Двенадцать железных цепей - Яна Лехчина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На дворе что-то зазвенело. Залаяли цепные псы.
– Ах ты косорукая су-у… – заорал хозяин. – Чтоб ещё хоть раз ты…
Извинения тонким девичьим голоском.
– Какой кошмар. – Ольжана стиснула зубы. – Может, она ему падчерица, а не родная дочь? Хотя и это не объясняет такого поведения. – И выругалась шёпотом.
Хозяин же ругался зычно, в полный голос.
– Если бы я не жила при Йоваре, то узнала бы много новых слов. – Повернулась к Лале: – Но он тот ещё ценитель витиеватых выражений.
– Охотно верю.
– Вы бывали когда-нибудь в Борожском господарстве? – спросила Ольжана, устраиваясь поудобнее. Тюфяк кололся даже через плащ. – У нас мужики любят хвастать богатством словарного запаса.
– Я ходил в море и сидел в хал-азарской тюрьме. – Лале задумчиво погладил затылок. – От моряков и тюремщиков можно узнать не меньше, чем от мудрых мёртвых башильеров.
Хозяин наконец замолчал. Собаки успокоились.
Ольжана поплотнее укутала ноги второй накидкой. Потуже затянула платок, чтобы случайно не коснуться волосами тюфяка, – мало ли что там водится и что может прогрызть себе путь сквозь волокна плаща.
– Вы спите?
– Нет. – Судя по голосу, Лале улыбнулся. – Не сплю.
– Ну так спите.
– Как скажете.
– Вы не голодный?
Лале подавился смехом.
– Слушайте, – сказал он почти нежно, – какая вы всё-таки потешная.
– Сами вы потешный, – заворчала Ольжана шутливо и снова поёрзала на тюфяке. – Это самая глупая трата денег за всю мою жизнь. За столько господариков хотелось бы лежать на перине.
– Зато не на лавке в кибитке.
– Тоже верно.
Ольжана повернулась к Лале:
– Правда, что ночью в море небо так низко, что созвездие Ладьи скользит по волнам? А созвездие Ящера едва ли не набирает воду в пасть?
– Я не видел в Хал-Азаре этих созвездий, госпожа Ольжана.
Она разочарованно вздохнула.
– Очень жаль. – Перекатилась на другой бок. – Ну ладно, подурачились и хватит. Простите. Доброй ночи.
Однако на дворе снова закричал хозяин, и собаки, будто повторяя за ним, залились лаем.
Ольжана застонала.
– Да что такое!.. Кажется, там целая свора.
Хозяин бранился, а собаки лаяли так оглушительно и без остановки, что их голоса отдавались у Ольжаны в голове. Она попыталась отвлечься от них, представляя шипение волн и звёздного Ящера, зачерпывающего пастью морскую воду, и её плавно закачало в полусне, но…
Ящер оскалил зубы и зарычал – так знакомо, что Ольжана вздрогнула и резко села.
Рядом шевельнулся Лале.
– Это не чудовище, – сказал он успокаивающе. – Госпожа Ольжана, это просто собаки.
Сердце забилось взволнованно и горячо. По телу растеклась тёплая дрожь. Ольжана вскочила и наскоро обулась, чуть было не запуталась в собственных юбках, однако устояла.
– Да, – сказала она, поправляя рубаху и распахнутые половины безрукавки. – Да, я знаю.
– Что вы делаете? – Лале приподнялся. – Длани, подождите…
Но Ольжана в пару шагов оказалась у дверей сарая, выбежала во двор.
Первым, что она увидела, была грузная фигура хозяина, выбеленная лунным светом. Злющий, вооружённый палкой хозяин замахивался на рычащего чёрного пса. Рядом стояла девушка – дочка или падчерица, кем бы она ему ни была, – и держалась за плечо, точно её волокли силой и только сейчас выпустили. С крыльца выглядывала хозяйка.
– Не смей, – крикнула Ольжана на бегу, – не смей его бить! Это моя собака.
Она заглотила слишком много воздуха и закашлялась, но упрямо продолжила:
– Опусти палку… Не трогай…
Хозяин свирепо на неё уставился. Дёрнулись дряблые щёки, наморщился орлиный нос.
– Твоя? – выплюнул.
– Да. – Ольжана остановилась, пытаясь отдышаться. – Да, моя. Он убежал сегодня, и я не могла его найти. Но это хорошая умная собака.
Мысли смешались, и Ольжана возненавидела себя за то, что защитила собаку, но ничего не сказала про девушку. Она не знала, что могла сделать – Ольжана не умела приглушать человеческий гнев, как способные ученицы госпожи Кажимеры. Идти без чар на здорового мужика было бы самоубийством, а использовать в открытую колдовство Дикого двора – чем это обернётся? Для неё, для Лале, для…
К тому же нельзя терять ночлег даже в сарае. И кто знает, как любое заступничество отразится на девушке, когда они уедут?
Снова невидимые весы, две чаши, череда выборов.
– Твоя псина на меня рычала! – рявкнул хозяин. За его спиной девушка засеменила к матери.
– Он защищает тех, кто слабее. – Ольжана заставила себя выдержать взгляд. – Но я его сейчас отзову. Эй, – зачмокала губами. – Эй, дружочек. Пойдём.
За спиной вырос Лале, взъерошенный и ничего не понимающий. Но собрался он быстро, как по щелчку.
– Хозяин, – произнёс строгим тоном сановитого черноризца. – Ты дал нам приют, и мы благодарны тебе за это, но человеку не положено присваивать себе право Карающей Длани.
Ужас, подумала Ольжана. Сейчас и ему достанется.
Лале приподнял руки в успокаивающем жесте.
– Человек в своём доме – сам себе и господарь, и король, но есть закон выше королей и господарей.
Прозвучало так, как сказал бы кто-то вроде дознавателя брата Амори – скучно, но пугающе. Только Ольжана не верила, что словами можно вразумить людей, которые мучат домочадцев, – тем более если говорил нежеланный гость.
– Идём сюда, – повторила она, смотря на пса. Добавила с нажимом: – Так надо.
Пёс глянул на хозяина.
Развернулся. Потрусил к Ольжане.
– Но в любом случае сейчас нужно спать, а не плодить распри. – Лале положил ладонь себе на грудь. – Доброй ночи.
И в завершение – чтобы на него точно не набросились с кулаками – пообещал:
– Мы уедем на рассвете.
Хозяин плюнул и выругался, но драться не полез. Хозяйка с девушкой уже скрылись в доме.
Ольжана зашагала к сараю.
– Госпожа Ольжана! – Снова щелчок, и перед ней уже прежний Лале. Он не успевал ни за ней, ни за псом и бросил вслед: – Какого беса?..
В сарае Ольжана дождалась, когда зайдут и пёс, и Лале, осмотрела дверь: та открывалась кнаружи – как закроешь? Изнутри ни замка, ни крючка, а Ольжана не была так искусна, чтобы запечатать колдовством.
Она оглянулась.
– Это Лале, – сказала она псу. – Мой спутник и хороший друг. При нём можно. Превращайся, и закроешь дверь сам.
Пёс глянул на неё тёмными умными глазами. Резко завалился на бок, точно захотел поелозить на спине, и…
У Ольжаны чуть слёзы от чувств не брызнули.
– Почему ты такой? – возмутилась она, хотя совсем не сердилась, просто от волнения сердце так и бухало в груди. – Юрген, почему тебе вечно нужно всех спасать?
