Синдром - Джон Кейз

Она сидела и работала над конспектом для босса – Кертиса Слу, наставника и непосредственного руководителя Эйдриен, а заодно и партнера, чье имя носила фирма. Его поручения Эйдриен обязана была исполнять беспрекословно. Сейчас же фирма «Слу-Холей» занималась делом одной компании из штата Мэриленд, специализировавшейся на строительстве дорог и автостоянок.

Четыре года назад на компанию «Амалджимейтид пейвинг» подали в суд власти округа Колумбия. В исковом заявлении строителей обвиняли в недобросовестной работе. За первые же полгода положенное ими асфальтовое покрытие с гарантийным сроком службы в десять лет начало крошиться. В результате появившихся на дороге выбоин и рытвин произошел ряд несчастных случаев, что породило целый поток гневных писем в редакции различных изданий. Так что судебный процесс стал неизбежен.

Когда округ подал исковое заявление против «Амалджимейтид», от имени осаждаемой жалобами компании выступила адвокатская контора «Слу-Холей». Ее юристы выдвинули ряд обнадеживающих положений, каждое из которых сопровождалось квалифицированными комментариями, утверждавшими, что представленные факты не освобождают от ответственности и самого истца. То, что дорога начала разрушаться, было не просто проблемой, а большой проблемой. И притом вовсе не обязательно проблемой «Амалджимейтид». С точки зрения «Слу-Холей» вина падала не на их клиента, а на субподрядчиков с их недобросовестными услугами и поставщиков с их некачественными материалами. А если доказать это окажется невозможно, проблему предполагалось списать на форс-мажорные обстоятельства, то есть на погоду, которая, по общему мнению, в том году не баловала, или на не предполагавшееся увеличение транспортного потока. Наконец, повреждение дорожного покрытия могло быть вызвано особым составом солей, использованных снегоуборочными бригадами. Они применяли смесь с повышенными коррозийными свойствами и примесями, которые, въедаясь в асфальт, нарушали его целостность. Таков вкратце был взгляд адвокатской конторы «Слу-Холей» на вышеизложенное дело.

Иными словами, неприятности клиента надеялись замять. Жонглирование законодательством тянулось четыре года, а дело не продвинулось ни на дюйм, окружные прокуроры не желали идти на уступки – и терпение судьи лопнуло: он назначил день судебного заседания. Наступила паника.

Так по воле случая Эйдриен пришлось помогать Кертису Слу. Две недели подряд она корпела над базой данных, дневала и ночевала в офисе, вместе с командой помощников перебирала кипы документов. Помощница босса просмотрела тысячи служебных записок, отчетов, писем, квитанций и накладных. Отупляющее занятие – каждую бумажку необходимо прочесть, классифицировать, поставить на ней штамп с номером и подшить в журнал.

Теперь дело шло к развязке: пришла пора решать, какие документы можно без ущерба для дела выдать юристам оппонента. Часть материалов классифицировалась как переписка клиента с поверенными, часть являлась запатентованной информацией и потому разглашению не подлежала. Другие документы удержать было не так-то просто, и именно от Эйдриен требовалось выявить самые спорные бумаги и найти способ решить проблему.

Она сидела за столом и заносила в текстовый файл сделанные карандашом исправления и уточнения с черновика конспекта-памятки, приготовленной для босса. Затем добавила тщательно отобранные из веб-архива «Лексис»[7] ссылки и снова перечитала готовый документ.

Текст изобиловал опечатками. Эйдриен привыкла работать на маленьком ноутбуке и теперь, шлепая пальцами по клацающей клавиатуре большой офисной машины, чувствовала себя неуверенно. Одно благо – с проверкой орфографии в текстовом редакторе проблем не возникло. Вскоре девушка привела файл в достойный вид, сохранила его и отправила на печать. Из принтера медленно выползали готовые листки, а Эйдриен отдыхала, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза…

«Так хорошо просто сидеть и…»

Она резко открыла глаза. Вчера Эйдриен изучала бумаги всю ночь, и если бы теперь расслабилась хоть на минуту, то отключилась бы прямо за столом. Прошлый вечер работала дома, почти закончила документ, как вдруг система дала сбой и унесла в небытие результаты многочасового труда. Пришлось ехать среди ночи в офис и заканчивать памятку для босса на служебном компьютере. И теперь Эйдриен хотелось лишь одного: отправиться домой, залезть в теплую ванну и сидеть там, пока вода не остынет. А потом сохнуть, развалившись на большой мягкой кровати.

