Битвы, изменившие историю - Флетчер Прэтт

Тогда берберы под предводительством своего императора Юсуфа ибн Ташфина при помощи племенных вождей разгромили Альфонсо Кастильского в крупном сражении у Бадахоса. Кастильцы понесли такие тяжелые потери, что христианское наступление было остановлено, а кое-где повернуто вспять. Но вдруг оказалось, что сарацинские правители вызвали не только военную помощь. Вместе с ибн Ташфином в большом количестве пришли факихи[5], которых можно сравнить с религиозными ортодоксами или пуританскими проповедниками. Они пришли в ужас от той свободы вероисповедания, которую испанские мусульмане даровали иудеям и христианам. В то же время берберские горцы ибн Ташфина обрадовались богатствам и роскоши, которые нашли в Испании, и чувствовали себя как дома. К 1111 году при правлении наследника ибн Ташфина Али мелкие племенные владения, за исключением северо-восточных, были стерты с лица земли, и мусульманская Испания со столицей в Кордове влилась в государство Альморавидов.

Продолжались пограничные войны в виде обычных набегов; арагонцам удалось подчинить Сарагосу, кастильцы удержались в Толедо. На этом дело остановилось; на протяжении всей середины XII века христианские королевства страдали от династических раздоров, ввергнувших их в состояние анархии, а на мавританской стороне полуострова Альморавиды променяли привычки военного времени на удовольствия цивилизации. Чаще всего они выходили победителями в приграничных стычках, но почти не расширили территорию и, утопая в роскоши, лишились поддержки ортодоксов на родине. Альморавидскую империю начали сотрясать движения за независимость, которые разрывали ее на части. Племенные княжества вернулись, так происходило на севере и юге.

Потом произошло другое. Пока поздние Альморавиды в Испании грызлись между собой, в Атласских горах появился юноша по имени Абу Мухаммед ибн Тумар, сын фонарщика, выступивший против роскоши и отхода от заветов Корана. Он называл себя пророком, утверждал, что ему было откровение, призывал народ громить винные лавки и провоцировал общественные беспорядки, в которых пострадало немало нарядно одетых людей. В людях, принадлежащих тому классу общества, что и Мухаммед ибн Тумар, легко пробудить аскетический фанатизм. Как Мухаммеду, ему повезло обратить одного человека, обладавшего большими военными и административными способностями — Абд-эль-Мумина. Когда Мухаммед ибн Тумар удалился от мира и стал проводить время в молитвах, Абд-эль-Мумин взял власть в свои руки. В течение двух лет после смерти пророка из его отшельнической кельи продолжали приходить откровения, неизменно говорившие в пользу Абд-эль-Мумина. Северную Африку захлестнуло новое, подобное океанскому течению движение. К 1149 году Абд-эль-Мумин стал эмиром Марокко, а когда в 1163 году он умер, его владения уже граничили с землями Альморавидов.

Эти аскеты с имперскими настроениями известны под именем Альмохадов или «унитариев». Абд-эль-Мумину наследовали сын и внук, оба способные и фанатичные. Их передовые отряды достигли Испании в 1146 году, а к 1172 году Альмохады поглотили все мусульманские области Пиренейского полуострова.

Альмохады отличались следующим от Альморавидов: они не стали переносить столицу из Атласских гор, откуда пришли, и потому не так легко поддавались запрещенным искушениям; жестко обходились с евреями и мосарабами, которые тысячами переселялись в христианские государства.

К 1195 году стабильный союз Испании и Африки существовал уже на протяжении трех поколений, Альмохадам удалось максимально развить присущие религиозному фанатизму военные качества. В тот год Йакуб, альмохадский властитель, впервые обрушил всю мощь соединенных африкано-испанских вооруженных сил на северную границу.

Йакуб нацелился на Кастилию, где правил король Альфонсо VIII, замечательный человек, самым замечательным качеством которого было его везение. Сначала ему повезло, что он стал королем. Его дед объединил королевства Кастилии и Леона, но после его смерти земли, как обычно, разделили между наследниками. Не прошло и года, как умер отец Альфонсо, оставив маленького сына несовершеннолетним королем — полутора или трех лет от роду (тут есть некоторые разночтения). В ту эпоху коронование младенца действовало как приглашение: Леон и Наварра стали захватывать кастильские замки и города, а знатные роды вели друг с другом войны, пытаясь получить регентство.

