Слушаю и повинуюсь - Дмитрий Ков-Фёдоров

разрываться от звонков с раннего утра. Но бабушка не двигалась с места. Она ничего не слышала, ничего не понимала, она не замечала времени… Она просто сидела и ждала, когда ее любимая Ульянка откроет глаза. Казалось, она могла бы сидеть вот так часами, но голод и усталость, к тому же – перенесённый стресс, постепенно давали о себе знать. Нина Львовна всё ближе и ближе клонилась к девушке, пока не уронила голову на ее грудь и не забылась тяжелым сном.

Сколько она проспала так, час–два, а, может, всего несколько минут, неизвестно, но проснуться женщину заставило какое-то тревожное чувство. Ей показалось, что у девушки внутри, что-то еле заметно шевельнулось. Сон слетел с неё в одно мгновение. Распрямившись, она стала всматриваться в лицо Ульяны, надеясь увидеть на нем какие-нибудь изменения, но… девушка по-прежнему не подавала никаких признаков жизни.

«Как же так, ведь я слышала, я отчетливо слышала, – убеждала себя женщина. – Там у неё что-то шевельнулось. Я не могла ошибиться!»

Прощупать у девушки пульс ей не удалось. Она просто не знала где на запястье нужно искать эту слабенькую пульсирующую жилку. И тогда, стянув с плеч Ульяны платье и оголив ее грудь, она жадно прильнула ухом к тому месту, где по её мнению должно располагаться сердце.

Секунды тянулись невыносимо долго. Нина Львовна несколько раз вставала. Сначала вынесла в другую комнату будильник, – он слишком громко тикал. Потом выключила радиоприемник, который постоянно работал на кухне, возвратилась в комнату, и только хотела продолжить свой эксперимент, как в прихожей, в который уже раз зазвонил телефон. Бабушка кинулась к аппарату, схватила трубку, и раздраженно проговорила:

– Ну, что вы всё звоните? Что вам нужно? У меня уже уши закладывает от ваших звонков.

На другом конце провода, Стас буквально запрыгал от радости. Стараясь не замечать недружелюбного тона, он быстро заговорил.

– Извините, ради Бога. Не могу дозвониться до вас уже два дня. Можно поговорить с Ульяной?

– Нет, нельзя.

– Нельзя, почему? Скажите, что звонит Стас, она обязательно возьмёт трубку.

– Нет, не возьмёт.

– Она не может или не хочет?

– Вот что, Стас, у меня нет времени с тобой разговаривать.

– Хорошо. Тогда передайте ей, чтобы она мне перезвонила, обязательно перезвонила. Я буду ждать.

– Слушай, дружок, не до тебя сейчас.

Нина Львовна нажала на рычаг, но трубку положила рядом.

Возвратилась в комнату, села на кровать, перекрестилась и прильнула ухом к груди внучки. Она была готова лежать так часами, но уже через полминуты, её слух опять уловил, что-то похожее на слабенький пульс. Словно кто-то невидимый надкусил сухарик.

– Что это?!

Бабушка моментально выпрямилась, но уже в следующую секунду её голова вновь прижалась к девушке. Десять пятнадцать, двадцать секунд и снова он, – тот же надкусанный сухарик…

«Неужели жива?! Нет, этого не может быть! Ведь доктор сказал…»

Когда Нина Львовна услышала звук в третий раз, у неё на голове впервые в жизни зашевелились волосы. Она вскочила, заметалась по квартире, не зная, что предпринять, потом подбежала к телефону и вновь вызвала скорую помощь.

На этот раз врачом оказалась женщина. Она прошла к Ульяне и попросила бабушку соблюдать тишину, потому что та говорила без умолку, рассказывая обо всём, что произошло, за последние два дня. После довольно продолжительного осмотра, женщина-врач поднялась и в замешательстве произнесла:

– Ничего не понимаю. По всем признакам девушка мертва, но почему у неё до сих пор сохраняется температура – большая загадка.

– Я же вам говорю, у нее внутри что-то бьётся. У неё есть пульс, редкий, очень редкий.

– В любом случае, больную надо срочно везти в стационар и там тщательно обследовать. Где у вас телефон, я должна сообщить дежурному.

– А мне что делать?

– Собирайтесь, поедете вместе с нами.

Не дождавшись звонка от Ульяны, Стас решил отправиться в её театр. Но оказалось, что сбор труппы назначен только на десятое сентября. Ждать ещё несколько дней он не мог, поэтому попробовал узнать адрес девушки, самым доступным способом, – через адресное бюро.

Заполнил специальный бланк, протянул женщине в окошке, и ему выдали адреса четырех девушек с именем Ульяна и фамилией Ткаченко. Трое из них оказались детьми, а четвёртая, судя по названию улицы и номеру дома, была та, которую он и искал.

Единственное, что его смущало, так это год её рождения. Получалось, что ей исполнилось тридцать лет, и исполнилось – тридцатого августа, в день его юбилея. Удивительно, она произносила в его честь тосты, поздравляла, дарила подарки, в то же время, о своем дне рождения не сказала ни слова. Впрочем, девушкам свойственно скрывать свой возраст, хотя, если честно, он думал, что Ульяна ненамного его старше – ну, года на три, на четыре. По крайней мере, выглядела она именно так.

Не откладывая на потом, он поехал к её дому, нашел нужный подъезд, этаж, квартиру. Позвонил один раз, второй, даже крикнул:

– Юль, это я – Стас, открой.

Звонок.

– Я поговорил с мамой. Она очень переживает.

Звонок.

– Она даже готова извиниться. Правда.

Звонок.

– Юль, ну, не прячься, не молчи, ответь.

Прислушавшись к тишине, он вышел во двор, немного посидел на знакомой скамейке, потом, расстроенный, поплёлся домой. На сегодня у них с Дэном намечалась работа в ночном клубе. Нужно быть в форме, приготовиться, немного отдохнуть. Подвести ребят из-за своих личных проблем он не имел права.

***

Целую неделю Ульяна пролежала в реанимации, и все это время лучшие врачи бились над тем, чтобы привести её в чувство, но безуспешно. Состояние девушки не менялось. Её перевели в общую палату, где она наблюдалась ещё в течение двух месяцев, и, наконец, на общем консилиуме было принято решение отправить больную домой. Больше медики ничем помочь ей не могли.

Постоянно дежурившая возле Ульяны, бабушка так измучилась за последние недели, что даже похудела на несколько килограммов. Поэтому новость о том, что внучку можно забрать домой, приняла с радостью. Лечащий врач вызвал её в свой кабинет и объяснил:

– Состояние больной на сегодняшний день можно охарактеризовать, как вполне стабильное. Никаких отклонений не наблюдается. Все анализы в норме, за исключением одного. Мозг девушки по какой-то причине блокирует нормальную работу жизненно важных органов, в то время как организм продолжает функционировать в режиме, если можно так выразиться, наименьшего потребления энергии. Есть такое странное явление, врачи стараются о нем не говорить – летаргический сон, может быть, слышали?

– А что это?

Мужчина развел руками.

– К сожалению, ответа на этот