Но все это только пустые мечты. Сегодня второй вторник месяца, а после сообщения, что Никки оставила на автоответчике, от встречи с сестрицей отвертеться не получится.

Эйдриен придвинулась к столу, последовательно прошила степлером четыре экземпляра распечатанного файла и еще раз проглядела их на наличие ошибок. Три копии предназначались Слу, одна – ей. Она щелкнула кнопкой селектора и набрала добавочный номер босса. Как и следовало ожидать, тот уже отправился домой. Поэтому Эйдриен сложила распечатки в конверт для пользования внутри офиса и направилась к лестнице.

На верхних этажах на расходы не поскупились. Зону приема посетителей, куда выходили двери многочисленных кабинетов, обставили с расчетом создать недвусмысленное впечатление, что фирма невероятно богата и щедра. Роскошную и в то же время неброскую приемную устилал серовато-коричневый ковер, в котором вязли ноги, и казалось, будто бредешь в пыли какой-нибудь нейтронной звезды. Две мраморные колонны подпирали высокий потолок, откуда падали косые лучи рассеянного света. Словно излучающие свет полотна люминистов[8] украшали стены вокруг столика администратора, тоже настоящего шедевра, – полумесяц из блестящего полированного ореха, на котором мигал цветными огоньками селектор внутренней связи. Здесь же скучали кресла из добротной зернистой кожи и невероятно пышный диван «Честерфилд», рядом располагался журнальный столик из стекла и меди, где веером были разложены серьезные журналы: «Гранта» и «Сайентифик американ».

Кабинет Слу, разумеется, уже заперли, и Эйдриен, положив конверт на стол секретарши, отправилась к себе в конторку за сумочкой. По пути она заглянула в один из отделенных стеклянной перегородкой отсеков в противоположной части зала.

– Бетси, привет! Я закругляюсь.

Подруга тоже работала в фирме первый год и, как водится, не могла продохнуть от текущих дел.

Бетси поморщилась и тяжело вздохнула, поднимаясь со стула.

– Господи! – простонала она. – Разогнуться не могу. Надо бы вставать хотя бы каждый час. – Бетси помедлила, и на лице ее проявилась заинтересованность. – Слушай, Скаут, как насчет суши-бара? Я здесь помираю со скуки.

Эйдриен отрицательно покачала головой:

– Я сегодня с сестрой ужинаю – так называемая встреча с семьей.

Подруга нахмурилась:

– Как она, кстати?

Эйдриен пожала плечами:

– По-прежнему не в себе. Ходит к психиатру дважды в неделю. Хотя, на мой взгляд, от него только хуже. Ну ладно, мне пора. Никки хотела поговорить о чем-то важном.

– М-м… Понимаю.

Эйдриен кисло улыбнулась:

– Вот и я о том же.

Обычно она возвращалась домой либо на своих двоих, либо на общественном транспорте. Ничего удивительного, учитывая, что Эйдриен задолжала различным образовательным учреждениям целых семьдесят тысяч. Но в тот вечер она едва держалась на ногах от усталости и потому решила поймать такси. Неопытность в этом деле не замедлила сказаться: девушка голосовала минут пять, прежде чем робкий взмах ее руки был наконец принят за вызов.

Водитель такси, в котором ехала Эйдриен, отличался довольно агрессивной манерой вождения. Они мчались так быстро, что девушка временами зажмуривалась, а открыв глаза, обнаруживала, что машина пролетела целый квартал.

Прибыв на место, водитель запросил за проезд семь долларов – в два раза больше, чем планировала заплатить пассажирка. Эйдриен собралась поспорить с сидящим за рулем афроамериканцем, но передумала, поняв, что ничего не добьется. Тарифную систему, определявшая таксу за проезд в округе Колумбия, не смог бы понять никто.

Наконец Эйдриен оказалась в здании, где сестра снимала квартиру, и, как ни странно, ее узнал портье.

– Добрый вечер! Вы ведь сестра Нико, угадал?

– Эйдриен, – представилась та с улыбкой. – Позвоните ей? Скажите, что я поднимаюсь.

– Как же, сделаю. – Портье махнул рукой в сторону лифтов, которые, к удивлению посетительницы, с жужжанием отворились, едва она коснулась кнопки вызова. А вот сестрица на звонок в дверь не отреагировала. Гостья снова с силой нажала на кнопку большим пальцем, полагая, что Нико, вероятно, в душе. Отошла от двери, прислушалась – и показалось, что из квартиры доносится приглушенный лай Джека, будто собаку заперли на кухне, – отрывистое «Гав, гав, гав». И опять никакого намека на хозяйку. Эйдриен посмотрела на часы: 20.30.