Неоконченный пасьянс - Алексей и Ольга Ракитины

– Гм-м… Но главный-то наследник – я! Вы хотите сказать, что наследование родного сына не безусловно, возможно какое-то оспаривание?

– Я хочу сказать, что существует целый раздел юриспруденции, исследующий все нюансы такого рода взаимоотношений, этот раздел называется «наследственным правом». Родной сын отнесён к наследникам первой очереди, но его наследование не является «безусловным», как вы изволили выразиться. При определённых обстоятельствах даже родному сыну может быть отказано во вступлении в права наследства, – спокойно проговорил Путилин. – Но, Дмитрий Николаевич, пожалуйста, не отвлекайтесь и посмотрите ещё на список.

Мелешевич ещё несколько секунд помедлил, словно не в силах оторваться от завладевшей его вниманием мысли, но потом, сделав над собой усилие, вновь углубился в чтение.

– Мне известно, что у матушки было большое количество облигаций коммерческих банков на предъявителя. Я сам однажды увидел их целую пачку, – он раздвинул пальцы на четверть вершка, показывая, какой толщины была виденная им пачка, – они были увязаны красной атласной лентой. Но в этом списке их нет, тут только именные облигационные билеты. Если матушка переложила облигации в какие-то иные ценные бумаги, то тогда они должны быть здесь, но… нет ни того, ни другого, – наконец изрёк он.

– Вы сказали «вложила». Она что же, хорошо разбиралась в ценных бумагах и финансовых вложениях?

– Насколько я знаю, у нее был бухгалтер, или брокер, доверительный управляющий, как теперь говорят. Служил на Фондовой бирже, подсказывал ей, что покупать, что продавать. За процент, естественно.

– А фамилию его знаете?

– Штромм, по-моему.

Путилин сделал пометки в своем блокноте.

– Еще один вопрос, Дмитрий Николаевич, а были ли у Александры Васильевны ещё близкие родственники? Ну, кроме знаменитого дяди? – поинтересовался Путилин.

– Да, у матушки всего четверо братьев и сестра, правда, все они не родные, а двоюродные. Из оставшихся в живых в Петербурге сейчас проживает только дядя Иван Николаевич, он капитан второго ранга.

– А с кем теснее всего общалась Александра Васильевна? Может, у неё были подруги?

– Ну-у, – замялся Мелешевич, – насчёт подруг не скажу, а полковник Главного штаба Волков, бывший друг отца, думаю, часто навещал матушку.

– Хорошо. – кивнул Путилин. – Мне надо, чтобы вы ещё кое-что объяснили. Идёмте со мной!

Начальник сыскной полиции в сопровождении Дмитрия Мелешевича прошёл в комнату, служившую хозяйке библиотекой. В громадных, почти до потолка книжных шкафах, стоявших вдоль стен и в простенке между окнами. На их полках теснились ряды фолиантов, блестевших сквозь стёкла золотым тиснением корешков. Однако, Путилин, не проявив интереса к книгам, подошёл к двух шкафам, задвинутым в самый угол за дверью. Содержимое этих шкафов при ближайшем рассмотрении можно было с полным основанием счесть весьма необычным для петербургской квартиры: на полках во множестве располагались странные фигурки и статуэтки самых невообразимых видов и размеров. Изготовленные из разнообразных материалов – золота, терракоты, необычных камней – статуэтки эти изображали жуков, людей с головами птиц, а также в необычных головных уборах. Многие из этих странных предметов были расписаны невиданными значками. В нижней части обоих шкафов стояли большие, примерно в аршин высотою, терракотовые сосуды, похожие на кувшины, только лишённые горлышка: верхние части сосудов венчали изумительно вылепленные головы человека, собаки, коршуна и шакала. В каждом из шкафов помещалось лишь по два таких сосуда.

– Что это такое, расскажите мне, – попросил Путилин, указав на шкафы.

– Это часть египетской коллекции Николая Николаевича Барклая. Ещё до того, как заняться Полинезией, Николай Николаевич изучал Древний Египет. Он там побывал в составе большой экспедиции, устроенной немцами. Вывез много чего интересного. Основная часть коллекции была им вручена Географическому обществу, часть предметов он оставил у себя. Поскольку он не имел в Петербурге своей квартиры и много времени проводил в разъездах, то отдал оставленные предметы родственникам, в том числе и матери.

– Этот жёлтый металл золото? – уточнил Путилин, указав на фигурки жуков, расставленных в ряд на одной из полок.

– Да, эти скарабеи золотые.

– А вот это что такое? – начальник Сыскной полиции показал на терракотовые сосуды в нижней части шкафов.

– Это канопы, сосуды для хранения внутренностей набальзамированных людей. Матушка мне все уши прожужжала, рассказывая, какому богу посящен каждый сосуд. У нее даже списочек был составлен, вы поищите получше, наверное, где-нибудь в бюро. Для меня же запомнить это все… вы же понимаете, это просто пытка. Для светского человека… – взглянув на Путилина, он внезапно осекся и после секундного замешательства продолжал, – Вот эта канопа с головой человека предназначена для хранения желудка и больших кишок. Та, что рядом, с головой собаки, – для мелких кишок. Вот эта, с головой сокола, содержит печень и желчный пузырь. А здесь, видите, крышка выполнена в виде головы шакала, – там сердце и лёгкие.

– И они всё ещё там?

– Ну конечно. Канопы запечатаны. После помещения внутрь каждой из каноп соответствующих органов, крышка сажалась на так называемый «пластер», органический клей, который ее герметично запечатывал.

– Это очень дорогие предметы? – уточнил Путилин.

– Канопы? Нет. Их отыскивают в Египте в больших количествах. Здесь есть гораздо более ценные во всех отношениях предметы… я хочу сказать, ценные как исторический памятник, и как ювелирное изделие. Вот, например, посмотрите: полкой выше стоит ушебти – маленькая статуя бога Озириса – с прекрасно читаемыми надписями. Дело в том, что на большинстве ушебти надписи нечитаемы. За эту же любой музей заплатит очень большие деньги. А вот рубиновый скарабей. Очень ценная вещь во всех смыслах. Вот женский браслет со скарабеем: тут и золото, и сердолик, и снова рубин. Целое состояние стоит. Вон ажурные кольца: снова золото и рубин. И таких вещей тут немало, думаю, не одна дюжина.

– Вы хорошо разбираетесь в древнеегипетской атрибутике… – проговорил Путилин и было непонятно, то ли он задавал вопрос, то ли констатировал факт.

– Ну, не так чтобы очень… Вот матушка – та да, просто одержима была. А мне – ну, не, то, чтобы все это было очень интересно, но надо всё же разбираться в том, чем тебе, возможно, придётся владеть. Хотя бы для того, чтобы не дать обмануть себя при продаже. – простодушно объяснил Дмитрий Мелешевич.

Конец ознакомительного фрагмента.