Лунный блюз - Виталий Вавикин

– Больно!

– Почему.

– Очень больно!

– Почему ты преследуешь нас, Савл? – услышала Блэр свой голос.

– Да кто вы такие, черт бы вас побрал?! – простонал Эпплтон.

– Мы те, кто были здесь до тебя, – сказал Гарри.

– И те, кто будет, – сказала Блэр.

Секретарша Эпплтона вошла в кабинет, увидела черное, искаженное болью лицо начальника и попыталась закричать. Рот ее открывался и закрывался, не рождая звуков. Черные, как сам космос, глаза Блэр и Гарри смотрели на нее. И в темноте этой была вся жизнь. Ноги секретарши подогнулись. Она прижалась спиной к двери и медленно сползла по ней на пол.

– Встань, Савл! – велела Блэр Эпплтону. – Встань и иди с нами!

– Я ничего не вижу, – шептал он, поднимаясь на ноги. – Ничего не вижу…

Агент Рик Энин сдал табельное оружие и вошел в кабинет для допросов. Молодая женщина смотрела на него, и в глазах ее не было страха.

– Вам не запугать меня, – сказала она.

Рик ударил ее по лицу. На полных губах выступила алая кровь.

– Расскажи мне обо всех идиотах, которых ты знаешь.

– Нет.

Еще один удар по лицу. Из глаз женщины потекли слезы.

– Я могу сломать тебе нос, изуродовать лицо, – сказал Рик. – Но не стану. Знаешь почему?

– Пошел к черту!

– Потому что ты женщина. – Рик облизнул губы. – Как думаешь, скольких ты сможешь обслужить за ночь? Десять, двадцать, тридцать мужиков? Они будут тебя трахать снова и снова. По двое, по трое сразу.

– Ты – дерьмо!

– Нет. В дерьмо превратишься ты. – Рик вышел из кабинета. – Отведите ее в сектор «Н», – велел он охраннику. – Заприте в карцер и не кормите дней пять.

– Но ведь…

– Хочешь поменяться с ней местами?

– Нет.

– Тогда исполняй.

Рик сел за стол. Настенные часы громко тикали.

Савл Эпплтон вошел в его кабинет, когда стрелки показали полдень. Большие черные очки скрывали его глаза. Гарри и Блэр стояли за его спиной. Он не стучался. Он был здесь главным. Всегда был. Рик спешно вскочил из-за стола.

– Сядь! – гаркнул Эпплтон.

– Такая честь… – засуетился Рик.

Эпплтон медленно пересек комнату, отыскал на ощупь спинку стула, но не стал садиться, лишь сжал ее в руке, опираясь как на трость.

– Что я могу сделать для вас? – раболепно спросил Рик.

– Не можешь, а должен, – прохрипел Эпплтон и велел Рику отпустить всех задержанных.

– Это какой-то план? – спросил Рик.

– Это приказ.

Доклад Харра был щедрым на факты.

– Значит, Эпплтон стал одним из этих идиотов, – задумчиво прожевал слова Морган. Его тяжелые веки смежились. Полные губы подрагивали. Синяя вена на левом виске вздулась и пульсировала. – Это потеря. Определенно, потеря… – Морган открыл глаза и посмотрел на Харра. – Что ты скажешь, если я предложу тебе занять место Эпплтона?

– Я скажу, что я справлюсь.

– Хорошо, – выдохнул Морган.

– Что нам делать с Эпплтоном?

– Он больше не один из нас, Харр.

– Вы хотите, чтобы я его арестовал?

– Я хочу, чтобы ты занял его место, сынок. А это значит, что ты должен действовать так же как он, быть решительным как он.

– Я понимаю вас.

– Убей его, Харр. – Взгляд Моргана стал твердым. – Убей его прежде, чем он придет и убьет нас.

Зрение вернулось на третий день. Блэр разбудила Эпплтона и сказала, что они должны бежать.

– Агенты Харра почти взяли нас, – шипела она, помогая Эпплтону подняться.

– Убийцы!

– Многие все еще считают, что мы заодно с ними!

Толпа на улице загудела, но дубинки агентов убеждали лучше слов.

– Я не повезу вас! – запротестовал таксист, когда Блэр и Эпплтон, выскользнув через черный ход, подошли к его машину.

– Мы не агенты.

– Я знаю, кто вы.

Таксист вспомнил голос, родившийся в его голове. Он велел ему приехать на эту улицу. Велел остановиться и ждать. «Эти люди пришли сюда, чтобы схватить нас и бросить в тюрьму», – сказал себе таксист. «Эти люди – орудие, избранное нами, – ответил ему голос. – Спаси их, так как от этого зависит вся наша жизнь».

Блэр и Эпплтон забрались на заднее сиденье машины.

