Ниточка к сердцу (сборник) - Эрик Рассел

Досадно только, что он не знает, в чьем каркасе он очутился на этот раз. Ведь какова бы ни была его новая телесная оболочка, он по-прежнему оставался Дженсеном, с его, Дженсена, сознанием и с его памятью. Изгнанная личность оставляла новому владельцу свой мозг, но не его содержание. Память, по-видимому, являлась не материальной записью на сером веществе, а своеобразной духовной производной. Ученым этот факт показался бы весьма интересным.

Он проверил содержимое своих карманов в поисках каких-либо бумаг, позволивших бы ему определить, кем он стал на этот раз. Впрочем, он знал, что так или иначе раздобудет сведения о себе, и не позже чем заведет мотор, чтобы отправиться в места новой охоты.

— Эй, Сэм, где ты раздобыл этот лимузин?

Голос, прозвучавший совсем рядом, заставил его вздрогнуть и поднять голову. Из окна соседнего дома на него взирала флегматичная лошадиная физиономия. Челюсти ее владельца ритмично двигались, пережевывая жевательную резинку, физиономия с тупым любопытством ждала ответа.

Итак, он был Сэм имярек. Мысль Дженсена работала стремительно. Если он отзовется, он непременно рано или поздно запутается. Отрицать все — вот самый безопасный выход из положения.

Его новое лицо не отяичалось подвижностью, но Дженсен сделал все возможное, чтобы растянуть его в приличествующей случаю гримасе, прежде чем повернуться en face в сторону своего собеседника:

— Лимузин мой, да я не Сэм.

— Что-о-о? — Лошадиная челюсть отвалилась, обнажив розовые десны. — Ты не Сэм?

— Именно это я и хотел сказать. Ты ошибся, приятель. Я был бы рад познакомиться с этим Сэмом. По-видимому, мы о ним двойники — ты, кажется, десятый, принявший меня за него.

— Да уж, режьте меня на куски, но вы — точная его копия.

— Ничья я не копия, а уж что касается точности…

И не докончив фразы, Дженсен включил мотор и укатил, оставив лошадиную физиономию в состоянии полнейшего отупения.

В этой игре с телами была одна неприятная сторона! Ты мог нарваться на популярную личность, а это всегда чревато неприятностями. В дальнейшем следует выбирать свои жертвы с такой же осторожностью, как и поле своей деятельности, решил Дженсен. Чужаки — вот кто ему нужен. Люди, появившиеся в этих местах недавно. Никому не известные приезжие. Иностранцы. Впредь ему следует быть более осмотрительным.

Чтение газет всегда доставляло Дженсену удовольствие. Ему нравился налет таинственности, которым газетные писаки украшали описания нашумевших преступлений, Вот и сейчас — уж как они расписали его шестое по счету похождение! Если верить газетчикам, тип, совершивший последнее ограбление банка, пользовался репутацией чуть ли не святого с ангельски чистым прошлым. И вот он был обнаружен мертвым, награбленное же добро бесследно исчевло.

Оставалось загадкой, как человек с безупречной репутацией решился на такое дерзкое преступление, почему он оказался мертвым и куда девалась его добыча. «Ха», — хмыкнул Дженсен, пробегая глазами печатные столбцы. Кое-каким из этих писак нельзя было отказать в смекалке. Автор одной заметки, скрывшийся за инициалами А. К. Д., связал-таки это преступление с предыдущим. Он сопоставил некоторые общие черты: ограбление банка с применением одной и той же техники, грабитель — лицо безупречного поведения, которое вскоре оказывается мертвым, а похищенные суммы при этом бесследно исчезают. В заключение, однако, репортер обратил внимание читателей на тревожный факт — официально санкционированное уничтожение крупного урожая индийской конопли, из которой добывают гашиш, туманно намекнув при этом на тайное распространение наркотика в уважаемых кругах общества.

— Смех, да и только! — пробормотал Дженсен одобрительно.

И вдруг он увидел объявление — несколько слов, помещенных в отделе частных объявлений и для большей убедительности обведенных рамкой.

«X. М. Дж. Свяжитесь со мной. Готов откупить прибор за наличные. Выгодные условия. Уэйн».

Дженсен задумался. Похоже на западню, в которой Уэйн играет роль приманки. С другой стороны, здесь говорилось о деньгах — наличными. А что, если на самом деле приготовили кругленькую оумму? Уж он сумеет извернуться — захватит деньги и обойдет ловушку. На что даны человеку мозги, если он не в состоянии пошевелить ими хорошенько?

Он поехал в город и позвонил из автомата,

— Это я. Не хочу, чтобы меня засекли, поэтому выкладывай побыстрее.

— Послушайте, — раздался торопливый старческий голос Уэйна, — я нашел иностранца, который полагает, что мой аппарат может быть полезен его стране. Он готов купить его.

— А почему бы тебе не построить еще один такой же?

— На это уйдет не меньше двух лет, а он не даст денег, пока не увидит машину. Времени на размышление у меня немного. Дженсен, мой клиент молод и чрезвычайно богат…

— Я подумаю, — буркнул Дженсен и повесил трубку, не дав Уэйну закончить фразу.

Сутки спустя он решился пойти на сделку. Ему она сулила только выгоду. Тело, в котором он пребывал в настоящее время, для закона не представляло никакого интереса. Благодаря предыдущим операциям он собрал немалую толику денег, но был не прочь сорвать куш и с Уэйна, не расставаясь с проектором, конечно. У него на этот счет сложился недурной план — идейка первый сорт!

Он позвонил из другого города:

— Я готов принять предложение — все зависит от условий, — заявил он.

Уэйн спросил:

— Сколько вы хотите?

— А на сколько раскошелится ваш набоб?

— Не знаю. Он готов заплатить крупную сумму, но не пойдет на вымогательство. Если вы согласны продать прибор, назовите цифру. С чего-то ведь придется начинать.

Уверенность Уэйна в высокой покупательной способности иностранца подогрела любопытство Дженсена.

— Что он за тип, хотел бы я знать?

Хотя Уэйн и пытался казаться спокойным, в его голосе послышались нотки возбуждения.

— Он из Европы. Ему около тридцати, и он очень, очень, очень богат. Он обручен с самой красивой девушкой сезона, которая, насколько мне известно, сама далеко не нищая. Вы понимаете, что на этой стадии переговоров я не могу открыть вам его имя, но смею заверить, что у него больше денег, чем у кого-нибудь из тех, с кем мне приходилось иметь дело прежде.

— Хорошо. Я сам с ним переговорю.

— Но…

— И никаких фокусов, — предупредил он жестко. — Я вешаю трубку. Мы и так слишком долго разговаривали. Я позвоню тебе еще раз. Позаботься о встрече. И передай ему, что цифра будет умопомрачительной.

Когда он повесил трубку, рот его растянула широкая ухмылка. Иностранец, купающийся в деньгах и собирающийся жениться на светской львице. Вот будет здорово!