Истокологик - Орсон Кард

Ты меня понимаешь? Потребуй этого! Вновь наладь с ним самые тесные отношения, иначе мы его потеряем.

— Привести его сюда?

— Не знаю. В театр. На стадион. На танцплощадку.

— Мы никогда там не бывали.

— А чем вы тогда занимались?

— Научными исследованиями. Обсуждали их.

— Отлично. Приведи его в Библиотеку. Займитесь исследованиями. Обсудите их.

— Но ему придется встречаться с людьми. Он наверняка увидит тебя.

— Хорошо. Хорошо. Мне это нравится. Да, пусть приходит сюда.

— Но я думала, что мы не должны посвящать его в тайны Второй Академии, пока он не будет готов к тому, чтобы принять участие в реализации планов Гэри.

— Я же не говорила, что ты должна представлять меня как Первого спикера.

— Нет, конечно, не говорила. О чем я думаю? Конечно, он может познакомиться с тобой, познакомиться со всеми.

— Дит, послушай меня.

— Да, я слушаю.

— Хорошо, что ты любишь его, Дит.

— Я это знаю.

— Я хочу сказать, хорошо, что ты любишь его больше нас. Больше, чем любого из нас. Больше, чем нас всех. Ну вот, ты опять плачешь…

— У меня…

— …словно гора упала с плеч.

— Как тебе удается так хорошо меня понимать?

— Я знаю лишь то, что ты мне показываешь и что говоришь. Это все, что нам известно друг о друге. Помогает только одно: долго лгать о том, какой он или она на самом деле, не может никто. Даже себе.

Два месяца Лейел, отталкиваясь от статьи Маголиссьян, пытался найти связь между языковыми исследованиями и истоками человечества. Разумеется, сие означало многонедельные пролистывания старых, никому не нужных статей и монографий, которые раз за разом указывали, что языковым центром Империи на протяжении всей ее истории был Трентор, хотя на серьезном уровне никто не видел в Тренторе ту самую планету, на которой зародилось человечество. Вновь Лейел отказался от поисков конкретной планеты: он хотел найти закономерности, уникальные события его не интересовали.

Лейел надеялся, что ключ к этим закономерностям лежит в сравнительно недавних, не прошло и двух тысяч лет, работах Дагуэлла Киспиторяна. Родился он на планете Арташат, в очень изолированном регионе, где сохранились традиции первых поселенцев, которые прилетели на Арташат с планеты Армения. Киспиторян вырос среди горцев, которые заявляли, что в стародавние времена они говорили на совершенно другом языке. Самая интересная книга Киспиторяна называлась "Среди нас нет людей". А многие легенды горцев начинались словами: "В далеком прошлом, когда ни один человек не понимал нас…"

Киспиторян не смог подняться над традициями, которые внушали ему с детства. Исследуя формирование и эволюцию диалектов, он вновь и вновь наталкивался на свидетельства того, что было время, когда люди говорили не на одном, а на многих языках. Ученые воспринимали как аксиому, что галактический стандарт — это осовремененный язык планеты, на которой зародилось человечество. И хотя в отдельных группах людей могли возникать диалекты, возникновение и построение цивилизации невозможно без языка, понятного всем. Но Киспиторян предположил, что галактический стандарт стал универсальным языком человечества после образования Империи. То есть одной из первых задач Империи стало искоренение всех остальных языков. Горцы Арташата верили, что у них украли их родной язык. Киспиторян посвятил жизнь доказательству их правоты.

Начал он с имен, поскольку общеизвестно, что это наиболее консервативный элемент языка. Он обнаружил, что существовало много различных принципов образования имен, и все они слились в единое целое где-то в седьмом тысячелетии Галактической эры. Одно обстоятельство вызвало у Киспиторяна особый интерес: чем дальше уходил он в глубь веков, тем более разнообразными становились имена.

Зачастую несколько планет исповедовали один принцип образования имен, из чего Киспиторян сделал очень простой вывод: человечество покинуло родную планету, объединенную одним языком, а уж со временем центробежные языковые тенденции приводили к тому, что на каждой вновь освоенной планете язык претерпевал изменения и диалекты расходились все больше и больше. Таким образом, различные языки появились лишь после того, как человечество вышло в космос. И с образованием Галактической Империи возникла необходимость восстановить единый объединяющий людей язык.

Киспиторян назвал свою первую и наиболее известную книгу "Башня смешения языков", отталкиваясь от известной легенды о Вавилонской башне. Он предполагал, что эта история появилась еще до создания Империи. Возможно, среди межзвездных торговцев, которые путешествовали от планеты к планете и на собственном опыте узнали, что нет двух планет, говорящих на одном и том же языке. Эти торговцы и были живым доказательством того, что люди, живя на одной планете, говорили на одном языке. Торговцы и являлись носителями этого языка. Они объясняли смешение языков легендой о великом лидере, который построил первую «башню» или звездолет. Согласно легенде, бог наказал этих рвущихся к звездам смельчаков тем, что дал каждому свой язык, а потом заставил их расселиться по разным планетам. Эта легенда подавала смешение языков, как причину, а не следствие расселения человека по Галактике, но мифы зачастую отличались тем, что их причина и следствие менялись местами. Но легенда, безусловно, сохраняла для будущих поколений историческое событие.

Эти работы Киспиторяна находили полное понимание в научной среде. Но, перевалив через сорокалетний рубеж, он начал выдвигать совершенно неприемлемые идеи. Используя компьютеры с подозрительно высоким быстродействием, он приступил к препарированию галактического стандарта. И выяснилось, что многие слова несут в себе совершенно разные фонетические традиции, не совместимые друг с другом. Они просто не могли возникнуть на любой отдельно взятой планете, которая говорила на стандарте или языке, который ему предшествовал в далеком прошлом. Далее выявилось много однокоренных слов, которые вроде бы должны были обозначать близкие понятия, но, преобразованные по правилам галактического стандарта, они стали выражать совсем другое. Такие изменения не могли произойти за относительно короткий, по историческим меркам, период, датированный с одной стороны первым космическим поселением, а с другой — образованием Империи. Очевидно, заявлял Киспиторян, на планете, где зародилось человечество, существовало множество языков, а галактический стандарт стал первым универсальным человеческим языком. Человечество на протяжении всей истории разделяли языковые барьеры. И только Империи достало могущества навязать всем людям общий язык.