Невинность на спор (СИ) - Попова Любовь

Птицы мечутся все быстрее. Причем те, кто хотят меня остановить, орут так, что оглохнуть можно.

— Марк, подожди. Я не готова.

— Да ну, — усмехается он зло и волшебство моменты рушится. Потому что есть в Марке какое-то напряжение. Словно он не желание, а работу исполняет. Хорошо исполняет, качественно. Но… не по своей воле. Глупость конечно так думать, но меня это пугает.

— Я не хочу.

– Давай проверим?

Он стремительно запускает руку мне в штаны, пробирается в трусы, и сколько не царапай ее, она неумолимо нащупывает постыдно мокрые складочки.

— Перестань, Марк!

— Я только проверю. А-а, смотри, — достает он влажные пальцы и подносит к лицу. Вдыхает запах, на миг зажмурившись. Вынуждает меня покрываться жаром стыда и возбуждения. – Мокрая, значит опять пиздишь.

Ставлю руки ему на грудь, хочу оттолкнуть, а он только сильнее давит. Всем телом. Всем своим наглым существом вынуждает меня подчиниться не себе, а собственными желаниями.

— Малышева. Я здесь, и я хочу тебя. Зачем сопротивляться самой себе, — приближает он лицо, рукой гладит волосы, находит хвост и заставляет меня прогнуть шею с громким стоном. – Зачем сопротивляться, когда приятно может быть нам обоим. Даша, Даша. Сладкая моя Булочка.

Чуть присаживается и об тело трется выступом в штанах. Целует изогнутую шею. Сначала губами, а потом языком проводит. Я выдыхаю с шумным стоном, потому что это словно оголенным проводом по нервным окончаниям.

Кайф. Господи, какой же кайф. Стоять и просто наслаждаться его поцелуями. Опытными. Жадными. Такими нужными.

И вот язык проходится по подбородку. Влажно, грязно. Все выше. Марк смотрит в глаза, спускает слюну мне в рот, и я невольно ловлю ее языком.

Понимаю. Проиграла. Сама себе проиграла.

— Охуеть, ты развратная. Кто же знал? — хрипит он, буквально вжимая в меня в деревянную дверь и накрывает смачно губы.

Так остро, что я сжимаю бедра. Потому что он чертовски прав. Я его хочу. Хочу где угодно как угодно. В любой позе, только чтобы задыхаться запахом, только чтобы сходить с ума от грубых касаний. От того, как пальцы уже нащупали ноющие соски и начали их перекатывать.

— Скажи мне, да.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29.

«Да, да!» — кричу я про себя, отгоняя от себя тревожные мысли, разоравшихся птиц. Гордость. Воспитание. Все, только ради того, что Марк не останавливался.

— Да, — шепчу, и это запускает какой-то порочный механизм.

Ласка мигом превращается в грубость, а я оказываюсь вдавленной в скрипучий диван.

Штаны буквально слетают с меня, а в бедро тычется горячая, огромная, гладкая головка. Еще немного и она будет во мне. Марк будет во мне.

И я хочу потеряться окончательно. Тем более он уже окулировал мои соски и влажно их вылизывает. Хочу, хочу быть его! Хочу невыносима. Прямо сейчас, здесь, но на глаза попадается камера, что расположена на потолке.

И все возбуждение разом смывает страхом, как смывает песочные замки, океан.

— Марк, нет.

— Не начинай снова. Я почти все сделал, — тянет он мое колено к груди и убирает полоску ткани. Сам он даже шорты свои до конца не снял.

— Нет! Я же сказала! – отталкиваю его сильнее, но это как будто танк с себя спихивать.

И это я еще толстая? Да он огромный, как КамАЗ. А его член уже по половым губам елозит, внутрь просится.

И мне чертовски приятно, но это черная точка, словно око Сарумана, словно отец, мать и брат в одном флаконе. Смотрят, осуждают, что я решила лишиться девственности на грязном, затраханном до дыр, диване.

И я понимаю, что еще немного и назад пути не будет, поэтому со вздохом сжимаю член Марка у основания и сдавливаю капканом.

Он орет, спрыгивает с меня.

— Ты больная?! Нахуй так делать?!

— Я же сказала нет!

