Полураспад - Роман Солнцев

- Мы не можем упустить такой момент... Он может склеить, как клей "Момент", наши лаборатории...

А Савраскина как сидела спиной к вошедшим, так и осталась сидеть. Узкие плечи, тонкая шея... Пальцы бегают по клавиатуре, на пальцах никаких колец. Но это ничего не значит...

- Галина Игнатьевна, - уже в который раз окликнул ее Исидор Мартынович и сокрушенно шепнул: - Занята. Серьезный товарисч.

Впрочем, нет, наконец поздоровалась - полуоглянулась, кивнула, и снова пальчики плетут узор на клавиатуре. Алексею Александровичу хотелось вскочить, закричать... Но он слушал Исидора Мартыновича, что-то отвечал ему, и неожиданно быстро договорились, что лаборатория Левушкина-Александрова подключится к работе со своими фототрофами (например, травой по имени "чуфа") и гетеротрофами (теми же пекарскими дрожжами, сахаромицетами), с их управляемым культивированием.

Кстати, чуфа куда лучше хлореллы утилизирует мочевину, и ее саму вполне можно есть. Для космонавтов находка...

Алексей Александрович поручит эту тематику Ивану Гуртовому или Евгению Васильевичу. И станут ребята получать по семьсот, по тысяче рублей дополнительно. В наше время тоже деньги.

А Савраскина так и не оглянулась.

- Слушайте, это правду про вас рассказывают, Александрыч?.. Будто бы с утра по старинке явились в Институт физики, в лабораторию плазмы... ну, где раньше работали... и весь день там просидели...

- Сказки! - раздраженно буркнул Алексей Александрович.

Уже торопясь уйти, перед железными дверями он широко махнул рукой, задел какой-то крюк, торчавший из стены, и глубоко взрезал белую мякоть в основании большого пальца.

Вот он, знак, да знак огромный, как нарисованный красный "кирпич" над дорогой! Сюда проезд закрыт. Вышел, сося руку, и побрел домой...

Вокруг маячила толпа, мигали красные огоньки машин, было шумно и красочно. Но что это? Собака с красным глазом, с обкусанным боком... стоит возле светофора, ждет зеленого света. Значит, знавала лучшие времена, разбирается в правилах уличного движения.

- Идем-ка со мной, дружок...

И, диво, на этот раз пес не огрызнулся, а послушно пошел за ним.

2

- Проходи, старина. Мы тебя назовем Тарзан. Люди, у нас новость! - По дороге Алексей купил собаке дешевой колбасы, и новый друг не побоялся зайти с ним в расшатанный гремящий лифт.

Но никто в квартире не откликнулся. Оставив пса возле двери, Алексей Александрович прошел в комнату матери. Мать плакала, сидя на койке, хлюпала носом и утирала глаза платочком.

- Что, что? - растерялся Алексей Александрович. Увидел в дверях кухни сына. - Опять куда-нибудь привязал?

- Да ты че! - заверещал Митька, отбегая от отца подальше и приседая в углу. - Это мамка...

Из спальни выплыла супруга, в очень тесном белом платье до пят, без талии, вся - словно толстый мучной червь.

- Зачем на ребенка кричишь? Пьяненький сегодня? Не надо вымещать отрицательные эмоции на нежных детях. Ты понюхай-ка...

- Что, что?! - уже потише, но хрипел Алексей Александрович.

- Я в магазин пошла, а ее за кашей последить...

Да, на кухне пахло подгорелой кашей. Видимо, мать уснула.

- Ну и что? - снова накаляясь, шипел жене Алексей Александрович. Из-за каши? Он готов был задушить Брониславу.

- Но я прощаю! - пропела Бронислава.

В дверях появилась мать Алексея и прошелестела:

- А вот не надо мне ваших милостей!.. Я пенсию получаю. - Она так это сказала - никогда сын не видел столько презрения на ее маленьком лице. Сейчас пойду и принесу хоть десять килограммов!

- Да перестань, мамочка! - Бронислава продефилировала к плите, виляя задом. - Я, собственно, из-за кастрюли... Немецкая...

- Ну и что? - прокричал Алексей Александрович.

- Ничего, - отвечала жена. - Говорю же, мелочь. Купим! Ой, кто это?! Она увидела пса. - Пупсик! - Пошла к порогу, протягивая руки.

Пес привстал и зарычал, Бронислава обиженно остановилась.

- Ну-у-у! Это ты на меня?! Зараза! - И повернулась к мужу: - Чья?

- Теперь наша.

- Ты что, с улицы привел? Я подумала, кто-то попросил на время... Фу! У нее синяк. И грязная. Нет-нет-нет!

- Да, да! - закричал тонким голосом Алексей Александрович. - Да!

Наступила тишина. Бронислава пожала плечами, захихикала:

- Да ради Бога! Я пошла спать.

Когда она удалилась, мать - все еще стоя на пороге в свою комнатку тихо сказала:

- А еще Митя иконку забрал...

- Ну пошутил я... - пролепетал, кривясь, Митя. - Я ребятам во дворе показывал. Мы на компас проверяли, действует или нет... У вас под кроватью, бабушка... я не успел на полку поставить...

