Револьвер Мегрэ - Жорж Сименон

— Все?

— Под конец он стал волноваться, закричал: «Я не хочу умирать! Не хочу! Спасите меня!..»

Мегрэ повесил трубку, повернулся к Жанвье, который явно боролся со сном.

— Можешь идти спать.

— А вы?

— Я буду ждать до половины шестого. Нужно проверить, действительно ли мальчуган уехал в Кале.

— А для чего это ему понадобилось?

— Чтобы догнать кого-то в Англии.

В среду утром, украв у него револьвер, Ален раздобыл патроны. В четверг он вошел в дом на бульваре Ришар-Валлас, а через полчаса проживающая в этом доме Жанна Дебюль, знакомая его отца, которой кто-то позвонил по телефону, поспешно собралась и уехала на Северный вокзал.

Чем занимался мальчик днем? Почему он не уехал сразу? У него не было денег? Он мог их раздобыть только одним путем, для этого он должен был дождаться наступления темноты. Вряд ли было случайностью, что он ограбил промышленника из Клермон-Феррана вблизи Северного вокзала, незадолго до отхода поезда на Кале.

— Да, я совсем забыл сказать вам, что звонили по поводу бумажника. Его нашли на улице.

— На какой?

— На улице Дюнкерк. Опять вблизи вокзала.

— Без денег, конечно.

— До ухода позвони в паспортный стол. Спроси, выдавали ли они заграничный паспорт на имя Алена Лагранжа.

Мегрэ подошел к окну. Еще не рассвело, был тот холодный серый час, который наступает перед восходом солнца. Сена казалась почти черной в синеватом тумане; на катере, пришвартованном к набережной, матрос поливал палубу из шланга. Буксирный пароход бесшумно шел вниз по течению, чтобы забрать откуда-то баржи и нанизать их, как четки, на трос.

— Он просил паспорт одиннадцать месяцев назад, патрон. Он хотел поехать в Австрию.

— Значит, срок паспорта еще не истек. В Англию не нужна виза. Ты не нашел в его вещах паспорта?

— Нет.

— А костюмы?

— У него, вероятно, только один приличный костюм, в котором он ходит. В шкафу висел еще один, изношенный до дыр. И все носки дырявые.

— Иди спать.

— Вы уверены что я вам больше не понадоблюсь?

— Уверен. Здесь еще два дежурных инспектора.

Незаметно для самого себя Мегрэ задремал, сидя в кресле. Он проснулся от того, что возвращающийся вверх по течению буксир громко загудел, подходя к мосту. Открыв глаза, Мегрэ увидел розовое небо и сверкающие под лучами солнца изломы крыш. Он взглянул на часы, снял трубку.

— Соедините меня с портовой полицией Кале! Пришлось ждать. Полиция порта не отвечала. Наконец к телефону подошел запыхавшийся инспектор.

— Говорит Мегрэ из парижской уголовной полиции.

— Я в курсе дела.

— Ну что?

— Мы как раз заканчиваем проверку паспортов. Пароход еще не отошел. Мои коллеги там.

Мегрэ слышал гудки сирены отходящего почтового парохода.

— А молодой Лагранж?

— Мы его не нашли. Никого похожего. Было мало пассажиров. Проверить было легко.

— У вас имеется список тех, кто уезжал вчера?

— Сейчас поищу в соседней комнате. Подождете?

Вернувшись, он сказал:

— Во вчерашнем списке Лагранжа тоже нет.

— Дело не в Лагранже. Поищите некую Жанну Дебюль.

— Дебюль… Дебюль… Д… Д… Сейчас. Вот. Дома… Дазерг… Дебюль, Жанна-Луиза-Клементина, сорок девять лет, проживает в Нейи-сюр-Сен, номер 7–6, бульвар…

— Знаю. Какой адрес в Англии, она указала?

— Лондон, отель «Савой».

— Благодарю вас. Вы уверены, что Лагранж?..

— Можете быть спокойны, господин комиссар.

Мегрэ было жарко; может быть потому, что он всю ночь не спал, он был в дурном настроении и с видом человека, желающего кому-то отомстить, схватил бутылку коньяку. Потом нервно взял трубку телефона и проворчал:

— Ле Бурже.

— Повторите.

— Прошу соединить меня с аэропортом Ле Бурже. Он говорил хриплым голосом, телефонист заторопился.

— Говорит Мегрэ, из уголовной полиции.

— Инспектор Матье у телефона.

— Есть ли ночью самолеты на Лондон?

— Один в десять часов вечера, другой в двенадцать сорок пять ночи, первый утренний вылетел только что. Я слышу отсюда, как он набирает высоту.

— Достаньте, пожалуйста, список пассажиров

— Какого самолета?

— Двенадцать сорок пять ночи.

— Минутку.

Мегрэ редко бывал таким нелюбезным.

— Нашли?