— Ой бля. Думаешь я вас баб не знаю? Нет, нет милый, не надо. Спустя минуту: Только не останавливайся. Еби меня, еби.

Так пошло и правдиво звучит его подражание, что становится тошно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

За себя. За всех девушек.

Я морщу лоб, отворачиваю голову от его вздыбленного, на все готового члена и хватаю с пола свои штаны.

Только не я одна. Марк пытается их у меня отобрать.

— Может прекратишь строить из себя цацу? — раздражается он и пытается улыбнуться. Но не выходит. Уже нет.

— Я ничего не строю. Просто не хочу здесь и тем более… Камера, — киваю я на потолок, на что он поворачивает голову, смотри пару секунд.

— Она выключена, — заявляет уверенно.

— Ты не можешь этого знать. И это не отменяет того факта, что здесь я не хочу лишаться девственности.

— Ох ты ж бля, какие мы важные! Может, тебе еще постель с лепестками роз организовать? Шампанское? Клубнику со сливками?

— Да, — смотрю зло и штаны вырываю. Натягиваю, шумно дыша и стараясь не заплакать. Только не перед ним. — Было бы неплохо.

Марк откровенно начинает хохотать, отчего становится еще противнее. Не от него. Он ничего особенно не сделал. От себя, что вообще оказалась в такой ситуации.

— Учись принимать, что дают, Малышева. – заправляет он член в шорты и нависает скалой. Красивый черт, которого сейчас я не люблю. А ненавижу. — Должна вообще радоваться, что у меня на тебя встал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30.

На чьей ты стороне?

Анна Плетнёва "Винтаж   (она подходит)

****

Конечно. Конечно. Мне оказали великую честь. А я не воспользовалась благами.

Он продолжает жечь взглядом, часто дышать, а мне больно на него смотреть. Потому что больше всего на свете хочется забыть о его злых словах и забыться в его идеальным теле.

Но стоит ему, немного пошатываясь сделать шаг ко мне, я тут же хватаю свой свитер и отбегаю двери.

— Хватит. Оказывай честь кому-нибудь другому, — сквозь слезы шепчу, дергаю дверь на себя. Выбегаю в коридор, натягивая на себя свитер. Чувствую, как любимый запах все еще заполняет сознание, а кожу жжет от воспоминаний.

Уже на повороте даже не замечаю, как в кого-то врезаюсь, за отлично чувствую ожог на плече от Его руки.

Вскрикиваю, когда Марк с силой впечатывает меня в стену, да так, что затылок с ней целуется. И не успеваю я выдохнуть дорогое сердцу «Марк», как он целует меня. Жадно так, даже как-то отчаянно, с надрывом.  Доказывая мне и себе, что я принадлежу ему со всеми потрохами.

Но как бы я не плыла, я уже помню где мы, а стоящая в стороне компания из Черепа и двух расфуфыренных девок не дают мне расслабиться.

Я отталкиваю Марка с криком, буквально умоляя:

— Хватит! Прошу тебя хватит!

Он отрывается, злится, ставит и без того окровавленный кулак в стену:

— Может хватит врать самой себе?

— Я не вру, поверь, я прекрасно знаю чего хочу.

— Тогда в чем дело?! — шипит он, наклоняя голову. – Нахуя строить из себя недотрогу?

— Я не могу так! – уже кричу ему в лицо. Желаю оказаться где угодно, только не стоять под его внимательным, острым взглядом. Только не задыхаться его запахом, от которого подгибаются колени.  – Не можешь подождать, иди трахай кого-то другого!

Ой...

— А если пойду? – резко сжимает он кулаки и делает шаг назад.

— Что сделаешь? — не понимаю, о чем он. В голове хаос. Он же несерьезно?

— Пойду и трахну кого-то другого? – дергает он бровями и кивает в сторону наблюдающих сцену. И мне становится как никогда противно. До тошноты.

Не потому что они смотрели, а потому что Марк не может включить мозг и немного подумать. Потому что он привык только брать, слово "отказ" ему не ведомо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не пойдешь со мной ты, пойдет любая другая.

И мне хочется проорать "нет".

Нет! Нет! Ты должен быть только моим! Должен!

Но он не мой. Он общий.