Лихая гастроль - Евгений Сухов

Григорий Васильевич, попыхивая трубкой, лишь слегка и понимающе кивал. С первых слов стало понятно, что Мисаилов натолкнулся на искусного мошенника с хорошими артистическими данными.

– Признаюсь откровенно, по натуре я очень недоверчив, – продолжал Мисаилов. – Когда я вышел из дома, то тщательнейшим образом проверил, что это за дом. И оказалось, что он действительно принадлежит князю Курагину. И как же ему не поверить, когда он сыпал значительными именами, говорил, что на короткой ноге с людьми из императорской свиты, держался очень важно и сановито…

– И что же вас заставило засомневаться, господин губернский секретарь? – хмыкнул Аристов.

– Он меня как будто околдовал! Я ничего не слышал, кроме его завораживающего голоса, и думал только о предстоящих возможностях. А только когда домой пришел, так сразу подумал, чего же он носит мундир с Анной, когда награжден орденом Андрея Первозванного? А потом, лента Андрея Первозванного у него через левое плечо, в то время как ее нужно носить через правое.

Генерал-майор Аристов кивнул:

– А вы наблюдательный молодой человек.

– Ордена – моя страсть с детства… А еще странно мне как-то стало: вроде бы князь, на большой государственной службе, а у меня деньги выпрашивает и ничего при этом не сделал. Хвастался, что даже купцам может придворный чин устроить, а только никогда такого прежде не случалось. Вот я и подумал: или он большой мошенник, или хвастун каких мало. А если бахвал, тогда чего же это он с меня деньги берет?

– Согласен с вами, что вы напали на мошенника. И очень хорошо, что обратились именно к нам.

– Ваше превосходительство, я сейчас нахожусь в весьма затруднительном финансовом положении. Возможно ли изъять у него те деньги, которые я ему уже отдал?

Григорий Васильевич беспомощно развел руками:

– Здесь я вам, батенька, не помощник. Что случилось, то случилось. Об этих деньгах позабудьте!

Мисаилов глубоко вздохнул.

– Жаль.

– Сейчас нам важно отыскать этого мошенника. Где вы договорились с ним встретиться?

– На Тверском бульваре, на лавочке у входа, там еще разбита клумба с георгинами. Я должен передать ему оставшиеся деньги, а он – копии приказа о моем назначении на должность вице-губернатора.

– Ну да, конечно, вице-губернатор… Вот только не думаю, что он вам что-то передаст. Разве что какие-нибудь газетные вырезки в конверте. – На некоторое время Аристов задумался. – Прищучить его будет крайне сложно; он может сказать, что не имеет к мошенничеству никакого отношения, а деньги вы отдаете ему в качестве должника, а то и просто так… Так сказать, по доброте душевной.

– Но я могу подтвердить, что передавал ему деньги до этого.

– Наивный вы человек, Терентий Платонович. Он от всего открестится и даже может сказать, что впервые вас видит. И пришел на эту лавочку просто посидеть. И у нас не будет никаких доказательств против него.

– Как же его все-таки изобличить?

Взгляд Терентия Платоновича переместился на стол. Лицо его вдруг изменилось, приняв удивленное выражение.

– Так вы его уже поймали?! – неожиданно воскликнул он.

– О чем это вы? – недоуменно спросил Аристов.

– Вот об этом господине на портрете, – показал он на рисунок, лежавший на столе.

Григорий Васильевич поднял нарисованный портрет, его лицо выражало недоумение.

– Вы утверждаете, что это тот самый господин, который предложил вам должность вице-губернатора? – удивленно протянул он.

– Он самый, ваше превосходительство! – горячо произнес Терентий Платонович. – Так где же вы его поймали?

– Мы его разыскиваем, – туманно протянул Аристов, – правда, по другому делу. Так когда вы с ним собираетесь встречаться?

– Завтра, в два часа дня. Я должен передать ему деньги и…

– Понятно! Сделаем вот что. Вместо вас пойдет мой сотрудник.

– А мне что делать?

Григорий Васильевич пожал плечами.

– Ничего! Ступайте домой. Успокойтесь. Вы сейчас немного взволнованы, выпейте какого-нибудь успокоительного. Можно, например, капель валерианы или пустырника. А потом спокойно ложитесь спать. А уж после того, как мы арестуем преступника и станем проводить дознание, то непременно вас пригласим.

Попрощавшись, Мисаилов ушел, а Григорий Васильевич пригласил тайного агента Иннокентия Кривозубова.

К Тверскому бульвару сыщики прибыли за полчаса до назначенного времени и были удивлены, что злоумышленник уже сидел на обговоренной скамейке. Прогулка на свежем воздухе, видно, доставляла ему немалое удовольствие: он чему-то тихо улыбался, отчего его лицо то приобретало какое-то хитроумное выражение, то вдруг становилось необычайно серьезным. Наверняка в это самое время он обдумывал какую-то новую аферу.

Григорий Васильевич находился в закрытом экипаже, и, слегка приоткрыв занавеску, посматривал на фигуранта.

– Ишь ты, как кривится! – проговорил он. – Наверняка думает сейчас о том, что облапошит очередного простачка. И даже не подозревает, что находится под наблюдением сыскной полиции.

Рядом с начальником сыскной полиции находился начальник канцелярии: невысокого росточка человек с пробивающейся проплешиной. К дознанию он имел лишь косвенное отношение: ему вменялось содержать делопроизводство в подобающем виде, да вот еще следить за исполнением приказов. Но Аристову он был симпатичен своим красноречивым молчанием. Лишь иной раз от него можно было услышать (собственно, как сейчас) нечто вроде:

– Именно так, ваше превосходительство.

– И ведь совершенно не подозревает о том, что через каких-то пятнадцать минут на него наденут наручники и препроводят в каталажку, – не без злорадства произнес начальник сыскной полиции.

– Ни сном ни духом не подозревает, ваше превосходительство, – подобострастно поддакнул начальник канцелярии.

Уголок Тверского бульвара, где расположился мошенник, был оцеплен переодетыми полицейскими, еще два филера расположились на лавке, по другую сторону тропы – еще трое агентов. А экипаж с двумя сыщиками стоял сразу за чугунной оградой, на тот случай, если вдруг мошенник надумает проявить прыть и спастись бегом. Еще четверо фланировали по аллее бульвара, поглядывая на ничего не подозревающего «князя Курагина». Так что деться ему некуда!

Григорий Васильевич терпеливо дожидался назначенного времени, а потом, повернувшись к начальнику канцелярии, изрек:

– Ну что ж, пора, батенька, время уже два!

– Время не терпит, ваше превосходительство, – энергично поддакнул секретарь и следом за Аристовым выбрался из кареты.

Григорий Васильевич обожал присутствовать на задержаниях – так сказать, ставить точку в сыскном деле, – считая их составной частью своей работы. Был в этом определенный изыск. Не зря чины и звания от государя получаю!

Лже-Шаляпин и «князь Курагин» продолжал сидеть на своей лавочке, и по его довольному виду было понятно, что он совершенно никуда не торопился: темный котелок лежал на лавке, здесь же длинная черная трость с костяным удобным набалдашником. Лениво, как и подобает праздному человеку, он посматривал на людей, проходящих мимо, также никуда не спешащих. Долгим взглядом отметил лишь высокую барышню в длинном облегающем платье, и по тому, как дрогнули его губы, стало понятно, что воображение у него богатое.

Генерал-майор переглянулся с Иннокентием Кривозубовым, и тот, верно оценив взгляд начальника, поспешил к лавке. Остановившись от скучающего мошенника на расстоянии вытянутой руки, агент слегка приподнял шляпу и, вытащив конверт из тощего портфеля, протянул со словами:

– Это вам.

– Ах, уже! – ответил приободренный мошенник и вытянул из ладони филера заготовленный конверт.

Дальше пошло до предельного просто. Неожиданно вокруг афериста все ожило. Прогуливающиеся прохожие (в действительности тайные агенты) скорым шагом направились в его сторону. Еще двое надавили на плечи, а третий, видно, также стараясь поучаствовать в задержании афериста, с силой надавил на голову. Изловчившись, Кривозубов накинул на запястья мошенника наручники, зло прошипев ему в самое лицо:

– Попался, лихоимец!

– Позвольте, что все это значит? – вскричал мошенник, пытаясь вырваться, но тотчас был подхвачен под руки подскочившими молодцами и под удивленными взорами прохожих препровожден в экипаж.

Григорий Васильевич с торжествующим видом наблюдал за происходящим. Особенное удовольствие доставил тот момент, когда мазурик, искусно имитируя возмущение, заорал в голос, но тотчас умолк, едва тяжелая рука Кривозубова улеглась на его толстую холку.

Так-то оно лучше будет, братец! Теперь дознание пойдет быстрее.

Отправляться в сыск Григорий Васильевич не торопился. Сегодня был его день. И нужно было завершить его достойно. Первое, что он сделает, так это отправится в «Славянский базар», где закажет себе осетрину. Послушает цыганку Зару – новое приобретение заведения, ради которой в ресторацию съезжались со всей Москвы. Плотно откушав, прихватит с собой пару бутылок шампанского и довершит достойно вечер в собственном кабинете. А мошенник пусть посидит в каталажке с бродягами и беспризорными. Такое соседство будет ему в качестве воспитательной меры. Все-таки в работе сыщика имеется немало положительных сторон.