Нежный холод - Тамаки Марико

Обычно так себя ведут люди, которые не хотят, чтобы другие узнали об их разговоре.

В этот момент я почувствовала, что все переживания этого дня камнем рухнули мне на грудь. Думаю, многие девочки-подростки испытывали нечто подобное, когда видели, что кто-то, кого они считали своим другом, делал что-то такое, что могло поставить под угрозу их дружбу.

Уверена, Ширли Мейсон никогда этого не чувствовала. От этих переживаний в носу стоял отвратительный запах мокрой фольги и слюнявой подушки.

После физкультуры я была полностью раздавлена. И, как частенько это делала, притворилась, что что-то потеряла и теперь хочу найти, чтобы подольше не выходить из зала. (Обычно я говорила учителям, что ищу сережку.) Когда я зашла в раздевалку, Ширли с Кэрри уже там не было. Серьезно, наверное, быстрее них в мире никто не переодевается. Я быстро накинула вещи, закрыла шкафчик и вышла в коридор. Четвертый урок еще не закончился, поэтому в школе было тихо. Иногда только доносилось, как по полу скрипят кроссовки и где-то вдалеке щелкает замок шкафчика. И тут я услышала кое-что еще: по коридору, отталкиваясь от белых глянцевых стен, расходилось эхо. Это был голос Ширли.

И Кэрри.

О чем они говорили, было не разобрать, но становилось ясно, что голоса доносились с лестницы в дальнем конце холла. Разговор был… напряженным. Я подкралась на цыпочках поближе к двери и разглядела Ширли и Кэрри через затянутое паутиной окно. Мне было видно только профиль Кэрри и руку Ширли.

Тут мой ботинок заскрипел о пол, и они обе отвлеклись от разговора. Хоть стекло и было мутным, я увидела глаза Ширли, когда она резко развернулась и кинулась в мою сторону.

Она резко толкнула дверь обеими руками.

— Не суй нос не в свои дела, Джорджия. — Она будто плюнула в меня этими словами и бросилась по коридору.

— Что это было? — спросила я Кэрри. Та стояла в дверях.

Она закатила глаза.

— Да ничего. Ширли взбесилась. Пошла она.

Зазвенел звонок, и в коридор выбежали остальные ученицы. Кэрри потупилась и отправилась обратно в спортзал.

Она что, сейчас послала Ширли?

Должна признать, услышать эти слова от Кэрри — лучшее, что могло со мной произойти.

Неважно, что там у них было с Ширли, главное, Кэрри теперь была только моей подругой, ура.

До кабинета, где проходил следующий урок, я буквально бежала вприпрыжку.

После занятий к моему шкафчику подошла Кэрри и сказала, что не сможет позависать со мной вечером, потому что ей предстоит визит к стоматологу.

— Завтра мне поставят импланты, — добавила она, туже завязывая шарф. — И возможно, это как-то повлияет на нашу дружбу. Не знаю.

— Разберемся, — ответила я, вытаскивая из шкафчика куртку. Ногой я пыталась придержать кучу остального хлама, который оттуда вываливался. — Я слышала, что импланты сейчас в моде.

— Ну да, врачи так обычно и говорят. — Кэрри запнулась и уставилась в пустоту позади меня — в мое ограниченное шкафчиком личное пространство в этой школе. — Слушай, твой шкафчик… там такой беспорядок.

— Знаю. — Я постаралась нацепить свою куртку максимально грациозно, учитывая ее размеры.

— До встречи. — Кэрри ухмыльнулась, потянув меня за рукав. — Пока, Жвачка.

Это было очень приятно. Я снова вспомнила тот случай со жвачкой.

Кэрри ухмыльнулась и убежала вырывать зубы. Мне же предстояло идти к автобусной остановке. В коридоре я прошла мимо Ширли и ее подружек. Она посмотрела на меня с прищуром, но этот взгляд словно отскочил от моей здоровенной куртки, будто это вовсе и не куртка была, а доспехи. Я быстро выбежала на улицу.

Да пошла ты, Ширли Мейсон.

Кэрри классная, я классная, и мы с ней подруги.

Дома первым делом я принялась собирать грязное белье по комнатам. Мама была убеждена, что взрослый человек обязан убирать за собой сам, поэтому стирка была нашей с Марком еженедельной обязанностью. Сегодня была моя очередь.

