Доверься, он твой - Вера Копейко

Он увез сестру Варю с мужем в Якутию, где ему самому предстояло искать каменный уголь.

Соломин топтал сапогами тайгу, помнил о зонах печали и искал зоны радости. Местные люди рассказывали о "долинах смерти", о "ведьминых болотах". Их боялись, ими пугали. Уже тогда Михаил Александрович начал составлять свою карту. Он часто бывал у сестры, убеждая себя, что любить ее душу — это не грех.

Демьян Улановский погиб в первый год войны. Михаилу в самом начале войны предложили отправиться в эвакуацию в Среднюю Азию, но он попросил снова послать его в Якутию. Он был уверен, что в тайге скрыты еще более мощные залежи каменного угля, чем уже найденные. До конца войны он жил в Якутии, помогая и поддерживая овдовевшую сестру Варю, чувствовал себя главой семьи.

После войны ему предложили работу без утомительных экспедиций. Он согласился. Поселился в доме в Замоскворечье, ему понравился район со старыми уютными домами в стиле русского барокко. Квартира показалась слишком большой для одного. Он звал сестру переехать к нему, но она попросила о другом. Двое старших сыновей хотели стать моряками. Михаил Александрович хлопотал, мальчики отправились учиться во Владивосток. Дочь Ксения училась в школе, собиралась стать этнографом.

— Твоя матушка была своенравная особа, мягко говоря, — морщился Михаил Александрович. — Мы с Варюшей думали, что она и замуж-то никогда не выйдет. Отроковицей твердила: "Буду как дядя Миша — он ничем и никем не связан. Женат на своей геологии". "Но этнография — женского рода, — говорил я Ксении. — За нее нельзя выйти замуж".

А потом сестра Варвара привезла Ксению в Москву. Теперь они жили втроем в квартире Михаила Александровича.

Мать Катерины, Ксения, окончила исторический факультет, на практику полетела в Якутию. Она знала якутский язык, обычаи народа; ее дипломная работа, восхищались на кафедре, почти готовая диссертация. Ксения поступила в аспирантуру. Все шло так, как она хотела.

Ксении было за тридцать, когда она снова поехала в Якутию. Михаил Александрович дал ей копию своей карты, предупредил, чтобы она, разъезжая по таежным селениям, сверялась с ней. Побывать в аномальной зоне опасно — не знаешь, чем отзовется и когда.

В той поездке Ксения познакомилась с Павлом Веселовым, биологом из Новосибирска. Роман получился космический — это слово стало обиходным в то время. Заехав за вещами в Москву, Ксения улетела в Новосибирск. Там родилась Катерина. А через два года Павел, после еще одной экспедиции в Якутию, умер. От странной болезни.

Михаил Александрович рассказывал, что когда Ксения вышла замуж, он не мог поверить.

— Знаешь, Катерина, я потом понял: если бы Павел не был сиротой, она бы не вышла замуж. Догадываешься почему? — Катерина молчала. — Она ни с кем не могла бы ужиться, кроме себя. Эгоцентричная от рождения. Причем делала все, чтобы оставаться такой, какая есть.

Ксения с маленькой Катериной вернулись в Замоскворечье, к Михаилу Александровичу. Ему исполнилось семьдесят семь лет, но он еще был крепкий. Накануне их приезда он отказался от должности консультанта в геотресте, поселился на даче. И много думал.

Мать рассказывала, что однажды он позвал ее к себе в комнату, раскрыл карту. Они вместе прошлись по ней.

— Похоже, — сказал он, — твой недолгий муж побывал в аномальной зоне.

К этому времени у Михаила Александровича уже оформилась идея — почему именно это место стало патогенным. Ему не терпелось проверить. Посмотреть со стороны — староват для экспедиций. Но он знал, что поедет.

Михаил Александрович поехал в Якутию, обнаружил не только то, что эта зона на самом деле аномальная. Он понял, по какому признаку можно найти обширные пласты каменного угля.

Катерина помнит, как вся семья праздновала успех.

— Понимаете ли, — говорил он, дирижируя самому себе геологическим журналом, в котором опубликовал свое открытие, — внутри пластов возникает подземный пожар. Он может стать причиной появления "мертвой зоны". Сейчас объясню. При горении угольного пласта на большой глубине выделяется углекислый газ. Он невидимый, без запаха, человек, не чувствуя его, вдыхает и умирает.

Соломину дали в геотресте премию, на которую он сделал новые ворота для дачи. Чтобы отметить событие, позвали соседей — семейство молодого коллеги Михаила Александровича по тресту, Виктора Николаевича Зацепина.

Коллега-геолог восхищался проницательностью Соломина, охотно рассказывал о своих экспедициях. Он хотел взглянуть на карту, но Михаил Александрович уклончиво отшучивался — не готова для обнародования.

Мать Катерины в то время готовилась к защите докторской диссертации. После смерти мужа она вообще не смотрела на мужчин, а только работала, работала, работала…

А потом слетала в Якутию, через положенный срок родился Федор.

Бабушка умерла внезапно, осенью. Упала на даче, среди астр. Обширный инфаркт. После ее смерти дядя Миша прожил два года. В сезон, когда цвели астры, он слег в больницу. Букеты из сада стояли на тумбочке, всегда свежие. Но таких букетов сменилось всего-то шесть. Он ушел тихо, спокойно…

Катерина помнит, как они с матерью посмотрели друг на друга, узнав о его смерти. Будто впервые увидели по-настоящему.

— Ну вот, — сказала мать. — Что у нас дальше? — Пристально оглядела дочь. — У нас дальше теперь все по-другому.

Катерина кивнула. Но никто из них не мог предположить, насколько по-другому.

Катерина училась на химическом факультете МГУ. Она водила Федора в школу и забирала домой. Когда однокурсники звали ее в кафе или ночной клуб, она говорила:

— У меня ребенок.

К новости относились по-разному. Она замечала горящие взгляды и, напротив, немедленно гаснувшие. Ей было смешно.

Жизнь матери не слишком изменилась. Она так же летала в экспедиции, сидела в библиотеках, читала лекции в разных городах. Денег, которые она зарабатывала, вполне хватало.

Но когда Катерина училась на третьем курсе, с матерью что-то случилось. В кресле без движения сидела погасшая, с пустым лицом, немолодая, если не сказать старая, женщина. Мать ничего не хотела, она смотрела в одну точку, но не говорила, что видит там. Не читала, никому не звонила. Казалось, она с трудом узнавала Катерину и Федора.

Если что-то произносила, то от ее слов у Катерины бежали мурашки по телу.

— Посмотри, там олени… — Мать поднимала слабую руку и указывала на книжный шкаф.

— Мама, это моржовый клык. Ты сама привезла его из Якутска. Помнишь, тебе подарили? На нем вырезаны и олени тоже.

Она старалась говорить как можно спокойнее, как с ребенком.