Черта с два! - Татьяна Полякова

— Денис! — и полезла в дыру. Грязи прибавилось, я торопилась, ноги скользили, я не удержалась и хлопнулась в самую лужу, замирая от отвращения. — Денис! — снова закричала я в отчаянии, он вынырнул откуда-то слева и проворчал:

— Ну чего ты орешь?

— Слава богу, — обрадовалась я. — Я так беспокоилась.

— Ты будешь в луже сидеть или все-таки встанешь?

— Может, подашь мне руку? — неуверенно попросила я.

— Еще чего. Посмотри на свои.

— Ну и черт с тобой, — обиделась я и кое-как поднялась. — Где ты был?

— По делам отлучался, — ответил он. — А тебе чего на месте не сиделось? Ты хоть видела, на кого похожа?

— Где я могу увидеть, вернее, в чем?

— Имей в виду, воды две бутылки, то есть три литра на все про все. Как ты будешь отмываться, ума не приложу.

Мы вошли в хижину, я потянула носом и учуяла запах съестного.

— Что это? — спросила, повертев головой.

— Колбаса и курица копченая.

— Откуда? — удивилась я.

— Из магазина. Откуда ж еще?

— А деньги? Где ты деньги взял? — Денис презрительно фыркнул и отвернулся, а я на него накинулась:

— Ты их украл? Украл? Ах ты, воришка! — Я попыталась схватить его за шиворот, но он легко увернулся.

— Руки вымой… Навязалась на мою голову…

Используя какую-то тряпку вместо мочалки, я отмыла руки в луже по соседству с дверью хижины, а потом сполоснула водой из пластиковой бутылки. Попробовала оттереть костюм, но быстро убедилась, что это бесполезно.

— Куда тебя носило? — спросил Денис, когда я вернулась. — Чего здесь не сиделось?

— Я за тебя волновалась, это раз. А еще позвонила подруге. Завтра мне передадут одежду и деньги. Так что воровать было необязательно.

— Завтра, — присвистнул Денис, — а сегодня что, с голоду помирать?

— За один день от голода не умрешь, и нечего выдумывать. А воровство отвратительно и, между прочим, опасно. За него в тюрьму сажают.

— Сначала поймать надо. И не каркай.

Я устроилась на нарах, подтянув ноги к животу и пытаясь согреться. Денис извлек из дальнего угла шерстяное одеяло и, держа его в руках, направился ко мне.

— Да, немного намокло, но все равно лучше, чем ничего.

— Откуда? — еще больше удивилась я. — Неужто тоже украл?

— Чего заладила? Ну, украл. И не одно, а два. На первом этаже на балконе висели. Дураком надо быть, чтоб не воспользоваться. Жалко, подушку никто не приготовил.

— Странные все-таки люди, — заметила я. — В такую погоду одеяла на балконе сушат. А ты их точно с балкона свистнул?

— Отстань. Можешь и второе взять, пока я занят. — Он быстро собрал на стол, нарезав перочинным ножом колбасу и хлеб, и удовлетворенно заявил:

— Угощайся, брат приехал.

Есть ворованное нехорошо и, вне всякого сомнения, непедагогично, но я решила оставить педагогику до лучших времен и налегла на колбасу. Денис торопливо ел, поглядывая на меня, потом сказал:

— Конечно, другую одежонку тебе раздобыть надо. Выглядишь ты, чуднее не придумать… А подруга твоя не засыпется, нет?

Я посвятила его в свой план, он кивнул, вроде бы оставшись довольным моей сообразительностью.

— Чайку бы горячего, — мечтательно заметила я.

— Можно костер развести, здесь в домушке. Теплее будет, и воды согреем. Ящиков сломанных полно.

— Бесполезно, все сырое, кроме ядовитого дыма, ничего не выйдет.

— Плеснуть бензинчику, заполыхает.

— Ага, и сгорит к чертовой матери…

— Можно и поаккуратнее…

— Если, конечно, выложить очаг из камней, то вполне возможно.

— Камней здесь сколько угодно.

— А бензин?

Денис презрительно усмехнулся:

— А бензин в каждой тачке, нашла проблему.

— Опять воровать? — нахмурилась я.

— Ладно, давай жить честно… вроде бы ты горячего чая хотела?

— Все равно заварки нет, — попробовала я утешить себя.

— Есть, — заявил Денис, а я вздохнула. Мы натаскали камней и соорудили очаг.

— Дверь придется держать открытой, — сказала я. — Не то задохнемся.

Принесли ящики и с полчаса их крушили, используя как руки, так и ноги. Работа пошла мне на пользу. Я согрелась и повеселела. Попробовали развести костер, но ничего из этого не вышло: пачка из-под сигарет сгорела, дровишки наши чуть подымили, на этом все и кончилось.

— Без бензина дело дрянь, — заявил Денис. — Стемнеет, сбегаю. Ты пока воды набирай, а я поищу консервных банок.

