Две повести - Мария Белахова

…Еще весной все знали, что с осени мальчики и девочки будут учиться вместе. И еще тогда девочки говорили:

— Ни за что на свете не сяду на одну парту с мальчишкой! Они все хулиганы!

Мальчики, лихо встряхивая чубами, замечали:

— Подумаешь, совместное обучение! Мура! Девчонки ябеды!

Но и тот, кто говорил, и тот, кто слушал, знали, что слова эти неискренние и что все с нетерпением ждут первое сентября.

Когда первого сентября на той же физкультурной площадке собрались вместе девочки и мальчики, педагоги поняли, что не сразу наладится школьная жизнь.

В младших классах все просто разрешается. Вон они уже вместе и не находят в этом ничего удивительного. У старшеклассников иначе. Девочки и мальчики стоят отдельными группами.

Девочки, разговаривая между собой, заливаются громким, неестественным смехом, кидая, как бы невзначай, быстрые, мимолетные взгляды в сторону мальчиков. Те ведут между собой «серьезный» разговор, но, как видно, совсем не слушают друг друга. Иные от великого смущения боятся поднять голову, другие, зная, что на них смотрят, небрежно сплевывают, стараясь разговаривать басовитыми голосами и так громко, чтоб девочки услышали.

Так неловко начинался первый день совместного обучения. Но ведь это только день, другой, может быть, и несколько дней, но уже через месяц школьники и забыли, что когда-то учились раздельно. Потекла слаженная, заполненная учебой и дружбой ребячья жизнь.

Ирина Андреевна, которая преподавала в школе мальчиков, была очень довольна, что слили школы. Стало значительно легче работать. Мальчики ведут себя более дисциплинированно, менее грубы. Наташа тоже довольна. Мальчики оказались хорошими товарищами. Напрасно говорили, что они хулиганы.

С этого года в семейном альбоме Березовых появились новые снимки: Наташа со своими школьными друзьями — девочками и мальчиками.

Как видно, Наташу уважают товарищи — ее выбрали комсоргом группы.

Страница за страницей альбома — все старше, взрослее становится Наташа. Вот уже конец альбома, последняя фотография. Тут мы видим Наташу, снятую в рост около белого ствола березы. Это уже не девочка и не подросток, а веселая, задорная девушка. И, если вернуться к первой странице альбома и посмотреть на девочку с большими грустными глазами, трудно поверить, что такой была когда-то Наташа.

Но, если возвращаться к первым страницам да сравнивать, грустно становится. Как изменилась Ирина Андреевна! Поседела, пышной короны на голове уже нет. Поредевшие волосы лежат гладко. Меньше всех изменился Антон Иванович. Но и он уже не тот. Смотрите, сколько морщин на лице!

Наташа, единственная дочка, юная, неопытная, стояла на пороге жизни. А к родителям придвигалась старость, беспокоили болезни и недуги. Теперь, как никогда, им нужен покой, чтобы не просто жить, а продолжать трудиться. И вдруг над семьей нависла гроза!

Глава IX

Все, кто видел Березовых вместе с Наташей, не упускали случая заметить, что дочка очень похожа на мать. Меньше, но и на отца похожа. И это было правдой.

Наташа имела с Березовыми сходство типовое. Она была шатенкой, с карими глазами, как Ирина Андреевна и Антон Иванович. Но сходство людей определяется не только внешними чертами. Глубокое, более разительное сходство придают жесты и манеры. Это сходство вырабатывается в результате долгой совместной жизни, общностью мыслей, взглядов, привычек и вкусов. Если есть еще умение и желание подражать тем, кто приятен, кого любишь, то с годами чужие люди приобретают поразительное сходство. Довольно часто к старости муж и жена становятся похожими друг на друга. И совсем неудивительно, что маленькая девочка, которая всю свою сознательную жизнь старалась подражать своим родителям, переняла их манеры, впитала их вкусы — стала на них похожей.

Наташа смеялась и щурилась точь-в-точь как отец. Ее манера говорить негромко, мягко, открыто и внимательно смотреть в глаза собеседнику, ее неторопливая походка, мягкие движения повторяли в своеобразной форме манеры Ирины Андреевны.

Конечно, у Наташи много было индивидуальных черт, переданных ей по наследству, свойственных ей самой. Но и родные дети не всегда похожи на родителей. Как говорила Екатерина Павловна, и на дереве лист на лист не приходится.

Березовы всегда боялись, как бы Наташа не узнала, что она не родная дочь. Дом, где они жили, принадлежал министерству, его населяли работниками авиационной промышленности.

Здесь все знали друг друга, истина могла как-то просочиться. Один случай особенно сильно напугал Березовых. Наташа тогда училась в первом классе. Бабушка тяжело болела, и в доме появилась домработница Зинаида — широколицая, низколобая, с бесцветными глазами, всегда сердитая.

