Итоги № 25 (2013) - Итоги Итоги

— Тоже чувствуете усталость, Андрей?

— Драйва, переполнявшего в лихие девяностые, уже нет. Что в общем-то нормально. Тогда ведь каждый день превращался в праздник, в бразильский карнавал. Потом эйфории поубавилось. Лет через пять беспрерывного гульбария я ощутил, что начинаю выдыхаться. Возник естественный вопрос: что дальше? Мне всегда нравилась вкусная еда, я любил и умел готовить. Логично было двигаться в этом направлении и открывать собственный ресторан.

— Расскажите, к слову, о персональных гастрономических вкусах.

— Не хочу шокировать почтенную публику. На завтрак, например, ем рыбу и гречневую кашу, а в течение дня бесконечно дегустирую различные блюда. Это нельзя назвать едой в привычном значении слова. Там попробовал, тут отщипнул, здесь отхлебнул... У меня аллергия на лук, чеснок и еще целую тучу продуктов — расплата за ремесло. Профессия накладывает отпечаток, я давно разучился нормально есть, мысленно все препарирую, расщепляя на ингредиенты и калории. Если посмотреть шире, я как тот Людовик ХIV, который спал на рваных простынях. Да, люблю красивые вещи, коллекционирую их, но из этого не следует, что я обязан занимать дворец и ужинать исключительно на серебре и злате... Мне глубоко плевать на быт и внешние условия жизни. Жаль тратить силы на подобную ерунду, когда вокруг столько интересного! Живу другим, выплескивая пафос в работу. Абсолютная сублимация! Впрочем, не будем о грустном, вернемся во время, когда мог питаться, как все люди. В те годы Москву завалили морожеными омарами и лягушками, их предлагали буквально в каждой забегаловке. Нам очень хотелось примерить на себя личину иностранцев, почувствовать, каково это! Правда, получилось в слегка обмороженном виде... Я понял: нужно предложить людям традиционную русскую кухню — котлеты, пельмени, пирожки... Так появилась «Бочка», разом затмившая и «Пилот», и «Сохо». Ресторан работал круглые сутки, и зал был полон в любое время дня и ночи. Метрдотелей, стоявших на входе, приходилось менять чуть ли не еженедельно. Людей портили, совращали деньгами, предлагая чумовые суммы даже не за стол, а за стул. Когда говорят, что мой самый успешный проект — «Кафе Пушкинъ», отвечаю: «Нет, апогей — «Бочка». Заведение моментально стало невероятно популярным. Я испытывал радость и гордость: занимаюсь любимым делом, а оно приносит и удовлетворение, и неплохой доход. Хотя хлеб у ресторатора не самый сладкий, уверяю вас. Могу сказать, что трачу очень приличные деньги на содержание работающей в области кулинарии научной лаборатории. Рецептура, технологии — это требует колоссальных затрат. Оправданны ли они? С точки зрения бизнеса — нет. Но я дал себе слово досконально изучить славянскую кухню от А до Я. Этим и занимаюсь вот уже скоро двадцать лет...

— А почему вы расстались с Табаковым?

— Антоха никогда не любил вникать в бизнес, строго говоря, его это угнетало. Но загвоздка в ином. Развалились союзы, заключенные в перестройку. Причина проста. Партнеры подбирались не по принципу совпадения коммерческих интересов, а потому, что друзья. Но, извините, серьезные дела так не делаются. Надо плясать от иной печки: общая цель и представления, как все организовать и к чему стремиться. Если этого нет в основе, рано или поздно все рухнет. В подобной ситуации главное — цивилизованно развестись, сохранив человеческие отношения. К счастью, ни с кем из бывших деловых партнеров у меня не произошло конфликта, который привел бы к отчуждению. Я не такой персонаж: не могу долго кого-то ненавидеть или кому-то сильно завидовать. В конце концов, мы воспитанные люди, как-нибудь непременно договоримся...

— Совсем без потерь?

— Так не бывает. С кем-то разошелся окончательно и бесповоротно, но не скажу, будто из-за этого у меня пропал аппетит или замучила бессонница. Никаких рефлексий! Бизнес стараюсь вести честно, не ставлю цель зарабатывать на всем. Много лет назад два моих приятеля, которых познакомил в «Бочке», провернули весьма успешную в финансовом отношении сделку и принесли мне в знак благодарности чемодан наличных. Так сказать, гонорар за посредничество. Я даже о сумме не спросил, увидел пачки долларов и все понял. Признаюсь, с минуту колебался, раздумывал, потом все же пересилил себя и сказал: «Ребята, спасибо огромное, но за знакомство денег не беру». И поступил абсолютно правильно. Одно дело — свести людей по дружбе, по-товарищески откликнуться на просьбу, другое — превратить это в бизнес. Был в Москве успешный ресторатор, любивший «решать вопросы». Все закончилось плохо: его убили. Тут вот еще какая штука: я из сытой семьи, и в определенном смысле это серьезный дефект. Мне приходится каждый раз совершать серьезное усилие, чтобы продолжать бизнес. Я не голодный и никогда им не был, не считая короткого отрезка, когда мама отправила меня в семнадцать лет в одиночное плавание. Закон жизни гласит: блестящие карьеры зачастую делают вчерашние парвеню. Я сумел пробиться не благодаря, а скорее вопреки...

