Дети восточного ветра (СИ) - Колесников Денис

Решив наконец, что пара людьми выпущено достаточно, Санам взял табуретку и встал на неё перед трибуной. Подобно восьмирукому божеству ремонта он призвал к тишине. Членство в Гильдии, должность в городе, личный авторитет – он поставил на кон все в попытке обуздать народный гнев и направить его в нужное русло. Его слова быстрее доходили как до людей, так и до городского главы, давая последнему ясно понять, кого здесь охотнее слушают и с кем надо общаться. И что может случиться если перегнуть палку. Казалось, что ставка сыграла, собрание докеров начало успокаиваться, а послание городским властям передано достаточно доходчиво.

Но в самом первом ряду был человек который просто стоял и смотрел. Санам увидел его покрасневшие глаза и опустил руки. Тот рабочий сегодня должен был быть на больничном, о чем глава порта позаботился лично. Но он все же пришел, и судя по всему был не очень трезв. И начал говорить. Говорить негромко, поэтому собрание притихло, чтобы лучше его услышать.

Со слезами на глазах тот рабочий рассказывал, как не раз ходил на Нааве, знал каждого члена экипажа как родного, и лишь из-за дурацкой травмы, приковавшей его к постели на несколько дней, он остался здесь, когда судно ушло в последний рейс вместе с экипажем. Эту историю знали, и все ей сочувствовали. И когда он показал пальцем на управляющего, того, кого многие и так считали причастным, чаша терпения народного терпения переполнилась.

Санам уже не знал как обуздать этот пожар, вспыхнувший вопреки его воле. Два бойца у трибуны разворачивали щиты и готовили ружья с шоковыми снарядами, газовыми гранатами и пенометы. Увидев это, толпа немного отступила назад, чтобы дать дорогу рабочим в силовых костюмах. Прикрываясь подручными средствами, они быстро приближались к трибуне. Охрана начала уводить управляющего к его боту, рассчитывая опередить волну озлобленных докеров, которая должна была вот-вот обогнуть трибуну и ринуться прямо к ним.

Санам хотел отдать команду на аварийную блокировку портового оборудования. Но погрузившись увидел, насколько сильно искажено отражение порта в Сети. Боясь в нем заблудился, он вернулся к яви, где за его мимолетное отсутствие многое успело измениться.

Бойцы в силовой броне с выставленными щитами и дюжиной нацеленных орудий и рабочие в грузовых экзоскелетах стояли неподвижно, застыв в агрессивных позах. Они в панике глазели и кричали друг на друга, пытаясь сделать хоть что-то, но заблокированная броня надежно сковала их. Многие рабочие также не понимали, почему вдруг потеряли возможность шевелить своими протезами, лишились слуха и зрения, обеспеченных теломодами. Гнев уступил место шоку. Управляющий и его охрана также не понимали, почему портовые ворота закрылись перед ними и перестали отвечать.

Одесную от себя Санам наконец обнаружил паломницу, чью помощь уже отверг, и все встало на свои места. Слеза скатывалась по левой её щеке.

*******

– Насилие не является продуктивным, сидэ. Данный конфликт требует иного разрешения, – Дади обратилась к всем собравшимся, готовыми превратить порт в бранное поле. Она говорила глядя в пустоту, бесстрастно и без помощи акустики, но достаточно громко, чтобы первые ряды её услышали, а остальные направили на неё свое внимание, отвлекаясь от идеи пойти в рукопашную. Охрана Сурада тоже успокоилась, хотя и оставалась в полной готовности.

– Опять монастырские?! Какого х… – попытался выкрикнуть кто-то из рабочих, но товарищеский удар локтя в бок не дал закончить мысль.

– Применение силы остановлено согласно уставу. Дальнейшее вмешательство ограничено предоставлением информации и/или помощи по запросу.

– Какому запросу?

– Любому, исполнение которого со стороны монастыря является возможным и целесообразным. Включая предоставление доступных знаний. Это включает информацию об исчезновении судна под название Наава.

Городской управляющий и глава порта переглянулись. Докеры массово последовали их примеру и тоже завертели головами. Первым голос подал Сурад:

– В таком случае не поделитесь ли вы с людьми тем, что знаете, сида? – обратился он к Дади, которая даже не обернулась, продолжая смотреть куда-то в пустое место перед собой.

