Битвы, изменившие историю - Флетчер Прэтт

Во времена Мухаммеда эта нарождающаяся цивилизация страдала серьезным недомоганием, и главным образом по двум причинам. Одна заключалась в постоянном рождении чрезмерного количества детей, несмотря на общепринятую практику женского детоубийства. Вследствие этого не прекращался постоянный поток переселенцев; арабские племена распространились по всей территории Сирии, Палестины и даже Египта, где легко смешивались с родственными кланами, у которых языки были близки. К VI веку даже образовались два арабо-эмигрантских царства — Гассан на северо-западной границе пустыни и Хира на северо-восточной. Гассан был захвачен византийцами и разделен на области, а Хира стала персидским владением. Но главным следствием распространения арабов стало то, что на большей части Сирии, Ирака и Месопотамии население в основном было арабским, сохранившим с родиной родственные связи.

Вторая причина носила экономический характер. Как на Красном море, так и в Персидском заливе общепринятым средством передвижения были корабли. Поскольку водный транспорт неизменно дешевле и эффективнее сухопутного, старые караванные пути, дававшие средства к существованию большому количеству арабов, пришли в упадок. На перенаселенном полуострове началась безработица, и любая мелочь могла привести к взрыву.

Есть несколько причин того, что энергия взрыва была направлена вне, а не внутрь. Одна из них — характер учения Мухаммеда, которое провозглашало безусловными добродетелями определенные качества, без которых невозможно жить в пустыне: умеренность, уклонение от роскоши, закон гостеприимства. Поэтому придерживаться мусульманского вероисповедания было очень легко. Оно запрещало детоубийство, противоречащее всем человеческим инстинктам, и предлагало реальный заменитель в виде многоженства. Оно превращало нападения и грабежи в религиозные акты, если их жертвами были неверные; оно стало общей платформой, на которой все арабы могли общаться между собой без различия племени и кланов. Конечно, нельзя упускать из внимания привлекательность ислама и в чисто духовном аспекте, но стоит заметить, что если бы это вероучение создавалось с точки зрения хладнокровного рационализма для решения конкретных проблем того времени и места, то оно едва ли могло быть задумано лучше.

Мухаммеду повезло, что среди первых новообращенных оказались весьма одаренный администратор Омар и талантливый полководец Халид ибн ал-Валид. Сам пророк, безусловно, обладал исключительными способностями к управлению, но как военачальник был скорее энергичен, чем одарен. Особой заслугой Халида в качестве полководца было то, что он смог превратить тактическую доктрину в стратегическую систему. Сарацинские войска состояли из легковооруженных всадников, лучников и копьеносцев; ввиду недостатка природных материалов их луки были ненамного лучше персидских, но хуже византийских. Вооружение легкой конницы диктовало тактику; она сражалась стрелковой цепью. Так Халид перестрелял всех врагов. После смерти пророка Халид провел несколько сражений, добиваясь скорой победы своей неистовой энергией; но позднее судьба свела его с византийцами, и битвы стали длиться днями, а одна не кончалась целую неделю.

Любой военачальник вплоть до введения уравнявшего всех огнестрельного оружия сталкивался со следующей проблемой: механизм ведения войны, разработанный и предназначенный для использования в условиях одного региона, нужно было применять в другой стране с другими географическими условиями. Непобедимая татарская конница оказывалась совершенно беспомощной, пытаясь напасть на Японию с моря, а в бирманских джунглях ей пришлось отступить перед военной системой гораздо более низкого уровня. Владевшие Западной Европой рыцари-латники оказались в весьма неприятном положении, встретившись с пикинерами в швейцарских долинах. Халид внес изменения в тактику перестрелок, сделав ее эффективной в любом регионе. Он выводил свою армию перед лицом врага и выжидал; выжидал не бездействуя, но атакуя все, что двигалось вне сомкнутого боевого строя. Так он выжидал момента, когда битва превращалась в серию мелких перестрелок и стычек, в такой битве он чувствовал себя как рыба в воде. В огромной степени ему помогали превосходная маневренность и отлично налаженное снабжение; его воины свободно обходили любой боевой порядок, они не нуждались ни в чем, кроме сумки с финиками и источника воды, тогда как неприятель не мог обойтись без обозов с провиантом.

