Москва(-90) - Михаил Леккор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидя в парадном президиуме и глядя на многих известных писателей и поэтов и встречаясь со многими любопытными взглядами. Как же, живой великий князь, это же надо увидеть! Сергей Александрович одновременно слушал председателя собрания Л.З. Мехлиса, выковывающего, по сути, общее направление темпа и курса всех выступлений.
И ведь как говорил! Можнопо-разному относиться к этому политику, особенно с высоты XXI века, но оратор он был выдающийся. Кратко, звучно, информативно, он не только информировал присутствующих о текущем партийном курсе, но и ставил перед ними задачами. При чем Мехлис не был профессиональным писателем или поэтом, понимал это и не пытался подстраиваться. Он выступал, прежде всего, как партийный и государственный деятель, а они, соответственно, виделись им, как работники идеологического фронта.
И ведь никто из собравшихся здесь и не возражали. А не согласившиеся, если и были против, то благоразумно молчали. А их бы много – три-четыре человека из более сотни. Это для либералов, если они есть. Для остальных же надо указать, что пришедшие сюда люди были обычными современниками своей исторической эпохи. Ждать диссидентов не имеет смысл, это другой исторический период. Причину можете найти сами.
Л.З. Мехлис поначалу обрисовал общую политическую и экономическую обстановку. Попаданец и так это знал. В политической сфере по-прежнему доминирует вредительство. С подачи И.В. Сталина истерия вокруг этого начнет снижаться где-то около конца 1938 года, то есть еще год по прошлой реальности. В экономической сфере вся явственнее слышится военная проблематика.
А в связи с этим оратор все более шел к международному положению. Испания, Германский и Итальянский фашизм, совсем немного Французский и Английский странные нейтралитеты. Правильно, И.В. Сталин тоже так акцентировал. Пока главный – Германский фашизм, наиболее агрессивный – Итальянский фашизм, а страны Антанты могут быть и в некотором роде союзники. Это где-то года полтора, если смотреть на прошлую реальность – лето (август) 1939 года. В этой же реальности может и раньше. Попаданец, как и всякий мичуринец считал, что нам не надо ждать милостей от природы.
Это, конечно, шутка, ну а если серьезно, то ему, попаданцу, сам бог велел корректировать исторические процессы. И в частности, когда помогать сближению национал-социалистической Германии и социалистического Советского Союза, а когда, наоборот, раздвигать курсы двух государств. Ведь гитлеровская Германия в конце 1930-х годов это наш стратегический враг и попаданец тут знает четко и бескомпромиссно.
О, Мехлис закончил говорить, теперь его очередь. Лев Захарович совсем немного коснулся, как русского патриотизма, так и привлечения к СССР дворянства, а в перспективе – белоэмигрантских слоев. Это его задача, как они и договаривались.
Сменил оратора на трибуне. Великого князя – коммуниста встретили бурно, в немалой части даже стоя. Л.З. Мехлис выразил мимикой на лице недовольство – так обычно встречали только Вождя. Но Сергей Александрович это обговорил с И.В. Сталиным этот момент и Хозяин дал добро. Тем более, он не дурак и постелил соломку – падать, если будет надо, окажется мягко.
Демонстративно похлопал вместе со всеми минут пять бурных оваций, потом прекратил их одной поднятой рукой и сказал:
- Товарищи, ваши аплодисменты, я считаю, относятся к нашей родной большевистской партии и великому Вождю ВКП (б) и СССР!
Еще этап неистовых оваций. Что же тут поделать, это время открытых эмоций, когда мужчины публично целовались, когда ораторов бурно встречали. Этого не надо стыдится, это наша реальная история.
А вот сейчас ему надо говорить, также сжато, по делу, но красиво. Писатели и поэты – глашатаи этого времени. Народ сможет повернуть свое массовое сознание, скорее, не от постановлений и резолюций съездов и ЦК, а от литературных произведений, художественных фильмов, популярных песен.
А вот для этого он и должен открыто и понятно говорить. Собственно, ничего радикально нового он не выдал, все уже было сказано и прописано в речах Вождя. Но он привел к этим тезисам сильные факты, как исторические события, так и уже созданных работ. Жена с двумя помощницами специально посмотрели в библиотеке какие есть книги, фильмы, песни, а какие исторические темы еще не раскрыты. При чем попаданец даже видел авторов будущих романов. Не успели написать, так мы поможем!
Товарищи, - говорил он в частности, - прошли годы в прошлом, когда страна разделялась в ходе гражданского весьма кровавого противопоставления. Теперь под мудрым руководством нашей коммунистической партии, гениального видения великого Сталина наша история, наше общество вновь соединилось в единое целое. Наших воинов будут вести воедино князья Кутузов и Суворов, дворяне Ушаков и Нахимов, бравые командиры Чапаев и Щорс. Мы едины и вы это должны показать.
Попаданец видел – меньшинство не поняло и впало в отчаяние, но большинство, как чистые писатели, так и партийные функционеры от литературы соотнесли предыдущие речи Вождя, сегодняшние выступления Л.З. Мехлиса и великого князя (!) Сергея Александровича и что почувствовали.
Ничего, товарищи, партия вас не оставит, будут еще митинги и обучающие методические собрания. Пора поворачивать на новый генеральный курс ВКП (б) и И.В. Сталина!
Глава 7
Ты так здорово выступал! - удивилась/обрадовалась/обзавидовалась жена Мария Федоровна успехам великого князя.
«Товар захочешь продавить покупателям, еще не так запоешь!» - хотел было поделиться практикой торгового менеджмента XXI века попаданец Сергей Логинович, но вместо этого поделился возникшей острой проблемой с женой, пользуясь подходящим моментом. После собрания и ухода писателей они решили совершить небольшую прогулку в окрестностях Москвы реки. Так сказать, небольшой променад перед ужином. Ну и негромко, почти шепотом, переговорить о тайно-сокровенном, о чем не скажешь в их особняке, нашпигованном лазутчиками НКВД.
И этот разговор о наболевшем они вели на простенькой скамейке непосредственно около реки, делая вид, что занимаются обнимашками и поцелуйчиками. И как бы не жена занималась этими делами активнее. Ее, кстати, увлекал не сам амурный процесс, хотя и от него она не собиралась отвлекаться. Но еще более женщине было интереснее поговорить о недавнем собрании писателей и поэтов. Как себя вел ее муж на людях, как зажигательно и аргументировано говорил речь, словно товарищ Мехлис. Ух, ей бы так! А то с одним – двумя она говорила свободно, только с товарищем Сталиным немного смущалась, так с
