Казино "Палм-Бич" - Пьер Рей

– С золотом?.. Все зависит от объема добычи. Если закроют шахты… Сейчас такое смутное время… Возможны всякие неожиданности.

Уладив все формальности с маклером, Ален направился в отель. Он никак не мог поверить, что заработал почти 40 000 долларов, не ударив палец о палец.

За пять минут до свидания он надел новую рубашку, повязал галстук, выбрал темный костюм, в последний раз осмотрел себя в зеркале и вышел из номера.

В баре звучала приглушенная музыка. Ален сел за маленький столик и стал ждать Энн. Она появилась в черном брючном костюме. Широкие, длинные, развевающиеся штанины скрывали высокие, не менее десяти сантиметров, каблуки.

– Привет!

– Привет!

– Мартини?

– Мартини.

Он сделал заказ.

– Тяжелый день?

– Ужасный! Народ словно с цепи сорвался. Кажется, весь Нью-Йорк собрался выехать из города.

– Я сплю, или вы подросли?

– Вы не спите. Служащая – ниже, женщина – выше.

– И как часто происходит подобная метаморфоза? Каждый день?

– Совсем не обязательно. Все зависит от настроения.

– И какое оно сегодня?

– Прекрасное! А ваше?

– В прямой зависимости от вашего.

Они рассмеялись. После третьей порции мартини Ален сказал:

– Энн, сегодня мой последний вечер в Нью-Йорке. Мне должны позвонить из Франции и Японии… Я хочу кое-что вам предложить.

– Говорите.

– Мой номер на восьмом этаже. Окна выходят в парк… У меня сегодня был такой же тяжелый день, как и у вас: люди, встречи, деловые переговоры… В голове у меня кипит. Мне хочется тишины… только вы и я. Давайте поужинаем у меня.

Энн медленно перебирала пальцами стакан.

– А почему бы и нет,- согласилась она, не поднимая глаз.

– Умираю с голода,- доверительно признался Ален.

Войдя в номер, она сразу же направилась к огромному, во всю стену, окну, выходившему на Центральный парк, и замерла, наслаждаясь красотой и великолепием вечернего пейзажа.

Ален подошел к ней, мгновение поколебался, а затем обнял за плечи. Она подалась назад и всем телом прижалась к нему.

– Восхитительно,- прошептала она.

Ален продолжал нежно обнимать ее. В ответ на этот жест, она взяла его за руку. Он зарылся лицом в ее волосы.

– Энн?..

Глядя вниз невидящими глазами, она пробормотала словно про себя:

– Ночь в Центральном парке… Вам повезло…

Взволнованный теплом ее тела, он коснулся губами ее щеки. Она повернулась к нему и обвила его шею руками. Как все просто, если ты богат!..

Глава 8

Он закурил тридцатую за день «Мюратти» и с беспечным видом подошел к перилам террасы, стараясь не смотреть туда, куда ему так хотелось посмотреть. Даже находясь на таком расстоянии, он чувствовал за собой слежку. С седьмого этажа отеля «Мажестик», на котором располагались его апартаменты из четырех комнат, бассейн казался голубовато-зеленой блестящей фасолиной. Он втянул в прокуренные миллионом сигарет легкие воздух и рискнул посмотреть вниз. За одним из столиков, в беспорядке расставленных вокруг бассейна, он увидел двух женщин, коротавших время за чашкой чая. Эмилия моментально подняла голову. Ему стало дурно, но он нашел в себе силы и энергично помахал рукой. Его жест остался без ответа.

Обычно, оставшись один, он доставал из металлического дипломата, постоянно закрытого на ключ, кипу порнографических журналов и с помощью увеличительного стекла тщательно исследовал каждую страницу. Его социальное положение позволяло ему лишь в мечтах осуществлять свои эротические фантазии. Он прекрасно знал, что достаточно малейшей оплошности в поведении, и он сразу же лишится всего, навсегда будет выброшен из обоймы привилегированных. В пятьдесят лет рисковать оказаться на улице после сладкой жизни набоба? Игра не стоила свеч. Он быстро возвратился в комнату, схватил «Ницца матэн», в которой, парализованный присутствием Эмилии, он успел прочесть только заголовок. Он был уверен, что начни он читать статью, находясь в одной комнате с ней, она обязательно что-нибудь заподозрила бы. Она внушила ему такой ужас, что даже уезжая за тысячи километров от нее, он ощущал ее властный, подозрительный взгляд.

– Жертва Каннского залива установлена: Эрвин Брокер, американец двадцати восьми лет!» (продолжение на стр.4).

Трясущимися руками он развернул газету.

«Комиссар Анджелини и инспекторы Барбо и Куману установили личность жертвы Каннского фестиваля пиротехнического искусства. Рыбаки вытащили в сетях портмоне, в котором полиция обнаружила удостоверение личности, выданное на имя Эрвина Брокера, американца, двадцати восьми лет, проживавшего в Нью-Йорке. Господин Брокер поселился в отеле «Карлтон» двенадцать дней тому назад. Знакомых на Лазурном берегу, куда он приехал впервые, у него не было».

Вдруг ему послышались какие-то шорохи у входной двери. Он положил газету на кровать и прислушался. Мягко, по-кошачьи ступая, он пересек комнату, подошел к двери и резко распахнул ее – никого. В коридоре тоже ни души. Он прошел на террасу и посмотрел вниз. Понадобилась доля секунды, чтобы он поймал на себе взгляд Эмилии. Это было невероятно! Какой же интуицией нужно было обладать, чтобы так мгновенно реагировать на его появление?

Он возвратился в комнату и снова погрузился в чтение статьи.

«Личность Эрвина Брокера установлена, естественно, благодаря фотографии в паспорте. В Каннах он должен был находиться еще десять дней. В настоящее время все теряются в догадках относительно обстоятельств трагического случая. Комиссар Анджелини поставил в известность о происшедшем службы Интерпола и приступил к расследованию».

Почувствовав, что жар окурка обжигает пальцы, он, не глядя, раздавил его в пепельнице и закурил очередную сигарету. После глубокой затяжки сложил газету и выбросил ее в мусорную корзину в ванной комнате. Неожиданно он забрал ее оттуда и хотел было вырезать статью, но тотчас отбросил эту мысль. Эмилия со своим фантастическим нюхом могла обратить на это внимание. В каких только местах он не прятал свои заначки, она всегда их находила. Он устало провел рукой по лбу: до чего же глупо он себя ведет! Откуда Эмилии знать, кто такой Брокер? Он лишь однажды принимал его в своем кабинете, и то при большом наплыве других посетителей. Последующие встречи происходили в баре на 8-й улице, где его никто не знал.

Он вышел из номера, оставив дверь открытой, и вложил «Ницца матэн» в корреспондентский ящик №751.

Закрыв за собой дверь, он снял темные очки, вышел на террасу и сел в шезлонг. Солнце, стоявшее в зените, обжигало его плечи сквозь тонкий шелк белой рубашки, но его почему-то била мелкая дрожь. Холодные волны зарождались где-то в желудке и растекались по телу отвратительными щупальцами страха.