Алексей Александрович, пройдя в комнату матери, достал из-под кровати газетный сверток, развернул и подал матери черную прабабкину иконку, присел рядом. Старуха опустила голову.

- Я же понимаю... Помирать пора, а я хожу тут, мешаюсь... И ем некрасиво... слепая тетеря!

- Да перестань! - Сын взял ее за холодную, в голубых нитках тонкую руку. - Не говори так! Вот сделаем операцию, заменим хрусталики...

- Чем же ужинать будешь, миленький?

- Да творогу поем, какая ерунда. - Он обнял старуху.

Прошло несколько дней. Митька по поручению отца с гордым видом выводил Тарзана во двор, пес был смирный и только на Брониславу рычал, пока однажды она ему не принесла с базара большую сахарную кость. Но на следующий же день, взявшись выгулять его, Броня вернулась с оборванным ремешком.

- Сбежал! - заявила она с порога, шумно дыша. - Увидел какую-то собачонку и... вот, оторвал.

Алексей Александрович, успевший привыкнуть к доброму молчаливому псу, недоверчиво смотрел на жену. Нет, кажется, не врет.

- Может, найдется? - жалобно спросил Митька. - Он мне руку подавал!

- Может, найдется, - согласилась Броня.

Однако как ни всматривались утром и вечером отец и сын в бегающих в округе собак, Тарзана нигде не было. И даже мать, которая, кстати, никогда не любила зверей в доме (шерсть, пух от них!), вдруг посочувствовала:

- Глаза у него были добрые.

Казалось, снова в квартире наступил мир. Но вдруг за ужином Бронислава напомнила мужу:

- Зря не купили дачу Севастьяновых. Сейчас за городом так хорошо...

- Броня! - Он уставился на жену, не понимая, шутит она или говорит всерьез.

- Ну нет так нет, - деланно улыбнулась жена. - Так и будем жить на уровне травы... при всех твоих талантах... Белендеев прав.

- Он что, с тобой говорил?! - Алексей Александрович зубами скрежетнул. - Когда успела?

Бронислава кокетливо повела круглым плечом.

- Сегодня. Он снова в городе, лыбится, запонки золотые... размером с бильярдный шар.

- Пошел он на хрен! - вдруг фальцетом выкрикнул Алексей Александрович. Вскочил и выбежал на балкон. Гиены! Не дождетесь! Значит, новый Чичиков снова приехал брать за горло Академгородок...

Рядом мелькнула маленькая фигурка матери:

- Сыночек, зачем столько сердца? Можно же спокойно объяснить. Ты весь в папу... А он, видишь, как рано сгорел...

Алексей Александрович, кусая губы, пошел окатиться перед сном холодной водой. И следом Броня зашла почистить зубы - это несмотря на то, что санузел у них совмещенный и муж еще голый стоит в ванной. Косясь, промычала:

- Вынес бы мусор.

- Сейчас? - удивился Алексей Александрович.

- Ну пусть тогда стоит до утра... Я тоже голая...

Из-за приоткрытой двери их разговор услыхала мать.

- Если все так будут относиться, как ты, Алешенька, к чистоте жилья... А еще некоторые высыпают прямо под лестницу... - Это что такое?! Она встает на сторону Брони?! - Правда же, сынок...

"Она уже боится Брониславы, - сообразил с ужасом Алексей Александрович. - Пытается подольститься".

Жена, услышав наставительные слова свекрови, только глазками поиграла, хмыкнула и уплыла в спальню.

Сунув босые ноги в туфли, толком не вытершийся Алексей Александрович отвез на лифте пакет с мусором вниз, во двор, и вернулся. И долго сидел, глядя на кухне в экран маленького телевизора. Там играли в игру "О счастливчик".

Бронислава мечтает и этот вариант как-нибудь испробовать. На днях в постели спросила игриво:

"А вот ты знаешь? Кто был самым знаменитым царем в древней Персии?"

Он не ответил.

На следующий день мать снова, как в сентябре, задела ногой удлинитель, сама упала, расшибла коленку, и тяжелый утюг рядом грохнулся - опять на паркет. И снова треснула медовая дощечка паркета, уже другая, и, как два суслика из земли, две половинки встали торчком...

- Она уже нарочно! - обрадовалась Броня. - Видишь? Издевается!

Сумасшедший дом!

Старуха, прихрамывая, пошла к порогу, стала одеваться.

- Мама, ты куда? - крикнул сын. - Сядь и сиди.

Мать молча открыла дверь и, как колобок, исчезла. Алексей Александрович быстро накинул кожаную куртку и нагнал ее уже внизу, на выходе из лифта.

- У Светланы поживу! - с горестной решимостью сказала старуха. Значит, больно ей видеть, как сын страдает. И самой тяжело пресмыкаться. Наверное, думает, что без нее помирятся. - Упаси Бог, не упрекаю! Бронислава хорошая работница, я проверяла. Звонила еще тогда, как ты ее привел. Характеристики были хорошие...