Океан. Черные крылья печали - Филип Жисе

– Успокоился, милый? – голос Ангелики проникся заботой и нежностью.

Леопольдо наполнил грудь воздухом, на миг задержал дыхание и выпустил воздух. Дрожь перестала сотрясать его тело, морщинки на лице распрямились, испуг покинул его глаза.

Леопольдо прижал ладонь Ангелики к губам.

– Прости меня, – прошептал он, не переставая покрывать поцелуями внешнюю сторону ладони девушки.

– Все хорошо, Лео, – губы Ангелики тронула улыбка. – Я могу продолжать?

– Да, конечно, – Леопольдо положил голову на спинку дивана и устремил взгляд в белый, как заяц-беляк, потолок. Рука его по-прежнему не выпускала руки Ангелики. Грудь поднималась медленно, словно с неохотой.

Ангелика подтянула ноги, придвинулась к Леопольдо, уложила голову ему на плечо. Леопольдо почувствовал, как волосы девушки защекотали ему шею и подбородок. Он выпустил руку Ангелики, но лишь для того, чтобы взять ее другой рукой, освободившуюся же руку положил девушке на голову и принялся поглаживать ее волосы.

– Милый, ты же сам понимаешь, найти работу журналистом здесь, в Ареццо, мне не удастся, а сидеть у тебя на шее я не хочу. Я не вижу другого выхода, как возвращаться в Милан. Я уже успела позвонить Альфредо, Монике, Симоне. Ты помнишь их? Мы встречались с ними, когда ездили в Милан к моим родителям.

– Помню, – отозвался Леопольдо, продолжая гулять взглядом по потолку.

Альфредо, Монику и Симону он помнил. Они работали вместе с Ангеликой, когда та еще жила в Милане. Альфредо он большей частью помнил по отсутствию волос на голове. Худой, высокий, с глазами навыкате. Он был похож на Пьер-Луиджи Колину, известного футбольного рефери. Как и Колину Альфредо красавцем назвать было нельзя, но харизмой обладал не менее сильной, чем Колина.

Моника была невысокого роста, веселой, бесшабашной девчонкой и совершенно некрасивой, по мнению Леопольдо, но самой Монике от отсутствия красоты было ни холодно, ни жарко. Свою долю мужского внимания и комплиментов она получала. К тому же девушка была с изюминкой. Это отмечал даже Леопольдо, хотя в чем именно заключалась эта изюминка, Леопольдо сказать не брался. Знал только, что с Моникой было весело и интересно, а еще она любила посещать всевозможные тусовки и вечеринки, на которые часто захаживали звезды эстрады, кино и телевидения.

А вот Симона, в отличие от Моники, Леопольдо даже нравилась. Симпатичная, высокая, черноволосая как Ангелика и такая же фигуристая, только вот в отличие от Ангелики любила поговорить и неважно о чем: погода, политика, новая прическа у какой-нибудь звезды или новый ее роман – все это было неважно. Важным был только сам разговор, а еще собеседник. Как заметил в свое время Леопольдо, Моника предпочитала компании девушек компанию мужчин, но это, по мнению Леопольдо, девушке было даже к лицу, так как в окружении мужчин Моника становилась еще краше, расцветала, словно роза посреди поля, полного чертополоха. Леопольдо не завидовал парню Моники (знаком с ним не был, но это и не удивительно, так как Моника меняла парней так же часто, как и обувь), понимал, что за такой как Моника нужен был глаз да глаз. Не то что его Ангелика.

Леопольдо оставил воспоминания в покое, оторвал затылок от спинки дивана и поцеловал девушку в макушку. Его Ангелика, его любовь, его жизнь. Печаль охватила Леопольдо. На миг ему показалось, что Ангелика отдалилась от него, словно уже уехала в Милан, а не сидела рядом, тревожа горячим дыханием кожу его шеи.

– Они обещали помочь с работой. Возможно, мне удастся вернуться в "La Gazzetta dello Sport"[40]. По крайней мере, Моника сказала, что Винченцо будет только рад, если я вернусь туда.

– Винченцо, – выдохнул Леопольдо, чувствуя, как ревность кандалами сковывает его сознание.

В его памяти еще свежи были слова Ангелики, сказанные ею в далеком прошлом о том, что Винченцо, ее шеф, не раз пытался затащить ее в кровать. Правда, к чести девушки стоит заметить, что ему это так и не удалось. Как и не удалось многим другим падким на красивое молодое женское тело. Ангелика не была любительницей секса на один-два раза. Для нее это было все равно что бесплатная проституция. В этом плане Ангелика была настроена категорично: если спать, то только с человеком, к которому испытываешь не только влечение, но и доверие. Доверяла же новым людям Ангелика не сразу, поэтому многим бывшим парням Ангелики, чтобы затащить девушку в кровать, приходилось ходить не солоно хлебавши не одну неделю, а то и не один месяц. Многим из них такое поведение Ангелики не нравилось, поэтому они спешили с ней попрощаться, но таковы были правила игры – если они тебе не нравились, тебя никто не держит.

