Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник - Идзуми Сикибу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, "разросся тростник…"[107] и, право, вотще…» — вот как я ему ответила.
Принц, положив наведаться к женщине в не совсем обычное время[108], уже днем приступил к исполнению своего намерения, а посему, призвав человека, которого называли Укон-но дзё[109] — он-то в последние дни и был посредником в их переписке, — сообщил ему: «Я собираюсь навестить сегодня тайком одну особу», и тот, сразу же уразумев, что господин имеет в виду, приготовился ему сопутствовать.
Пожаловав в непривычной для него скромной карете[110], принц отправил человека доложить: «Так, мол, и так, его высочество имеет честь…», и женщина, как ни велика была ее растерянность, все же не сочла возможным сказаться отсутствующей. Днем она ответила на письмо принца, а потому не принимать его теперь, будучи дома, значило бы выказать себя особой, лишенной всякой чувствительности.
И вот, подумав, что довольно будет перемолвиться с ним словом-другим, женщина велела дамам положить круглое сиденье у западной дверцы и провести гостя туда[111]. Но как же он хорош собой, редко встретишь человека столь пленительной наружности! Впрочем, возможно, если бы его меньше расхваливали… Так или иначе, оставаться равнодушной было невозможно, и женщина позволила себе обменяться с принцем несколькими словами, а тут и луна выплыла на небо[112].
— Здесь слишком светло, — говорит принц, — я человек старых правил, живу затворником и не привык… Не заставляйте меня испытывать неловкость, позвольте взойти в дом и сесть рядом с вами. Поверьте, все будет иначе, не так, как бывало прежде…
— Прежде? Вот странность… Не припомню, чтобы мы с вами прежде встречались[113].
Пока они беседовали о разных пустяках, спустилась ночь. «Неужели так и встретим рассвет?..» — очевидно, подумал принц и говорит:
7
«Если встретим рассвет,Мимолетного сна, и тогоНе увидав,Что станет впредь оживлятьНаши ночные беседы?»
8
«Мои рукаваНеизменно с приходом ночиПромокают насквозь,Видно, теперь не дано мнеБезмятежные видеть сны…
Тем более сегодня…» — отвечаю я.
— Но ведь человек моего положения не волен ездить, куда ему заблагорассудится. И даже если вы сочтете меня бесчувственным… Право, здесь и в самом деле жутковато…[114] — С этими словами принц решительно проскользнул внутрь.
Самые пылкие клятвы срывались с его уст, уехал же он, когда совсем рассвело[115]. И тут же принесли письмо:
«Что вы теперь?.. Я сам себе удивляюсь…
9
Коль скажу о любви,Ты подумаешь, верно: “ВсякийС нею знаком…”Но такого, как я этим утром,Никто не испытывал чувства».
А вот мой ответ:
10
«“Всякий знаком?” —О нет, о том и помыслитьЯ не могла бы,Этим утром узнала впервые,Что такое сердечные муки…»
Такие слова начертав, я опечалилась: «И все же, сколь прихотлива судьба! Достаточно вспомнить уверения покойного принца…» Мое сердце разрывалось на части, а тут снова явился Кодонэри. «Верно, новое письмо», — подумалось мне, но письма не было, и это огорчило меня несказанно — ну не легкомысленная ли я особа!
Когда отрок собрался уходить, я передала с ним:
11
«Когда бы тебяЯ ждала, то, верно, страдала быИменно так…Какой неожиданный, право,Сегодня выдался вечер…»
Прочитав письмо, принц пожалел женщину, но тайные похождения претили ему. К тому же и Госпожа Северных покоев[116] — пусть даже отношения между супругами и не столь доверительны, как это обыкновенно бывает, — наверняка заподозрила бы неладное, узнав, что всякую ночь он проводит вне дома. А может быть, принц просто остерегался, думая: «Это из-за нее о покойном брате злословили до последних дней». Впрочем, не исключено, что его чувства просто были недостаточно глубоки. Когда стемнело, от принца принесли ответ:
12
«Когда бы я знал,Что ты в ожиданье томишься,Без колебанийУстремился бы по тропинке,К твоему дому ведущей…
Больно думать, что вы не принимаете всерьез…»
«Ах нет, напротив…
13
Что ж, пусть и так,Беспокоиться я не стану,Да и зачем?..Ведь знаю — и эти нитиЗавязаны были в прошлом.