— Да.

— Ищите Лагранжа.

— Хорошо… Лагранж, Ален-Франсуа-Мари…

— Благодарю вас.

— Вам больше ничего не нужно?

Но Мегрэ уже повесил трубку. Из-за этого проклятого Северного вокзала, который его прямо загипнотизировал, он не подумал о самолете, и в результате Ален Лагранж с его заряженным револьвером уже давно находится в Лондоне.

Пошарив по письменному столу, Мегрэ снова схватился за телефонную трубку.

— Отель «Савой» в Лондоне.

Его соединили почти сразу.

— Отель «Савой». Дежурный слушает.

Мегрэ устал повторять все одно и тоже — свое имя, звание.

— Скажите, не останавливалась ли у вас вчера некая Жанна Дебюль?

На это ушло гораздо меньше времени, чем на переговоры с полицией. Дежурный просто взглянул на висящий перед ним список прибывших.

— Да, месье, номер шестьсот пять. Хотите с ней говорить?

Мегрэ замялся.

— Нет. Взгляните еще, не прибыл ли к вам сегодня ночью некий Ален Лагранж?

Дежурный ответил почти сразу:

— Нет, месье.

— Я полагаю, что вы спрашиваете у вновь прибывших паспорта?

— Конечно. Согласно инструкции.

— Значит, Ален Лагранж не мог записаться под чужим именем?

— Только в том случае, если у него имеется фальшивый паспорт. Учтите, что полиция каждую ночь проверяет паспорта.

— Спасибо.

Ему оставалось позвонить еще в одно место, и этот звонок был особенно неприятен, тем более что придется воспользоваться своими слабыми школьными знаниями английского языка.

— Скотленд-Ярд.

Было бы чудом, если бы инспектор Пайк, которого он принимал во Франции, дежурил в этот час. Пришлось беседовать с неизвестным, который с трудом понял, кто с ним говорит, и отвечал гнусавым голосом.

— Некая Жанна Дебюль, сорока девяти лет, остановилась в отеле «Савой», номер шестьсот пять, — подбирая слова, произнес Мегрэ. — Прошу вас в течение нескольких ближайших часов следить за ней как можно осторожнее…

Далекий собеседник повторял последние слова Мегрэ с хорошим произношением, как будто каждый раз поправлял его.

— Возможно, что один молодой человек попытается посетить ее или встретиться с ней. Даю вам его приметы…

Перечислив приметы, он добавил:

— Он вооружен, «смит-вессон» специального образца. Это дает вам возможность арестовать его. Я пошлю вам его фотографии по бильдаппарату через несколько минут.

Но англичанин не понимал, и Мегрэ пришлось давать подробное описание, повторять одно и то же три-четыре раза.

— В конце концов, что вы от нас хотите?

Эта дотошность заставила Мегрэ пожалеть, что он позвонил в Скотленд-Ярд, ему захотелось ответить: «Ничего!»

Он был весь в поту.

— Я приеду сам, — наконец заявил он.

— Вы хотите сказать, что приедете в Скотленд-Ярд?

— Я приеду в Лондон.

— В котором часу?

— Еще неизвестно. У Меня нет расписания самолетов под рукой.

— Вы вылетите самолетом?

Мегрэ повесил трубку, возмущаясь и посылая ко всем чертям этого незнакомого инспектора, который, возможно, был славным парнем.

А что бы ответил Люкас инспектору Скотленд-Ярда, позвонившему в шесть часов утра и на дурном французском языке рассказавшему подобную историю?

— Это опять я. Соедините меня снова с Ле Бурже.

Самолет отправлялся в восемь пятнадцать. У него осталось время заехать домой, переодеться, даже побриться и проглотить завтрак. Мадам Мегрэ предусмотрительно не задавала никаких вопросов.

— Я не знаю, когда вернусь, — сказал он сердито, слабо надеясь, что она тоже рассердится и у него будет возможность сорвать на ком-нибудь свой гнев. — Я уезжаю в Лондон.

— Да.

— Приготовь маленький чемодан со сменой белья и дорожным несессером. Там, в ящике, наверно, осталось несколько фунтов стерлингов.

Зазвонил телефон. Мегрэ как раз надевал галстук.

— Мегрэ? Говорит Рато.

Старший следователь, который, конечно, провел ночь в собственной постели, был в это прекрасное солнечное утро в чудесном настроении и, поглощая кофе со свежими булочками, желал узнать новости.

— Что вы говорите?

— Я говорю, что мне некогда, что я сажусь на самолет и вылетаю в Лондон через тридцать пять минут.

— В Лондон?

— Вот именно.

— Что вы такого узнали, что…

— Простите, но я вешаю трубку. Самолет не ждет. — Мегрэ был в таком состоянии, что добавил: — Я буду посылать тебе открытки.

Само собой разумеется, что в ответ на это была повешена трубка.