Такой техникой он за четыре года, прошедших после смерти пророка, завоевал всю Сирию и Палестину при активном содействии этнических и религиозных сил. Арабы Гассана и южной Палестины, из которых могло получиться буферное государство, обратились в христианство. Но именно в тот момент, когда на арену действия вышел Халид, император Ираклий был вынужден прекратить финансовую помощь палестинским арабам, потому что после освобождения от персидской угрозы церковь поспешила вернуть свои деньги. Кроме того, в Египте и Сирии в христианстве сохранился сильный уклон в сторону монофизитства. Ираклий и византийский патриарх пытались найти компромисс в монофелитстве, но те, кому они поручили распространение этой доктрины, занялись не проповедями, а преследованиями.

Когда появился Халид со своими арабами, его встретили с радостью как освободителя люди его же крови, многие из которых стремились принять новую веру. Христиане несемитского происхождения и евреи обнаружили, что им разрешено исповедовать любую религию в какой угодно форме, при условии уплаты подушного налога, который был куда как меньше, чем разнообразные подати, взимаемые Константинополем. Епископ Дамаска содействовал сдаче города арабам, и только полностью греческие города Иерусалим и Кесария какое-то время держались в надежде на помощь. Но помощь не пришла. Ираклий был слишком стар, чтобы самому выходить на поле битвы, и после того, как две армии, доверенные не понявшим тактику Халида полководцам, были стерты с лица земли, он уже не смог собрать третью. Все территории к югу от Антиохии и Эдессы навечно стали мусульманскими. Старый друг пророка Омар, ставший халифом, или «наследником», начал готовиться к вторжению в Египет. По своим условиям он почти не отличался от Сирии.

Хира, подобно Гассану, этнически была арабской, но правили в ней не арабы. Топи нижнего Евфрата отделяли ее от места обитания клана кочевников под названием «бакр». Во главе клана стоял некий Мусанна, он сопровождал Халида во время его похода в Сирию. Хотя клан не принял ислам и даже не собирался, он предложил осуществить совместный набег на Хиру, поскольку это предприятие обещало солидную выгоду. Халид согласился; набег состоялся в 633 году и обошелся в 60 тысяч дирхемов, что заставило Рустама принять контрмеры. Перспектива в одиночку столкнуться с персидской армией Мусанну не привлекала, он обратился в Медину за помощью. Еще он мог намекнуть Омару о том, что намерен принять новую религию.

Сарацинские земли

Нужно заметить, что на том этапе мусульманство, вопреки утверждению пророка о его всеобщности, было этническим движением. Целью Медины было обращать в новую веру лишь арабов, исповедовавших язычество, христианство или иудаизм (последних было великое множество), разрешив иноверцам неарабской крови платить подушный налог. В Сирии не было сделано ни единой попытки преодолеть этнический предел. Но когда поступила просьба Мусанны о помощи, сирийская военная кампания была в самом разгаре, Халиду предстояла схватка с первой из византийских армий, и Омар стремился мобилизовать все доступные ресурсы. Халиф не был заинтересован в войне с Персией. В отличие от разбухшей византийской империи, это был сплоченный союз неарабской крови, который претендовал на власть над полуостровом, и не было смысла тормошить этого спящего льва. Потому небольшой контингент, отправленный на помощь Мусанне, имел исключительно оборонительный характер.

По вине неумелого руководства он потерпел полное поражение в «битве на мосту» 26 ноября 634 года, главным образом в результате нападения слонов, вида которых не могли вынести арабские лошади. После разгрома Мусанна едва собрал треть своего войска, а мединский командир Абу Обайд был схвачен и растоптан громадным белым слоном.

В то время Рустам не больше интересовался арабами, чем Омар персами; он по-прежнему разбирался с внутренними проблемами и в следующие полтора года ничего не предпринимал, кроме небольшого набега. Но к осени 636 года стратегическая ситуация изменилась: последняя из великих византийских армий понесла жестокое поражение в Сирии; Дамаск и Антиохия перешли в руки сарацин, Иерусалим и Кесария находились в осаде. Чтобы положить конец нависшей угрозе, Рустам начал собирать войска.