Обычно Марк оставлял корзину с грязным бельем перед дверью своей комнаты, но сегодня ее там не было, поэтому я решила вежливо, но уверенно к нему постучаться.

— Марк! Чувак! Стирка!

На пятый удар кулаком дверь случайно приоткрылась. Я осознала, что Марка нет дома. Наверное, ушел гулять с Тревором.

Тревор мне не нравился, вероятно потому, что в первую нашу встречу он долго меня рассматривал, как будто оценивая, а потом как ни в чем не бывало посмотрел на Марка и выдал:

— Вау, ребят, вы такого разного… размера.

Корзина с бельем Марка стояла у кровати, и мне пришлось зайти.

Я слышала, как мама внизу разговаривает со своей лучшей подругой и по совместительству литературным агентом Деброй. Сегодня Дебра была одета во все золотое, ее губы были ярко накрашены, поэтому она оставляла отпечатки губной помады на всех бокалах, из которых пила. Вообще, каждый раз, когда она приходила к нам в гости, она была разряжена, как массовка в бродвейском мюзикле.

Терпеть не могу Дебру, она всегда называет меня Молли, как героиню в маминой книжке «Я маленькая, ты большой». Думаю, она считает, что это мило. Именно Дебре когда-то пришло в голову нарядить нас с Марком в маминых героев, чтобы мы сопровождали ее в литературном туре. Не могу сказать, что идея плохая, просто для меня это все еще открытая рана, которую не хочется бередить.

У Марка комната настоящего качка. На ковре лежат гантели и куча другого снаряжения. Там же валяются огромные резиновые ленты для упражнений, будто какой-то великан распустил волосы и бросил резинку на пол. На стене висит огромный телик, который Марк купил на деньги от подработки дворником. Папа тогда сильно психанул (может, потому, что на самом деле завидовал, ведь это был реально классный телик).

Я взяла корзину с бельем и заметила, что учебники и бумаги на столе Марка сложены стопкой рядом со стопкой толстых конвертов из разных колледжей (их стали присылать еще в прошлом году). Поверх книг лежал бумажный пакет, на котором яркими неоновыми буквами было написано «Макс Бургерс».

До меня дошло, что я вообще никогда не была одна в этой комнате. Воняло дезодорантом «Акс» и туалетной водой. Было дико странно. А еще из-за этого огромного телика во всю стену комната была похожа на номер в отеле.

Что же я тут забыла?

Я стояла посреди комнаты Марка и явно искала что-то кроме корзинки с бельем, потому что и так держала ее в руках.

Это был не обычный день стирки. Это был день стирки после того, как я поняла, что Тодд Майер бывал в нашем доме.

Я думала об этом весь день, только иногда прерываясь на мысли о Кэрри и Ширли.

Тодд Майер абсолютно точно был в этом доме. Значило ли это, что комната Марка — место преступления? Нет.

Если бы это было местом преступления, надо было бы устроить там обыск. В передачах о копах копы обычно сразу начинали обыск.

Но я не собиралась рыться в вещах брата. Потому что Марк был ни в чем не виновен, ну, кроме того, что врал мне о том, что не знает Тодда.

Внизу хохотали мама и Дебра.

Мама называла их смех какофонией.

Я не стала рыться. Но медленно огляделась и попыталась в памяти проиграть тот день заново, будто посмотреть флешбэк на экране.

Вот они стоят в дверях. Потом я иду на кухню? Думаю, да. Они определенно поднялись наверх. Так что Тодд был в этой комнате.

Я прошлась взглядом по эспандерам, по стопке протеиновых батончиков на пакете из «Макс Бургерс», лежавшем поверх учебника «Общественные движения в истории Америки».

Этот пакет выглядел странно по двум причинам. Во-первых, Марк был всегда чрезвычайно зациклен на том, что он ест. Когда он тренировался, он ел только специальные продукты, а тренировался он всегда.

Во-вторых, пакет не был жирным. А он должен быть жирным, если Марк покупал большой сочный бургер или большую или даже маленькую картошку фри. Я говорю это как человек, который имеет привычку распихивать коробочки с картошкой по карманам и другим местам, из-за чего в моей комнате очень много вещей, от которых воняет жиром.