раз увидеть ее!» – неожиданно понял господин Шахров.

Стук в дверь разрушил очарование картины и женщины, которая создала ее. В кабинет хозяина «Вавилона» бочком протиснулся Вадим.

– Чего тебе? – недовольно спросил Егор Иванович.

– Вы же сами позвали…

– Ах, да! Забыл… Иди сюда. – Шахров встал с дивана и направился к своему столу. – У тебя есть знакомые в литературных кругах?

Охранник в недоумении пожал плечами:

– Найдем, если надо.

– Выходит, что надо. Разыщи мне писателя какого-нибудь, только не знаменитого, а… как бы это сказать… неизвестного гения.

– Зачем? – удивился Вадим.

– Будем делать его известным! – засмеялся Шахров. – Надо же поддерживать талантливых людей! Что будет с культурой, если все махнут рукой? А?

Охранник глупо улыбался, не понимая, шутит хозяин или говорит серьезно.

Егор Иванович говорил и сам пытался объяснить себе, почему дает такое важное поручение Вадиму. Почему не вызывает одного из своих заместителей? Или директора по общественным связям? Как будто между Шахом и Вадимом возникло нечто, объединяющее их, – с того момента, как они вместе вошли в квартиру Андрона и обнаружили его труп. На них словно легла какая-то тень. Само собой получилось, что Вадим стал особо доверенным лицом, и Егор Иванович поручал ему то, что входило в обязанности совершенно других лиц. Впрочем, хозяин «Вавилона» иногда предпочитал смелую импровизацию заранее продуманному плану. В некоторых случаях стоит доверить ход событий провидению. Фортуна капризна и обижается, когда люди пытаются сделать что-либо за нее.