Банку он нашел раньше, чем я набрала воды. В другое время при мысли, что я буду что-то пить из такой посуды, я бы завалилась в обморок, но не сегодня. Сегодня я нашла тряпицу и по мере возможности отмыла банку от грязи. Она была большой, кажется, из-под томатной пасты, и вполне могла сойти за чайник. Побродив еще немного, Денис разжился шлангом, бутылкой с широким горлом и радостно заявил:

— Порядок, как начнет темнеть, схожу за бензином Мы покурили, сидя у открытой двери, и я сообщила Денису о том, что обнаружила на свалке конкурентов.

— Шляются всякие, — нахмурился он. — Вообще-то это наше место, но с дядьками не больно поспоришь. — Он покосился на меня и посуровел еще больше:

— Тебя им видеть вовсе ни к чему…

Мысленно я с ним согласилась, а он попытался утешить:

— Жрать здесь нечего, и наведываются они сюда редко. Так что не бойся.

— А я и не боюсь, — расхрабрилась я.

На добывание бензина отправились вместе, Денис категорически возражал против этого, но я не пожелала остаться в стороне от дела, рассудив, что если нас поймают на воровстве, так хоть обоих сразу, сидеть же одной в хижине и волноваться за мальчишку было выше моих сил. Денис заявил, что дальше помойки идти в моем костюме нельзя, так что выискивать машину пришлось по соседству. Довольно быстро мы наткнулись во дворе одного дома на древний «Москвич».

— Встань у забора, если кто пойдет, свистни. Свистеть-то умеешь? — усомнился он.

— Иди уж, деятель, — хмыкнула я, легонько его подтолкнув.

Я только-только начала с печалью размышлять о нелегкой воровской доле, а Денис уже вернулся.

— Уже все? — ахнула я.

— А ты как думала? Говорил: делов-то на две секунды.

Мы припустили к пустырю. При мысли, что вскоре я смогу выпить горячего чая, по телу прошла нервная дрожь. Все происходящее уже не казалось абсолютной нелепицей: что ж такого, нашли банку, свистнули бензин, даст бог и чаю напьемся. Вприпрыжку двигаясь за Денисом, я вдруг забеспокоилась: как бы кто не явился в наши владения и не испортил дивный вечер. Но пустырь был всецело в нашем распоряжении. Решительно отогнав Дениса от очага, под тем предлогом, что здесь исторически хозяйничает женщина, я осторожно полила бензин на дощечки, соорудила что-то вроде шалаша из Дров и чиркнула спичкой. Через десять минут у нас был настоящий костер. Мы пристроили жестянку с водой, завернулись в одеяла и стали ждать. Вода забулькала, а мы радостно повизгивали и взирали на нее с умилением. Предусмотрительный Денис разжился в кафе стаканчиками, и, обжигая пальцы, с невероятным удовольствием мы стали прихлебывать чай.

— Завтра макарон купим, — сказал Денис. — Этих, быстрорастворимых. Пожрем горячего. А то кишки сводит.

— Ага, — поддержала я, — есть еще суп в баночках-залил кипятком и кушай на здоровье.

После трех литров чая нас немного разморило. Мы прижались друг к другу и стали смотреть на огонь.

— Хорошо, — прошептал Денис, я кивнула.

— Надо твоей маме как-то передать, что ты жив и здоров, — заметила я через минуту. — Чтобы не беспокоилась.

— Ты чего тупая такая, ведь говорил уже, в запое мамка, не до меня ей.

— Как же так, Денис. Не может она не заметить, что тебя сутками нет.

— Еще как может. И вообще отстань, не твое дело.

— А отец давно в тюрьме?

— Четыре года. Еще столько же осталось. Но батя тоже запойный и злой, как черт. По мне, вернется, так не стало бы хуже. Плохо то, что мамка без него совсем распоясалась, управы на нее нет.

— А кто-нибудь из родственников у тебя есть? Бабушка, например?

— Бабка есть, в Тюмени живет, но она меня не жалует из-за мамки. Мамка, вишь, ей не приглянулась, когда они с батей сошлись. Чего-то не поделили. Только мне все равно в Тюмени делать нечего. Это ж дурий угол на краю света.

— Земля круглая, углов и края у нее нет.

— А ты очень умная, поэтому и сидишь на помойке в чужом одеяле.

— Я просто к слову сказала, а ты цепляешься, — обиделась я.

Денис вздохнул.

— А ты вообще-то кто? — спросил он через пару минут.

— Ты имеешь в виду, кем я работаю?

— Ну да…

— Я иллюстрирую детские книжки…

— Художница, что ли? Бабки большие платят?

— Не особенно… Иногда, правда, везет, к примеру, я оформляла альбом к юбилею нашего города. Интересная работа, и заплатили прилично. В общем, жить можно.

Тут я сообразила, что думаю о своей жизни в прошедшем времени. Моя работа, моя квартира… а я сижу у костра в какой-то нелепой хижине, рядом с ребенком, жизненного опыта которого с избытком хватает на нас двоих Мне мучительно захотелось, чтобы все это вдруг кончилось Открыть глаза и обнаружить себя в своей квартире, в старых шортах и теплых тапочках, стоящей перед кульманом… Я распахнула глаза пошире, стараясь предотвратить слезоизвержение, Денис подтолкнул меня плечом и успокаивающе проронил: