Океан. Черные крылья печали - Филип Жисе

Долгую минуту Леопольдо наслаждался вкусом губ девушки, затем наклонился к ее уху и прошептал:

– Ты еще не уехала, а я уже скучаю. Может, передумаешь?

– Не начинай опять, милый, – Ангелика открыла глаза, посмотрела на Леопольдо и запустила руку ему в волосы. – Мы же уже говорили об этом, и не раз.

– Знаю, знаю. Внутри меня как будто два человека: один понимает и отпускает, а второй не понимает и не хочет понимать, так и держал бы тебя рядом вечность… Иди ко мне, – Леопольдо лег на спину, просунул одну руку под тело девушки, вторую положил ей сверху на бок, напряг мышцы, подтянул Ангелику и уложил себе на грудь, затем одна рука обхватила девушку за затылок, вторая легла ей на щеку. Губы Леопольдо быстро нашли губы Ангелики.

– Я буду скучать по тебе, – Леопольдо заглянул в глаза девушке, пальцами провел по ее виску, приподнимая непослушную прядь волос.

– Я знаю, – Ангелика улыбнулась и поцеловала Леопольдо.

– И по твоим нежным губам буду скучать.

– Знаю, – еще один поцелуй расцвел на губах Леопольдо.

– И по твоему божественному телу, – ладони Леопольдо скользнули вниз по спине Ангелики, забрались под халат и легли девушке на ягодицы, ощутили нежность кожи, спустились к талии, опять вернулись к ягодицам.

– Знаю, – еще один поцелуй.

– По этой изумительной попке без трусиков.

– Знаю, – и поцелуй.

– По этим великолепным ножкам, – ладони Леопольдо оказались на бедрах Ангелики.

– Знаю, – и поцелуй.

– Все ты знаешь, – вздохнул Леопольдо. – А тебе известно, что две недели я буду без секса?

– Разве это большой срок?

– Большой, особенно когда у меня такая красотка как ты.

– Потерпишь, – улыбнулась Ангелика.

– Потерплю, но чтобы легче терпелось мне, придется не дать тебе сегодня спать, – Леопольдо перекатился на живот, подмяв под себя Ангелику.

– Или ты против? – ладонь Леопольдо легла девушке на бедро.

– Нет, не против, – сверкнула белозубой улыбкой Ангелика, выждала мгновение и добавила:

– На всю ночь тебя все равно не хватит, – сказав это, девушка рассмеялась звонким смехом.

– Что ты сказала?! – Леопольдо открыл рот. – Не хватит, говоришь? Это меня-то не хватит?

Ангелика пискнула, смех оборвался, когда ее губы оказались атакованными губами Леопольдо.

– Значит, не хватит, говоришь? – Леопольдо развязал пояс халата Ангелики, отбросил полы в стороны. Взгляд с предвкушением пробежался по обнаженному телу девушки, распростертому под ним.

– Не хватит, – игривая улыбка появилась на губах Ангелики, в глазах заплясали огоньки, язычок выскользнул из чудесного ротика и затанцевал на губах.

Леопольдо хмыкнул, встал на колени и развязал пояс, сбросил халат с плеч и предстал перед девушкой в чем мать родила. С некоторым удовольствием Леопольдо отметил про себя заинтересованный взгляд Ангелики, пробежавший по его телу с короткой задержкой в области паха.

– Ты зря это сказала, – Леопольдо поднял рукой ногу девушки и забросил себе на плечо, прижался к ней щекой, поцеловал, потянул носом, наслаждаясь запахом тела Ангелики. Ноздри без труда уловили ароматы одного из гелей для душа, которыми пользовалась девушка – смесь персика, молока и шоколада.

Леопольдо закрыл глаза и снова потянул носом, будто хотел на как можно дольше запомнить эти ароматы. Губы снова коснулись нежной кожи Ангелики, затем снова и снова, выстраивая невидимую дорожку, устремившуюся к бедрам девушки.

Леопольдо снял с плеча ногу Ангелики, сам же приник губами к ее животу, затем переместилася на грудь, спустился к нежной коже внутренней стороны бедер. Поцелуи посыпались на тело Ангелики, точно из рога изобилия. Девушка закрыла глаза и закусила нижнюю губу. Тихие постанывания вырывались из ее груди и тревожили тишину спальни.

Леопольдо прижался к тазу Ангелики и навис над ее лицом, губы коснулись горячего лба девушки, щек, влажных, трепетавших, будто на ветру, половинок губ. Леопольдо ощущал кожей лица горячее дыхание девушки, кожей тела – дрожь ее тела, пахом – жар ее лона. Грудь девушки, как будто кто придавил тяжелой плитой, с такими усилиями она поднималась и опускалась. Тело Ангелики покрылось испариной, заблестевшей в свете ночника алмазной россыпью.