Леопольдо также не стал счастливчиком, которому повезло оказаться в постели с Ангеликой уже на следующий день после их знакомства. Прежде чем увидеть девушку обнаженной, он несколько месяцев ухаживал за ней, но против этого ничего не имел. Во-первых, уважал правила, установленные Ангеликой. Во-вторых, влюбился в девушку, попал на крючок, с которого сорваться было уже не так просто, да и не думал об этом, ведь этого не хотело его сердце.

Услышав вздох Леопольдо, Ангелика запрокинула голову и поискала глазами его глаза.

– Мой ревнивец, – девушка улыбнулась и почесала нос о подбородок Леопольдо. – Не стоит ревновать к Винченцо. Если ему не удалось переспать со мной раньше, то теперь, когда у меня есть ты, у него это тем более не получится. Не бойся. Все будет хорошо.

Винченцо был главным редактором "La Gazzetta dello Sport" и в полной мере пользовался служебным положением. Леопольдо ни разу не встречался с Винченцо, но по описанию, данному Ангеликой, понял, что это еще тот типчик. Среднего роста, коренастый, жилистый, с жесткими и даже жестокими чертами лица, маленькими поросячьими глазками и недовольным взглядом. Весь его внешний облик как будто говорил: "Держитесь от меня подальше, а не то пеняй на себя".

– Я не боюсь, – Леопольдо поцеловал Ангелику в лоб. – Если бы не знал тебя, тогда бы боялся, а так… Мне неприятно, что этот кретин будет виться вокруг тебя.

– Вокруг меня многие мужчины вьются, – Ангелика провела языком по шее Леопольдо, словно пробуя его кожу на вкус. – Но разве это что-то меняет? Мужчины продолжают виться вокруг меня, но сплю-то я только с одним из них; вот уже два года.

Леопольдо улыбнулся, опустил взгляд, поймал губами губы Ангелики. Мягкие и нежные, зовущие и возбуждающие. Будь его воля, он целовал бы их целую вечность. К сожалению, это было не в его мизерных человеческих силах. Как известно, человеческая жизнь и вечность несовместимы.

Рука Леопольдо накрыла щеку Ангелики, в то время как губы продолжали наслаждаться вкусом ее губ. Его снова охватило возбуждение, но на этот раз он и не думал сопротивляться. С каждой секундой оно становилось все сильнее. Его рукам было мало ощущать кожей ткань блузки, его губам захотелось свободы, появилось желание насытиться вкусом и других частей тела девушки, таких же восхитительных и желанных.

Желание, будто торнадо, налетело на Леопольдо. Словно медведь после долгой зимней спячки в трусах ожил пенис, задвигался, предвкушая скорое удовольствие.

Ангелика также возбудилась, раскраснелась, дыхание сбилось, прекрасные черные волосы, минуту назад аккуратно собранные в хвост, теперь растрепались под пристальным вниманием то одной, то другой руки Леопольдо. Словно повинуясь внутреннему импульсу, Ангелика провела рукой по груди Леопольдо, коснулась ремня, двинулась дальше и накрыла оживший пенис, сжала его, отпустила, затем расстегнула ширинку на брюках Леопольдо и запустила ладонь внутрь, нащупала сквозь трусы пульсирующую плоть – живую, горячую, влекущую. Миг спустя Ангелика скользнула рукой Леопольдо в трусы.

– Мы так и не договорили, – тишину комнаты нарушил надтреснутый голос Леопольдо.

Леопольдо прекратил целовать шею девушки, расстегнул пуговицы на ее блузке и накрыл ладонью грудь девушки, спрятанную за бюстгальтером, как древний город за крепостными стенами.

Ангелика вытащила пенис Леопольдо из штанов сквозь расстегнутую ширинку, оттянула крайнюю плоть на головке, вернула на место, повторила.

– Так ты хочешь договорить? – Ангелика рассмеялась, рука сильнее сжала пенис, двинулась вниз, затем вверх, вниз-вверх.

– Черт! Нет! – охнул Леопольдо, схватил девушку за лицо и впился губами в ее губы. Рука забралась под бюстгальтер и сжала грудь. По его телу пробежала дрожь. Ангелика также ее почувствовала, продолжала двигать рукой, затем наклонилась и обхватила губами пульсирующую плоть.

Леопольдо застонал. Одна рука легла девушке на спину, вторая – на ягодицу, начала неспешно поглаживать ее сквозь тонкую ткань юбки. Минуту спустя Леопольдо задрал Ангелике юбку, проник рукой под трусики и коснулся половых губ девушки – мокрых, зовущих к себе, словно песня сирены моряков. Со стороны расстегнутых брюк Леопольдо донесся тихий всхлип. Леопольдо нащупал пальцами заветную горошину, и всхлип перерос в стон.