Бегущий по лезвию - Филип Киндред Дик

обращайтесь ко мне как к миссис Страттон. Мы еще друг друга почти не знаем. По крайней мере, я вас не знаю.

Дверь захлопнулась, и Исидор остался один в пыльном коридоре, погруженном в унылый полумрак.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Да, вот такие дела, подумал Джон Р. Исидор, сжимая размякший кубик маргарина. Возможно, она потом передумает и разрешит называть себя Прис. А я, может, достану к ужину банку довоенных овощных консервов. Может быть, она не умеет готовить? Ничего, я покажу. Я приготовлю для нас двоих ужин сам. И покажу ей, как готовить еду, на будущее. Она наверняка захочет готовить, как только я научу ее. Большинство женщин, даже молодых, любят готовить. Это инстинкт.

Поднимаясь по темной лестнице, он вернулся в свою квартиру.

Какая-то эта девушка действительно неконтактная, думал он, облачаясь в свою белую рабочую униформу. Даже если поспешить, он все равно на работу опоздает. Мистер Слоут будет сердит. Ну и что? Кстати, она не слышала о Бастере Дружби, а этого быть не может. Бастер Дружби — самая важная персона из всех живущих, кроме, быть может, Вибура Сострадального. Но ведь Сострадальный, размышлял он, не живой человек. Это явно супертипическая личность со звезд, по космическому шаблону наложенная на нашу культуру. Так говорят другие. Например, мистер Слоут так говорит. А Ганнибал Слоут всегда знает, что говорит.

Однако странно, что девушка так непоследовательна в отношении собственного имени. Возможно, ей необходима помощь. Могу ли я ей помочь? Специал, недоумок, что я знаю? Я не имею права жениться, не имею права эмигрировать. В конце концов, меня прикончит пыль. Я ничего не могу предложить этой девушке.

Уже одетый и готовый отправиться на работу, он поднялся на крышу дома, где был припаркован его потрепанный аэрокар.

Час спустя, уже за рулем служебного аэрофургона, он принял первое сломанное животное за этот день. Электрического кота. Животное, неровно и шумно дыша, лежало в пластиковой пылезащитной корзине в заднем конце фургона. Да, его вполне можно принять за настоящего, думал Исидор, направляясь в обратный путь к ветеринарной лечебнице Ван Несса. Несмотря на громкое название, это было карликовое заведение, едва сводившее концы, с концами в условиях жестокой конкуренции в области ремонта поддельных животных.

Кот громко вздохнул.

Ух ты, подумал Исидор. Такое впечатление, что он в самом деле умирает. Наверное, батарея с десятилетним зарядом замкнулась, и теперь все его контуры выгорают. Солидный ремонт. Мастеру их ветлечебницы, Милту Борогову, придется изрядно попотеть. И я не назвал предварительную цену за ремонт, мрачно вспомнил Исидор. Парень сунул мне кота, сказал, что неполадки начались ночью, и куда-то улетел, кажется, он опаздывал на работу. Во всяком случае, разговор был прерван внезапно. Владелец умчался в небо в новеньком заказном каре. Новый клиент.

Коту Исидор сказал:

— Сможешь продержаться, пока не доберемся до мастерской?

Кот не умолкал.

— Ладно, я перезаряжу тебя сейчас, — решил Исидор.

Он посадил фургон на ближайшую свободную крышу, не выключая мотора, пробрался в тыльную часть кабины и открыл пластиковую защитную корзину для перевозки животных.

Электрический механизм, заключенный в совершенно натурального вида серую пушистую животину, булькал и хрипел. Видеолинзы эрзац-кота уже стеклянно блестели, металлические челюсти крепко сжались. Вот что всегда поражало Исидора: все эти контуры «болезни», встроенные в поддельных животных. Лежавший на коленях Исидора механизм был устроен так тонко, что когда в нем что-то ломалось, то создавалось впечатление естественно заболевшего животного. Даже я мог бы обмануться, сказал про себя Исидор, шаря тем временем в меховом покрытии живота электрокота, отыскивая крышку контрольной панели (весьма миниатюрной у такого мелкого эрзац-животного). Там находился вывод для экстренной подзарядки батарей. Но он не мог найти панель. И времени не было — механизм почти перестал функционировать. Если дело действительно в коротком замыкании, то можно попробовать отсоединить один из проводов батареи. Механизм лишится питания, и ему не будет причинено дальнейшего вреда. А уже в мастерской Милт подсоединит батарею.

Он ловко пробежал пальцами по псевдокости позвоночника. Провода должны находиться где-то здесь. Чертовски трудная работа — имитация была абсолютной. Проводов не было видно при самом тщательном и близком рассмотрении. Видимо, производство фирмы Вилрайта и Карпентера. Их модели более дорогие, но вы посмотрите, какой товар!

Исидор сдался. Электрокот полностью перестал работать. Видимо, замыкание, если в этом была причина неполадок, истощило запас энергии батарей. Починка влетит в копеечку, пессимистически подумал он. Сразу видно, что хозяин не производил трехгодичного профилактического осмотра. Возможно, это послужит ему печальным, но необходимым уроком.

Он влез в водительское кресло, перевел руль управления в положение «вверх» и снова с жужжанием взмыл в воздух, продолжив путь к мастерской.

Хорошо, что теперь не нужно слушать выводящие из себя стоны механизма. Теперь он мог расслабиться. Забавно, подумал он. Хотя я умом понимаю, что это всего лишь перегорают контуры поддельного животного, внутри у меня все равно что-то сжимается. Эх, если бы я мог найти другую работу. Если бы я не провалил тест на умственные способности, то не дошел бы до такого занятия, со всеми вытекающими моральными издержками. С другой стороны, синтетические страдания поддельных животных совершенно не волновали Милта Борогова или их шефа Ганнибала Слоута. Поэтому все дело во мне, думал Джон Исидор. Наверное, когда личность деградирует, спускается по эволюционной лестнице, как это уже случилось со мной, когда она погружается в могильный мир, мир специалов… Нет, лучше оставить эту мысль. Не нужно думать дальше. В такие моменты, когда Исидор сравнивал свои нынешние умственные способности и то, что он имел раньше, он бывал подавлен более обычного. Каждый день он терял очередную порцию жизненной энергии: он, как и тысячи других специалов по всей Земле, с каждым днем становился все ближе и ближе к куче праха, превращался в живой мусор.

Чтобы скрасить одиночество, он щелкнул клавишей радио и настроился на радиопредставление Бастера Дружби. Подобно телевизионной версии, оно не прекращалось по двадцать три тепленьких часа в сутки… еще один час был посвящен религии. Десятиминутная пауза, затем — религиозный час, завершение суточной программы.

— …рад видеть тебя снова здесь, — говорил Бастер Дружби. — Итак, Аманда, прошло целых два дня с тех пор, как ты в последний раз была у нас в гостях. Дорогая, ты работаешь над новой лентой?

— Да, я собиралась начать ле-енту еще вчера-а! Но только они ска-азали, что мы начнем в семь…

— В семь утра? — вмешался Бастер.

— Да-а, именно. В семь утра-а!

Аманда Вернер засмеялась знаменитым смехом Аманды Вернер,