«Если», 2012 № 11 - Журнал «Если»

Снова грохот. На этот раз это был не скрежет раздираемого металла, а удары стали о сталь. Они раздавались где-то совсем рядом, но Сергей слышал их как сквозь толстый слой ваты.

— Сергей!

Голос Косты, чуть не взорвавший шлемофон, заставил Сергея прийти в себя. Осколки реальности стали понемногу собираться в нечто более или менее цельное. Станция подбита, но он еще жив, хотя и оглушен. Кто-то — должно быть, Коста — застегнул на нем гермошлем, и Сергей вообще перестал слышать звуки. Ему захотелось спросить полковника, что случилось, но говорить оказалось невероятно трудно.

К счастью, Коста заговорил сам:

— По нам ударил рентгеновский лазер. Дальность действия оказалась намного больше, чем мы предполагали. Залп вывел из строя командный модуль и повредил антенну лазеркома.

Когда американец вернулся к наведению лазера, Сергей кое-как сфокусировал зрение и попытался рассмотреть показания датчиков. Несколько сенсорных кластеров было уничтожено, но большая часть устройств продолжала работать, в том числе и несколько видеотрансляторов, передававших изображение тяжелого крейсера арат-кэ.

Датчики считывали и другие параметры вражеского корабля. Его масса превышала 225 тысяч тонн. В отличие от клинообразных боевых кораблей землян, крейсер арат-кэ имел оптимальную аэродинамическую форму яйца, направленного острым концом вперед. Расширявшийся к кормовой части корпус имел по бортам два ряда углублений. Слегка приподнятая верхняя часть заканчивалась на корме довольно массивным «горбом».

Сергей восстановил траекторию доминирующего излучения и понял, что отмеченные ранее нейтринная и гравитационная аномалии имеют один точечный источник. Все они исходили из горба на корме крейсера. Ага, значит, корма… В голове Сергея вихрем закружились самые разные предположения, которые выстраивались в стройную картину по мере того, как созревала главная догадка.

Коста рядом с ним вполголоса выругался, но в его интонациях звучало торжество. Головной истребитель арат-кэ попал под лазер станции и разлетелся на куски. Следом — еще два. Порадоваться первому успеху Сергей не успел, его отвлек легкий шорох, донесшийся из переходного тоннеля. Вероятно, это возвращался Танегава, подумал он, но обернувшись, никого не увидел. Очевидно, японец был еще далеко.

Тем временем Коста перевел прицел с вражеских истребителей, которые держались теперь на безопасном расстоянии, на крейсер. Через какое-то время тот должен был оказаться в пределах досягаемости, но Сергей почти сразу понял, что произойдет это не так скоро, как хотелось бы. Крейсер рыскал, меняя курс, чтобы занять позицию точно напротив станции.

События разворачивались одно за другим, и Сергею трудно было воспринимать их раздельно. Вот микросенсоры показали выплеск нейтрино и гравитационные возмущения, следом хлынуло рентгеновское излучение, мощность которого чуть не мгновенно возросла до мультигигаваттного уровня. Не успел он переключиться на внешние мониторы «Гефеста», как 20-гигаваттный лазер станции срезало и отшвырнуло прочь, словно лист алюминиевой фольги. Модуль, на котором он был смонтирован, взорвался; от взрыва содрогнулась вся станция.

Сквозь грохот ударов Сергей с трудом различил позади себя слабый скрежещущий звук. В коридоре наконец-то появился Танегава. Он с трудом брел вдоль стены, неловко прижимая к телу левую руку. Коста тоже увидел японца и попытался связаться с ним по радио, но безуспешно.

Американец щелкнул тумблером, собираясь сделать повторный вызов, и вдруг замер. Проследив за его взглядом, Сергей увидел, как за спиной Танегавы сминается ведущий в соседний модуль коридор. Сначала он изогнулся вправо, затем начал скручиваться вокруг продольной оси. Углы, где стены сходились с полом, ползли на глазах, и Сергей понял, что у них почти не осталось времени. Каждый удар арат-кэ сообщал станции новый импульс, и все они были разнонаправленными. Хотя вращение огромного колеса почти прекратилось, станция «Гефест» начинала разваливаться на части.

Потом Сергей увидел: приборы показывают новый выплеск нейтрино, и, с удивлением отметив, что не испытывает никакого страха, спокойно объявил:

— Все. Нам конец.

Коста еще некоторое время молча смотрел на Танегаву, затем повернулся к пульту.

— Еще нет!

С этими словами он сорвал предохранительную крышку с блока управления стыковочной системой модуля и стукнул кулаком по красной кнопке.

Модуль содрогнулся.