Все же, если не получу утешения, то случайной росинкой…»[117] — ответила женщина. Принц вздумал было поехать к ней, однако же, не будучи искушенным в таких делах, медлил, а дни между тем сменяли друг друга.
В последний день луны от женщины принесли письмо:
14
«Если и этотДень пройдет в ожиданье напрасном,Когда же ещеЯ смогу услыхать, кукушка[118],Твой тайный призыв в ночи?»
Однако в покоях принца толпились люди, и не было никакого средства передать ему это письмо. Его вручили только на следующий день, принц прочел его и ответил так:
15
«Тайный призыв —О, как его ждать мучительно!Но с этого дняСможешь слушать ты без помехЗвонкий голос кукушки…[119]»
И через три дня он, снова тайно, изволил навестить ее. Женщина как раз соблюдала пост, намереваясь в скором времени совершить паломничество к святыням, а так как долгое отсутствие принца она приписывала недостатку у него решительных намерений, то всю ночь была весьма молчалива, делая вид, что сосредоточена на молитвах. Наутро от принца принесли письмо.
«Странную я провел ночь! — писал он:
16
Право, доселеПо таким дорогам не хаживалЯ никогда.Обернулась встреча невстречей,И вотще забрезжил рассвет.
Вот уж не ожидал…»
«Да, ему и в самом деле мудрено было предвидеть…» — подумала женщина и, пожалев принца, ответила так:
17
«Тому, кто в печалиКоротает ночные часы,И ночь не в ночь.Безмятежный сон и на мигНе смежит усталые веки.
Для меня в этой ночи не было ничего странного…»
Назавтра от принца принесли такое письмо: «Я слышал, вы уезжаете? И когда вернетесь? Неизвестность умножает мои мучения…»
18
«Время пройдет,И сами собой прекратятсяЛетние ливни…Сегодня же стану слезыНа листья ириса лить…[120]
Вы должны понять…» — ответила женщина и уехала, возвратилась же только через три дня, и тут же от принца принесли письмо:
«Томясь в неизвестности, я вознамерился было наведаться к вам, но, памятуя муки, испытанные той ночью, оробел и не решился… Боюсь, теперь вы и вовсе перестанете принимать меня всерьез, но, верите ли, все это время…
19
"Время пройдет,И забуду…" — надеясь, медлил,Но, увы, с каждым днемВсе сильнее любовь, и сегодня,Сдавшись, пойду ей навстречу…
Надеюсь, вы все-таки поймете, сколь глубоки мои чувства…»
Я ответила так:
20
«Навстречу готовТы пойти? — на то не похоже.Тропка речей,И она вот-вот оборвется,Зарастет драгоценным плющом…»
Принц по своему обыкновению приехал тайно[121]. Женщина думала: «вряд ли…» — к тому же, устав от недавних молитв, невольно задремала, а потому, сколько ни стучали, никто и не подумал отворить ворота. Принц, чьего слуха разные достигли толки, подумав: «Уж не гость ли какой у нее?» — потихоньку уехал, а наутро от него принесли письмо:
21
«Ты не снялаС кипарисовой дверцы затворы.Долго стоялПеред ней и изведал сполна,Сколь сердце твое жестоко.
Мне открылось теперь, что это такое — "сердечные муки"[122], и печаль овладела душой…»
«Похоже, принц приезжал прошлой ночью, — подумала я, — а я была столь беспечна, что заснула…» Вот мой ответ:
22
«Да, не снялаС кипарисовой дверцы затворы.Как же сумелТы разглядеть, жестокоСердце мое иль нет?
Боюсь и помыслить о том, что вам могло прийти на ум… Истинно, "когда бы умела показать…"[123]».
В ту ночь принц снова возымел желание навестить женщину, но его приближенные не пожалели сил, дабы удержать его от столь опрометчивого шага, к тому же существовала опасность, что кривые толки дойдут до Министра Двора[124] и Принца Весенних покоев[125], кои не преминут осудить его за легкомыслие, поэтому принц медлил, а время меж тем уносило их все дальше и дальше друг от друга.