Обычно в таких случаях от ребенка просто избавляются; но Альфонсо удалось не только выжить, а даже получить превосходное образование. Последним, вероятно, он обязан роду Лара, который в течение долгого времени занимал ведущее положение в борьбе за опеку над наследником, соперничая с родом Кастро. Королю едва исполнилось десять лет, когда он отделался от семьи Лара. Сразу вокруг него образовалось кольцо бескорыстной патриотической преданности, которая возможна только в Испании. Казалось, что все испанские гранды только и ждали появления Альфонсо, чтобы лишить влияния семьи Кастро и Лара. Окруженный кавалькадой всадников, которые с каждой минутой прибывали в числе и важности, юный король объехал владения, лично принимая присягу у дворян (это имело большое значение в Средние века), и вырвал столицу Толедо из рук Лара.

Прошло несколько лет, прежде чем молодой человек стал полновластным хозяином в своем государстве, и судьба снова сделала Альфонсо подарок: в эти годы внимание Альмохадов было приковано к южным областям, где они разбирались с тейпами. Ему повезло и в том, что у него родилась дочь, которую он поторопился ввести в игру, выдав за своего тезку Альфонсо II, правителя Арагона. Арагонское королевство в тот момент не имело честолюбивых амбиций; к нему перешло наследие графов Барселоны, чьи интересы больше лежали за Пиренеями. Брачный союз Арагона с Кастилией оказался эффективнее большинства таких союзов; счастливец Альфонсо Кастильский получил помощь и вернул себе отнятое Леоном и Наваррой. К 1175 году он набрал достаточную мощь, чтобы убедить остальные христианские королевства в том, что выгоднее биться с маврами, чем друг с другом. Наступление на юг возобновилось.

К тому моменту военное положение приобрело новый элемент в виде недавно сформированных военизированных орденов Калатравы, Сантьяго и Алькантары. По причине, которая должна заинтересовать историков общества (как линия оливы — историков экономики), военные сообщества, соблюдавшие безбрачие, всегда имели успех, начиная с мамертинов и вплоть до янычар. В Испании создались условия, благоприятные для их развития. В этих монашеских орденах испанские короли нашли то, чего им раньше не хватало: дисциплинированных профессиональных солдат, чей религиозный пыл не уступал рвению Альмохадов. Их занимали не распри между христианскими королевствами, а только количество убитых басурман.

Средневековая Испания

Вся испанская энергия направилась в сторону мавританской границы, и с 1175-го по 1195 год, в течение двадцати лет, Кастилия и Леон успешно продвигались вперед. Это продвижение не сопровождалось эффектными победами, если не считать таковой осаду и взятие Куэнки королем Альфонсо, но цепь укрепленных позиций неуклонно наступала на юг. Из-за отсутствия средств быстрого сообщения это заметили не сразу, но в конце концов нажим с севера заставил Йакуба и африканскую армию действовать.

Армии Альфонсо и Йакуба столкнулись в Аларкосе 18 июля 1196 года, и кастильский король потерпел оглушительное поражение. Он даже пытался броситься на копья, чтобы покончить с жизнью, и его пришлось силой увести с поля битвы. Летописи говорят о 25 тысячах погибших испанцев, что представляется высокими потерями, а средневековые летописцы редко преувеличивали потери своей стороны. Толедо, Алкала-де-Эрманес и Куэнка были взяты в осаду; мусульманские колонны пробирались в глубь Кастилии; государи Леона и Наварры ухватились за возможность урвать несколько замков на севере. Король Альфонсо был вынужден заключить с маврами унизительный мир.

И тут Альфонсо спасло его всегдашнее везение. Йакуб уже находился при смерти, и ему пришлось возвратиться в Африку, чтобы привести дела в порядок. В то же время Альфонсо II Арагонский скончался, и наследство перешло к внуку Альфонсо Счастливого Педро II. Этого молодого человека, которому в момент восхождения на престол было двадцать два года, описывали как «выдающуюся и любопытную личность». В этом был весь он; истинный странствующий рыцарь, словно взятый из рыцарского лэ и популярный среди трубадуров, которые воспели его во множестве баллад. Еще он был известен своими достижениями на любовном поприще; говорили, что как-то раз после бурной ночи перед битвой он даже не смог отстоять мессу, и оруженосцу пришлось подсаживать его на лошадь. Рассказы о несчастьях деда распалили его романтическую натуру; он бросил на весы всю силу, которую мог собрать Арагон, и его вмешательство наряду с приближавшейся кончиной Йакуба сделало возможным перемирие.