Танегава, находившийся уже меньше чем в десятке метров от конца межмодульного тоннеля, поднял голову. В следующее мгновение перед ним захлопнулась, задраиваясь, дверь модуля, и рванул заряд расстыковки. Как пущенный из пушки снаряд, резервный командный пункт понесся в открытый космос, стремительно удаляясь от станции «Гефест»… и от Кендзи Танегавы.

Еще не смолк грохот взрыва, когда арат-кэ нанесли последний удар. Обреченную станцию разнесло на множество кусков, веером разлетевшихся от места попадания. Сергей повернулся к Косте, собираясь что-то сказать, и увидел, что глаза американца закрыты.

— Нужно включить двигатели еще на 2,4 секунды и выправить тангаж.

— На половинной тяге?

— Так точно, — ответил Сергей.

Коста ввел с пульта команду для двигателей поворота. Через мгновение они ощутили легкие толчки. Сергей следил по гироскопу, как уменьшается угол тангажа. Еще, еще чуть-чуть, и…

Выравнивание закончилось, и Сергей облегченно выдохнул.

Несколько часов после взрыва они кувыркались в пространстве и остались живы только потому, что их модуль было трудно заметить среди обломков станции. Это была единственная причина, по которой арат-кэ их не добили. Сергей с полковником видели, как вражеские истребители, разгоняясь до 2,8g, прочесывают пространство. Пройдя одним курсом, они меняли его в соответствии с курсом крейсера. Наконец мелкие красные точки на экране пересекли плоскость юпитерианского экватора и, промчавшись через самый центр радиационных поясов, слились с крупной красной каплей. Истребители вернулись на крейсер-матку и стали в боевые эллинги.

Наблюдая за этой картиной, Коста предположил, что после прохода через области высокой радиации датчики пришельцев станут менее чувствительными и не смогут распознавать незначительные изменения внешних полей. Если включать двигатели на две-три секунды, добавил полковник, можно попытаться произвести пространственную ориентацию модуля, не привлекая к себе внимания противника.

Эта работа заняла почти три часа, но в конце концов они все же выполнили стабилизацию модуля по всем трем осям. Оставался последний маневр: включить осевое вращение модуля со скоростью четыре оборота в минуту, что обеспечило бы на борту исскусственную гравитацию порядка 0,15g.

Услышав об этом, Сергей нахмурился.

— Четыре оборота многовато, сэр. Нам понадобится время, чтобы привыкнуть…

Коста едва не рассмеялся.

— Ты что, собрался куда-то лететь? И забудь ты, наконец, свое дурацкое «сэр»!..

— Есть, сэ… э-э, Джон.

Коста перевел двигатели вращения на постоянную работу в экономном режиме. Последовал еле заметный боковой толчок, и модуль начал лениво вращаться.

— Ну, а теперь, Джон, скажи, от чего мы окочуримся раньше: от удушья или радиации?

— Ты еще можешь шутить?

— Особенность русского характера. А если серьезно, то мне все же хотелось бы знать, на что можно рассчитывать.

— Воздуха в модуле хватит примерно на два дня. Скафандры дадут нам еще сутки. Но это при условии, если мы снизим подачу кислорода до минимума.

— А что с радиацией?

— Пока мы остаемся внутри плазменного потока, с нами ничего не случится. Электромагнитные экраны модуля функционируют в штатном режиме, но без мощных двигателей мы выйдем из плазменного потока примерно тогда же, когда закончится кислород. Иными словами, радиация прикончит нас в любом случае, независимо от того, есть у нас кислород или нет. Разумеется, не исключено, что нас спасут…

— Спасут? А кто?

— Поисковые отряды с Ганимеда. У них есть космолеты с электромагнитными экранами. Если арат-кэ не станут слишком усердно патрулировать сектор, наши могут рискнуть и провести спасательную операцию.

— С какой стати они станут это делать? Ведь о том, что мы живы, никто не знает.

— Но как только арат-кэ обогнут Юпитер, мы сможем послать по радио несколько коротких узконаправленных сигналов. — Коста расстегнул привязные ремни и поднялся. Искусственная гравитация тут же потянула его влево, и он слегка качнулся. — Вставай осторожнее, — посоветовал он. — Вращение все-таки чувствуется. И пожалуй, нам лучше отключить всю лишнюю электронику: вдруг арат-кэ сунутся сюда с разведкой?

Кивнув, Сергей потянулся, чтобы отключить релейную связь, которая все еще поддерживала контакт с тремя последними микросенсорами, — и опустил руку, когда пробежал глазами последние данные сканирования массы. Крейсер арат-кэ стал заметно легче даже после того, как на борт вернулись девять оставшихся истребителей.