– Монастырь Ганден стер все данные о Нааве, не входящие в его собственный Информарий. К сожалению, сам Информарий был уничтожен. Никто из присутствующих представителей власти не мог утаить или исказить эти данные. Они ими более не обладают.

– Да? А как же те рыжеряженые, кто все это покрывал?

– Деятельность монастыря Ганден остановлена. Системные функции поддерживает автоматика.

Рабочих такой ответ явно не устроил и они начали засыпать девушку теми же вопросами, которыми до этого загружали своих начальников. Дади попыталась ответить разом всем:

– Данной информацией я не владею. Вы можете продолжить дискуссию с городским управляющим и главой порта. Пожалуйста, подтвердите исчерпанность конфликта или готовность искать конструктивное разрешение.

Дади дотянулось до Связи всех присутствующих, предлагая оставить в Сети свой ответ. После чего каждый получил полный список проголосовавших с именами и ответами, и толпа сама урезонила все ещё настроенное бунтовать меньшинство.

– Это не анонимное голосование, сидэ – ответила паломница на нападки в свою сторону за такую хитрость.

Минуту Спустя рабочие все-таки начали расходиться, а Дади, выдохнув с великим облегчением, закрыла свой АПОСУМ (Алгоритм Подбора Ответов Согласно Уставу Монастыря), от экрана которого не отрывалась все это время.

– Ваше вмешательство поможет расследованию, сида? – спросил поправляющий свой костюм и готовящийся уйти Сурад.

– Да, – ответила Дади. Управляющий кивнул и молча пошел вслед за своей охраной.

Дади осталась наедине с Санамом, который никак не мог понять, что же нужно выразить в данной ситуации, благодарность за помощь или порицание за вмешательство не в свое дело. Поэтому он предложил выпить по чашке кофе. Молча они дошли до забегаловки подле дока. Дади от напитка отказалась, а Санаму сделать долгожданный глоток ему помешал металлический грохот, раздавшийся со стороны доков.

*******

Все работы над вторым двигателем Дин взял на себя. Выкроив время на перерыв, он покинул док, чтобы прогуляться по порту. Энтузиазм и взволнованность растущего с каждой минутой собрания действовали на Дина как магнитное поле, выводя из состояния покоя все оставшиеся в нем силы. Все это ярко контрастировало с той бесстрастностью, которую он наблюдал в людях родного города. Но наблюдая все это Дин понял, что все же будет скучать по своему захолустью.

Подумав про себя что две революции за один месяц – это многовато, Дин вернулся к работе. Хоть такого распоряжения не поступало, Дин решил довести всю ремонтную операцию до конца лично. Второй двигатель ему уже помогла закрепить пара рабочих, отправляющихся на собрание.

Сделав все необходимое, Дин спустился вниз и встал перед носом судна. Пользуясь техническим допуском он запустил диагностику. Пока призраки в машине проверяли готовность механизмов, механик вслушивался в шум снаружи. Слов он не разбирал, но обсуждение явно было слишком громким, чтобы быть мирным.

Призраки сообщили о готовности машины. Воодушевленный этим механик дал команду стартовать. Исправно работающие магнитные двигатели лизнули уши механика ровным гудением и перекрыли своим гулом весь шум вокруг. Довольный собой, Дин дал команду начать калибровку. Но, пока система судна готовилась к процедуре, к приятному шуму примешался скрежет — менялась нагрузка на металл, что-то пришло в движение.

Связь Дина тут же заполнилась сообщениями от призраков — подъемник приступил к работе. К его ужасу, опоры по правую руку начали медленно и зловеще опускаться. Вслед за опорами корабль начал крениться на бок, угрожая обрушиться бортом вниз и зацепить стоящее рядом судно.

Дин попытался отменить команду, но связаться с призраком в подъемнике ему не удалось, это уже пытался сделать каждый переполошившийся механик в доке. Не придумав ничего лучше, он отдал судну команду запустить двигатели с одного борта на полную мощность. В его ушах перемешалось все — гул моторов, крики паникующих и бешеные барабанные удары сердца.