– Ты можешь сдать нас агентам или спасти нас, – сказала таксисту женщина. – Сейчас наша судьба в твоих руках.

Машина рванулась с места и, скрипя резиной, скрылась за поворотом.

Глава третья

Город был маленьким, и Баррис не хотел задерживаться в нем надолго. Жители Моря Дождей никогда не нравились ему, ничего не изменилось и после того, как он стал другим. Но голос… Голос в его голове, хотел, чтобы Баррис вышел из вагона. «У каждого из нас своя судьба», – сказал голос, и Баррис не посмел ему возражать. Серый пирон был мокрым от растаявшего снега. Горстка грязных бездомных кучковалась возле стеклянных дверей, ведущих в зал ожидания, выглядывая сквозь высокие окна охранника, не пускавшего их внутрь, в тепло. Молодой мужчина в дорогом кожаном пальто вышел из зала ожидания на пирон. Он поставил на железную скамейку два больших пакета и подозвал к себе бездомных. Баррис не слышал, о чем он говорит. Бездомные весело загалдели и начали разбирать принесенные для них пакеты. Один из них, парализованный ниже пояса калека, проехал на убогой детской коляске мимо Барриса, толкая ее деревянными палками. «Исцели его», – сказал Баррису голос в его голове. Молодой мужчина в дорогом пальто обернулся, услышав крики калеки. Другие бездомные, не обращая на это внимания, продолжали дележ теплой одежды и продуктов питания.

– Что вы делаете? – прокричал молодой мужчина Баррису. Калека извивался в сильных руках Барриса, пытаясь освободиться. Прозрачная жидкость, которую Баррис вливал в открытый рот калеки, стекала по спутанной рыжей бороде и драным свитерам. – Какого черта?! – Молодой мужчина подбежал к Баррису и оттащил его от калеки.

– Это всего лишь вода, – миролюбиво сказал Баррис.

– Он сломал мою тележку! – верещал калека. – Сломал тележку! Посмотрите! – Он нагнулся, пытаясь поднять отвалившееся колесо. – Кто теперь станет катать эту рухлядь?!

– Встань и вези ее сам, – сказал Баррис.

– Ты спятил?!

– Встань, потому что теперь ты можешь сделать это.

Молодой мужчина смотрел на Барриса, как на сумасшедшего. Его светлые глаза были большими, наполненными презрения и какого-то психиатрического сочувствия.

– Вы больны, – сказал он Баррису.

– Нет. – Баррис улыбнулся.

Калека за спиной молодого мужчины поднялся на ноги.

– Как это? Что это? – тряс головой бездомной.

Мужчина в дорогом пальто обернулся. Его большие глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из глазниц.

– Он всегда был калекой! – шептал он. – Всегда был…

Дом был большим, выложенным из красного кирпича, с автоматическими воротами и гаражом на три машины.

– Никогда не видел ничего подобного, – признался Александр, комментируя увиденное на вокзале.

Баррис промолчал. «Зачем я приехал в этот дом?» – спрашивал он голос в своей голове. И голос отвечал: «Не называй никого скверным или нечистым».

– Вы знаете о недавних событиях в Селене? – спросил Баррис молодого мужчину.

«Расскажи обо всем, – велел Баррису голос. – Расскажи и ни о чем не утаивай».

Гости набились в дом Александра, как зеленый горошек в консервную банку. Они ели и пили, и голос – голос, который слышал Баррис – проникал в них, через поглощенную воду и пищу. Александр лично разливал в их стаканы, предложенную Баррисом воду, из центрального водохранилища Селены.

– Мы возвещаем об этом! – говорил Баррис, зная, что собравшиеся люди слышат или скоро станут слышать тот же голос, что и он сам. – Говорим, что каждому, кто присоединился к нам, будут прощены все грехи. Теперь встаньте и несите то, что внутри вас, по всему миру. И не бойтесь ничего, ибо теперь мы одно целое!

Тарс не узнавал свою жену. Еще утром она была такой родной и понятной, а сегодня, ночью, стала чужой и совсем незнакомой. Они лежали в постели, и жена рассказывала ему о том, что произошло в доме Александра Грэма.

– Это настоящее чудо! – сказала она, прижимаясь к мужу. Руки ее скользнули по его животу, вниз. – Этот голос, голос в моей голове, он говорит, что я могу и тебе показать это. Нам нужно лишь стать чуть ближе. Соединиться. Понимаешь?

Тарс отстранил ее руку. Отыскав на ощупь пачку сигарет и зажигалку, он закурил.

– Не отвергай нас, – сказала жена. – Не отвергай, потому что это сильнее тебя. – Ее руки снова заскользили по его телу. – Я не хочу потерять тебя, любимый. Не хочу…