Старатели Сахары - Максим Удовиченко

Лекции и нравоучительные песнопения с элементами краеведческих отступлений сменялись крепким сном.

Проводя одну из таких нравоучительных и весьма краеведческих лекций, Аристарх вдруг услышал очень деликатное, едва уловимое постукивание в дверь купе.

– Кто там? Войдите, не заперто! – прокричал Аристарх невидимому гостю.

Дверь тихо отворилась, и взору Аристарха предстал невысокого роста китаец с длинной козьей бородой, в большой широкополой соломенной шляпе и расшитом разнообразными узорами костюме с просторными рукавами. Незамедлительно и весьма импульсивно исполнив пару национальных танцев, он замер в древнекитайском приветствии.

– Вот о чём я вам говорил! – показывая рукой на китайца, продолжал свою краеведческую лекцию монголам Аристарх. – А ведь он ваш сосед! Можно сказать, через дом от вас живёт! А вы и не знали! Он, скажем так, только с уборки риса, устал, норму перевыполнил, пришёл вас навестить! Темнота! – укоризненно поучал Аристарх с опаской следивших за происходящим жителей степей.

Перелёт руководителей в Монголию

– Моя к твоя пришла! Гостинца принесла! – вдруг прервал своё молчание китайский уборщик риса.

– Ты к ним пришла! Стой спокойно, уж больно ты колоритное пособие! Замри и повернись в фас! Не прерывай лекцию! – спокойно парировал Аристарх, продолжая рассказывать о великих китайских сборщиках риса жителям бескрайних степей, бросавшим на него дикие взгляды исподлобья.

Но китаец, нисколько не собираясь замирать, быстро подскочил к Аристарху, проворно выкидывая свои коротенькие ножки перед его носом в безудержном вихре танца, чем-то напоминавшим гопак, и начал виртуозно жонглировать различными столовыми предметами.

Перед глазами Аристарха вдруг замелькали ложки, вилки, настенные часы, и даже, как ему показалось, пару раз пролетел заварной чайник. Настороженные и тихие на протяжении всего пути монголы вдруг разразились радостным детским смехом и захлопали в ладоши.

Разительные перемены в настроение детей степей, вызвать которые до сих пор не удавались Аристарху, заставили его призадуматься.

– Как тебе это удаётся, китайский колдун? – окончательно решив прервать краеведческое занятие, спросил Аристарх.

– Купи много ложка и китайский матрёшка! А в подарок получишь книжка! Тогда скажу… – прекратив жонглировать и танцевать, загадочно предложил китаец, наклоняясь к Аристарху и протягивая изрядно потёртый, с лёгким налётом ржавчины, огромных размеров половник.

– Ложка!!! Ложка!!! – вдруг радостно закричали монголы, показывая руками на ржавый половник.

– Я вам! – строго погрозил пальцем Аристарх разгулявшимся детям степей. – Родной предмет увидели, что ли? – аккуратно засовывая ржавый половник обратно в сумку китайца и вынимая полиэтиленовый свёрток, отдалённо напоминавший магазинный набор столовых предметов, залепленный наклейками «Made in China».

– Взял ложка – получи матрёшка! – радостно возвестил китаец, как если бы Аристарх ни с того ни с сего угодил в «Сектор приз» на телеигре «Поле чудес», ни протянул ему здоровенную матрёшку с изображением Мао Цзэдуна.

Повертев матрёшку в руках и сняв верхнюю часть, Аристарх к своему удивлению обнаружил там ещё одну, чуть меньших размеров, с изображением Дэн Сяопина.

Вань Шань жонглирует кухонными предметами в поезде Наушки-Москва

Им вдруг овладел почти детский восторг: он с неподдельным задором извлекал всё новые и новые матрёшки с изображениями видных китайских деятелей, пока не дошёл до самой крохотной, на которой был нарисован китайский император Пу И. Не давая Аристарху опомнится, китаец со словами: «Любишь матрешка – получи книжка!», достал из мешка средних размеров книгу в красивом кожаном футляре.

– Что это? – изумлённо произнёс Аристарх, открыв книгу на странице с магическими знаками и рисунками созвездий, сплошь исписанную странными текстами на языке, похожем на арабский.

– Это сказка, Шахеризад! – со знанием дела объяснил китаец.

– Сказка! Сказка!!! – радостно подхватили дети степей, хлопая в ладоши.

– Какая ещё сказка?! Откуда у тебя эта книга, китайский прохвост? – перевернув страницу и увидев рисунок, довольно детально объясняющий процесс перегонки спирта, спросил явно заинтересовавшийся Аристарх.

– От моя бабушка, а ему от дедушка! Всё забирай, десять тысяч рублей моя давай! – скороговоркой пролепетал китаец, склонившись в ожидании денег.

– За всё даю тебе две тысячи, – доставая деньги и всё ещё рассматривая рисунки книги, озвучил цену Аристарх.

– Ещё два тысяча давай и моя убегай, – заключил китаец, показывая язык и строя гримасы монголам, вызывая тем самым неописуемый восторг и радостные крики «Сказка! Сказка!» в стане развеселившихся детей бескрайних степей.

– По рукам! – вручая деньги китайцу, согласился Аристарх.

Получив деньги, китаец захватил остатки совего багажа и незамедлительно исчез, оставив Аристарха с книгой, ложками и матрёшками, а детей бескрайних степей – с незабываемым восторгом. Аристарх же, Всерьёз заинтересовавшись книгой, окончательно прекратил свои краеведческие и нравоучительные лекции для гостей из далекой Монголии.

За окнами поезда мелькали вокзалы, станции и полустанки, стремительно отдаляя Аристарха от Байкальского края, ставшего за время службы почти родным. Как-то днём, сидя за столом своего купе и с интересом разглядывая очередной чертёж частей человеческого тела, к каждой из которых были пририсованы управляющие ими знаки Зодиака с латинскими пояснениями, исполненные очень искусно, сам того не подозревая Аристарх случайно задел крошечный рычаг на кожаном футляре книги.

С характерным щелчком сработали едва заметные замки – золотые пластины, ярко блеснув на солнце, аккуратно вошли в пазы и впервые за многие сотни лет окрыли две потайные ниши.

– Ничего себе! – опешил Аристарх, увидев предмет в золотой оправе, очень напоминавший монокль. К его удивлению, позолоченная ручка, хранившаяся в другой нише, замечательным образом крепилась к золотой оправе монокля.

Рассмотрев сквозь монокль детей степей, с урчанием поедавших кусок баранины, Аристарх разглядел их большие, не изъеденные кариесом, белые зубы, и отметил прекрасные возможности устройства детально изучать предметы.

Опробовав монокль, Аристарх нашёл его чрезвычайно удобным, и уже не расставался с ним ни на минуту. Ведь изучение чертежей и рисунков книги доставляло Аристарху немало неудобств из-за невозможности прочесть описания. Арабская вязь хоть и выглядела, как казалось ему, довольно симпатично, но была для него непонятна, и, как следствие, вносила больше неразберихи, нежели понимания увиденных рисунков, чертежей и схем. Но разглядывать всё это с помощью монокля, как обнаружилось, было весьма увлекательным.