— Уж молчите лучше! — говорила она Екатерине Павловне, если та пыталась что-то подсказать. — С вами, старыми, хуже, чем с малыми!

Наташа просто боялась Зинаиды. Обязательно заругается — то ботинки не так поставила, то слишком рано есть захотела, то очень поздно.

— Мамуся, я сама буду все делать, — сказала как-то Наташа Ирине Андреевне. — Только не надо нам Зинаиды.

— Вот бабушка поправится, она уйдет от нас!

Бабушка успокаивала Наташу:

— А ты плюнь на все и не обращай внимания. Есть у тебя две ноздерки, ты и сопи потихоньку. А она пусть ворчит.

Но и молчание раздражало Зинаиду.

— Ты не больно-то задавайся! — сказала она однажды Наташе. — Не велика барыня! Ты тут такая же хозяйка, как и я. Найденная ты!

Наташа тут же к бабушке:

— Почему я найденная? Где меня нашли?

Бабушка сразу поднялась с постели:

— Это кто тебе сказал?

— Зинаида.

— А!.. Ну, нашли тебя там, где всех находят. Поехала мама в дом, где родятся дети, и привезла тебя оттуда.

Зинаиду в тот же день выпроводили, но выспрашивать ее о том, почему она так сказала Наташе, не стали. Боялись ворошить это дело. А может, Зинаида случайно так сказала?

Теперь, вспоминая эту историю, Ирина Андреевна жалеет, что они в ту пору быстро успокоились. Может, следовало тогда же поменять квартиру, уехать из этого дома…

Кроме Зинаиды, никто и никогда не намекал им на историю Наташи.

Шли годы, и все, казалось, было забыто. Из ребенка Наташа превратилась в стройную, милую девушку с длинными косами. Березовы и сами-то очень редко вспоминали, как необычно родилась у них Наташа. А вспомнив, удивлялись: уже не укладывалась в голове мысль, что Наташа могла быть не их дочерью.

И вдруг, спустя четырнадцать лет, кто-то сказал Наташе, что она не родная дочь.

Безусловно, кто-то сказал. Иначе она не могла бы бросить эту фразу: «Ты сама взяла на себя такую тяжесть, как я. Я тебя об этом не просила».

Ирина Андреевна подумала, что такую подлость могла сделать Динара Васильевна. С того случая на даче у Ваниных Ирина Андреевна никогда не разговаривала с Динарой Васильевной. Женя, приезжая на каникулы, всегда заходил к Березовым. В этом году он начал учиться в академии Жуковского и довольно часто встречался с Наташей. Возможно, Ваниной это не нравится. Но откуда она-то сама узнала историю Наташи?

Не проговорилась ли нечаянно бабушка? Екатерина Павловна гуляла во дворе с маленькой Наташей и всегда разговаривала с разными бабушками и домработницами. Но, когда Ирина Андреевна, передав матери встревоживший ее разговор с Наташей, спросила ее, не виновата ли она сама в разглашении семейной тайны, Екатерина Павловна страшно рассердилась:

— Придумала! Дуру болтливую нашла! Я не глупей тебя и из ума еще не выжила!

Она нахмурилась и замолчала. Потом, взглянув на измученное лицо дочери, сказала:

— Ты не убивайся раньше времени. Народ недаром сложил пословицу: «Не та мать, что родила, а та, что воспитала». Что ж она, Наташенька-то, глупая, что ли? Думаешь, не понимает? Мы в ней души не чаем, а она нас за чужих будет считать? И не думай об этом.

— Мама! Ты ничего не говори Антону. Не надо его волновать.

— Как знаешь. Но я тебе советую: поговори ты и с Наташей и с Антоном. Не надо больше разводить секретов.

Поговорить с Наташей? Посадить ее рядышком и все рассказать? Почему-то она, мать, не может на это решиться. Она не знает, как отнесется к этому Наташа.

Ирина Андреевна всегда интересовалась рассказами о приемных детях. Подобных рассказов, и устных и печатных, немало.

По-разному бывало у людей. Иногда приемные дети, узнав истину, тяжело переживают и даже отстраняются от родителей, воспитавших их. Но чаще такие открытия проходят без душевных драм и переживаний. Приемные дети начинают еще больше любить и ценить своих родителей. Все зависит, по-видимому, от условий и характеров, от окружающих, которые влияют на приемных детей. Биология никакой роли тут не играет.

Смешно верить, что у детей существует какая-то биологическая тяга к родной матери или отцу и ненависть к приемным родителям. Это может возникнуть только в том случае, если те, кто усыновил, не стали близкими и родными. Но у Наташи-то не может появиться такое чувство. Больше любить дочь, чем любили Березовы, нельзя.