— Ресторатор обязан быть тщеславным?

— Безусловно! Это на сто процентов павлиний бизнес, в котором скромняга обречен на поражение. Все на продажу! Если человек мыслит иными категориями, лучше ему заняться чем-то другим, сочинять романы или собирать распредвалы на заводе Лихачева. Более того, наше дело притягивает нарциссов, этим недугом заражены все — от официантов до шеф-повара. Особенно если речь о заведениях уровня «Кафе Пушкинъ», давно ставшего самостоятельным брендом. Там почти нет текучки. Персонал держится за место. Попасть туда на работу — удача, вылететь — трагедия. И дело не только в нескольких тысячах долларов, ежемесячно зарабатываемых официантами на чаевых помимо весьма приличного жалованья...

— А в какую сумму обошелся вам «Пушкинъ»?

— Не люблю называть конкретные цифры... Не более трех миллионов долларов. Не так много, как можно подумать. И «Турандот» выглядит дороже затрат. Ответ прост: для «Пушкина» мы все делали в своих мастерских, ничего не заказывали на стороне. Для «Турандот» лишь мебель изготавливали под Венецией, да и то по причине, что у нас не могут собирать по-настоящему крепкую. Кстати, все претензии, будто ради «Турандот» мы разрушили памятник архитектуры, — от лукавого, если не сказать жестче: вранье и поклеп. Фасадная стена здания, реально имеющая отношение к девятнадцатому веку, сохранена, остальное — поздние переделки из силикатного кирпича и бетона.

— Но «Пушкинъ» вы ведь строили с нуля? Что называется, на ровном месте?

— Когда-то там стоял особняк, и в нем даже была аптека, о чем я не знал, выбирая название для зала на первом этаже. Вот клянусь! Абсолютно кинематографическая история! Как и многое, что связано с «Кафе Пушкинъ». Расскажу о придуманном мною мифическом немецком аптекаре Карловиче, якобы переехавшем из Санкт-Петербурга в Москву и открывшем на Тверском бульваре свое заведение, и вы поймете, о чем толкую. Так вот: в канун двухсотлетия Пушкина ресторан принял первых посетителей, и я с чистой совестью улетел во Францию к жене, рожавшей сына...

— К графинюшке?

— Нет-нет! С Вероник мы мирно расстались в середине девяностых, и я женился, простите за каламбур, на Жене. Евгения — антиквар, чудно разбирается в декоративном искусстве, управляет двумя магазинами и галереей, без конца мотается по миру. «А вдруг из пепла нам блеснет алмаз?» Продолжаю... Прилетаю в Париж, присутствую на родах, мы всем семейством перемещаемся в Биарриц, едва успеваем распаковать багаж, как приходит факс из России. Беру лист бумаги и вижу копию выписки из адресной книги, гласящую, что в доме 26а на Тверском бульваре до революции располагалась... аптека некоего Фридриха Карловича! Сначала решил, будто подчиненные меня разыгрывают. Выяснилось, нет. Чистой воды мистика! Когда я рассказал все Эдварду Радзинскому, он лишь руками развел: «Значит, аптекарь решил через вас, Андрей, вернуться...» От проекта до открытия «Кафе Пушкинъ» прошло полгода. Градостроительный анекдот по «скорострельности», милые шесть месяцев, добавившие мне немало седых волос...

— Как изначально идея возникла?

— Уже говорил, что в восьмидесятые работал гидом-переводчиком, показывал французским туристам Москву, и не было группы, в которой кто-нибудь не поинтересовался бы: «А где у вас Cafe' Pouchkine из песни Nathalie?» Каждый раз приходилось с шутками и прибаутками извиняющимся тоном объяснять, что такого заведения общепита в СССР не существует... Поэтому первый мой вопрос к Жильберу Беко, приехавшему в 1999-м на открытие ресторана, звучал предсказуемо: «Признавайся, откуда ты это взял?» Он честно ответил: «Придумал для рифмы...» Вот так все родилось.

— А книги для вашей «пушкинской» библиотеки кто подбирал?

— Сам, конечно. Антикварный мир знаю отлично, днюю и ночую в нем. Кроме того, процесс создания меня всегда интересовал больше, чем этап эксплуатации готового продукта. Поэтому и книги в «Пушкинъ» искал по своему вкусу. Что-то привез из Франции, где дореволюционные русские издания стоят дешевле, чем в Москве. Наша библиотека и раньше весила немало, а теперь стала по-настоящему бесценной.