Леопольдо приподнял таз и запустил ладонь между ног девушки. Стон вырвался из груди Ангелики, когда рука Леопольдо коснулась ее половых губ, мокрых и жаждущих. Улыбка коснулась губ Леопольдо. Он наклонился к уху девушки и прошептал:

– Так говоришь, меня надолго не хватит? Думаю, ты права. Я выдохся. Как насчет того, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи и лечь спать?

Леопольдо заметил, как веки Ангелики дрогнули, глаза открылись, недоверие и удивление сменили томное выражение во взгляде девушки, но и они быстро сникли, уступив место негодованию.

– Ты это серьезно? – дыхание Ангелики обожгло лицо Леопольдо. Рука девушки юркнула между ног Леопольдо, схватила того за пенис и потянула вниз по направлению к пышущей огнем промежности.

– Ты мне хочешь его оторвать? – Леопольдо ухмыльнулся и приподнял таз, тем самым отдалив пенис от жаждущей его вагины.

– Лео, ты знаешь кто? – Ангелика повторила усилие, но все было напрасно, Леопольдо не поддавался. – Я убью тебя, но сначала оторву тебе… – девушка не договорила, так как Леопольдо оторвал руку Ангелики от своего пениса, двинул тазом вперед и резким движением вошел в ее лоно. Ангелика закричала, грудь выгнулась колесом, зубы до крови впились в нижнюю губу.

Леопольдо снова двинул тазом, погружая пенис глубже в лоно девушки. Новый крик, еще более громкий, заставил тишину без оглядки броситься из комнаты.

– Я люблю тебя, моя горячая, – пробормотал Леопольдо, целуя Ангелику.

– А я тебя ненавижу, – простонала девушка, пытаясь сдержать очередной крик, рвущийся из груди на свободу, затем приподняла голову и приникла губами к губам Леопольдо.

Час спустя Леопольдо выбрался из постели, чтобы выключить ночник, горевший над трюмо, затем вернулся в кровать. Ангелика придвинулась к нему, свернулась клубком и положила голову на его грудь. Леопольдо провел рукой по волосам девушки.

– Я люблю тебя, amore mio[41], – шепнул он в темноту.

– И я тебя, милый, – донеслось из темноты, затем губы Ангелики отыскали его губы, чтобы подарить ему поцелуй на ночь, после чего девушка положила голову на подушку, не забыв уткнуться лбом в плечо Леопольдо.

Через минуту-вторую Леопольдо услышал справа от себя тихое, ровное сопение, улыбнулся, перевернулся на бок и обнял девушку, на мгновение прижал губы к ее лбу и закрыл глаза. Сон не заставил себя долго ждать, тенью проник в сознание, и вскоре реальность дрогнула и исчезла, растворилась в бесконечном потоке иллюзий.

На следующий день, рано утром, Леопольдо отвез Ангелику на железнодорожный вокзал, помог занести в купе поезда сумки с вещами. Потом, когда они вернулись на платформу, долго держал девушку в объятиях – все никак не мог проститься, прижимал Ангелику к груди, шептал на ухо слова любви, теребил волосы рукой, гладил по спине, аромат ее туалетной воды вдыхал с таким упоением, словно это был аромат божественной амброзии. Улыбка не покидала лица Леопольдо, он шутил, но на душе было грустно. Они расставались на неполные две недели, а ему казалось, как минимум на год.

Сегодня Ангелика виделась Леопольдо особенно красивой, хотя и одета была просто, и косметики на лице был минимум. Как известно, глаза влюбленного, которому предстоит разлука с любимой, смотрят иначе, чем глаза обычного влюбленного и тем более глаза человека, чье сердце не пронзено стрелой Амура. Даже в своих любимых синих джинсах, желтой футболке с рисунком-сердечком на груди и белых кроссовках Ангелика была для Леопольдо красивее любой сказочной принцессы. Предстоящая разлука только усиливала его любовь, заставляла сердце стучать быстрее, а губы целовать губы девушки крепче. Леопольдо чувствовал, что ему не хватает поцелуев, не хватает объятий, прикосновений. Будь его воля, он бы усадил Ангелику в машину и отвез домой, закрыл бы в спальне и не выпускал, пока не образумится. Ему не раз хотелось так поступить, только вот Ангелика ему это вряд ли когда-нибудь простит. Поэтому ему ничего не оставалось, как довольствоваться этим жалким количеством поцелуев, объятий и надеяться на скорейшую встречу в Милане.

Леопольдо держал Ангелику в объятиях до последнего, лишь отправление поезда заставило его разомкнуть объятия и, скрепя сердце, отпустить девушку. Он видел, как поезд тронулся с места, видел, как Ангелика помахала ему из окна купе и даже послала воздушный поцелуй. Он махнул ей в ответ, до последнего надеясь на то, что девушке так же не хочется расставаться, как и ему. Но надежды рассыпались песочными домиками под набегом морской волны, когда он увидел, как расцвела на губах девушки улыбка от осознания того, что поезд отправляется, и уже сегодня она будет дома.