Чёрный сокол - Сапронов Евгений

   - Вот это да! - удивился Всеволод. - Батюшке они совсем другое говорили! И десятины во всем не просили. А это и вправду, больше на насмешку похоже.

   - Ты б дядю моего видел, когда он все это выслушал! - усмехнулся Роман.

   - И что Юрий Игоревич им ответил? - заинтересовался Всеволод.

   - Сказал, что когда нас в живых не будет, пусть тогда забирают всё!

   - Достойно! Хорошо ответил! - важно одобрил Еремей Глебович. - Горд, вельми, Юрий Игоревич.

   - А мы рязанцы все такие! Честь и доблесть воинскую мы превыше всего ставим, - сказал Роман будничным тоном, ничуть не рисуясь. Так говорят о чем-то само собой разумеющемся.

   - Ну а дальше-то что было? - Всеволод нетерпеливо поерзал на широкой, застеленной шемаханским ковром лавке.

   - Дальше дядя послал за помощью к твоему батюшке и начал войско собирать, - продолжил историю коломенский князь. - Только сперва, надо было время выиграть. Поэтому Юрий Игоревич послал в стан татарский своего сына Фёдора с дарами богатыми. Фёдор должен был переговоры начать и по возможности затянуть их на сколько получится. Он должен был сказать царю Батыю, что земля рязанская готова ему покориться, вот только дань, что он запросил, больно велика. Дядя думал, что пока Фёдор о дани торговаться будет, он рать исполчит, и помощи от Юрия Всеволодовича дождется. А там уже можно будет и по-иному с царём Батыем потолковать. Да только татары всё посольство наше перебили, сохранив жизнь лишь Апонице, слуге Фёдора. Они дали ему коня и в Рязань отпустили. Апоница в молодости был воем изрядным. Не мог он в стане врага побывать и сил его не сосчитать. Об том его дядя и спросил. Апоница ответил, что воев татарских в стане не более десяти тысяч. Потому мы и вышли им навстречу. Десять тысяч мы при удаче могли побить. Ну а если бы нам не повезло, то все одно, после такой битвы, татары бы на нашу землю уже не пошли.

   - Стало быть, их более десяти тысяч оказалось? - переспросил Еремей Глебович.

   - Думаю, что поболее, - кивнул Роман. - А на сколько - бог весть.

   Половинка ворот была раскрыта, и Олег беспрепятственно прошел на княжеский двор. Прямо перед ним возвышалось длинное бревенчатое здание. Его центральная часть представляла собой квадратную трехэтажную башню, а примыкавшие к ней крылья были срублены в два этажа, их двускатная кровля была набрана из длинных почерневших от непогоды досок. Крыша башни, высокая и крутая, на четыре ската, сверху была, как бы обрезана. Там располагалась дозорная площадка, а над ней что-то типа шпиля - острая вытянутая пирамидка на столбах из толстых бревен.

   Дворец князя стоял в середине приличных размеров квадратного участка, огороженного частоколом только спереди. С остальных сторон ограду заменяли, стоявшие вплотную, одна к другой, хозяйственные постройки самых разных размеров и вида. Сама резиденция, по оценке Горчакова, тянулась метров на семьдесят от края до края.

   Во дворе Олег застал суету, вызвавшую у него ассоциации с колхозом, ожидающим приезда "высокого" начальства. В одном направлении несколько женщин тащили зарезанных гусей. Им навстречу рысили мужики с деревянными ведрами, от которых на морозе поднимались густые клубы пара. В птичнике за редким плетнем мальчишки азартно ловили кур, где-то справа заверещала свинья. Над дворцом и несколькими постройками из похожих на скворечники деревянных дымоходов в зимнее пасмурное небо поднимались густые клубы дыма.

   "Весело тут у них" - подумал Горчаков, останавливаясь у центральной башни перед "красным" крыльцом. В длинные здания справа и слева, вели двери, расположенные на первом этаже, а вход в башню, находился на втором. Здесь на четырех столбах возвышалась прикольная постройка, похожая на избушку бабы яги. Сбоку у нее был проем без двери, вниз от которого вдоль стены шла крутая лестница с резными перилами на фигурных столбиках. Передней стены у избушки, можно сказать, не было - сверху был дощатый, украшенный резьбой фронтон, да снизу от пола четыре бревна. "Это что, типа, трибуна, для обращений вождя к нации?" - развеселился Олег.

   Чтобы передняя часть крыши не осунулась, ее подпирали четыре точеных столба.

   Судивший по фильмам Горчаков, ожидал, что на красном крыльце будет стоять стража и непременно в кольчугах и островерхих шлемах. Но никакой охраны тут не наблюдалось. Олег повертел головой, выискивая, у кого бы дорогу к покоям княжеским спросить и тут, к нему подлетел низкий пузатый мужичок, с густыми мохнатыми бровями и торчащей веником бородой.

   - Я Пахом, дворский князя коломенского Романа Ингваревича, - отрекомендовался мужик.

   - А я рыцарь Олег Иванович, - представился Горчаков. - Мне бы вашего князя повидать, дело у меня к нему важное.

   - Отец наш Роман Ингваревич, - затянул Пахом тоном, читающего литанию пономаря, - зело занят ныне. Ты господине после обедни приходи.

   "Ну вот! - расстроился Олег. - Прямо как у наших чиновников - зайдите после обеда, а лучше завтра или позвоните на неделе, наш автоответчик вам всё объяснит".

   - Нет, Пахом, так не пойдёт, - нахмурился Горчаков и надвинулся на дворского, а тому пришлось задрать голову, чтобы видеть лицо собеседника. - Дело у меня важное и срочное, - Олег заговорил размеренным веским тоном. - Отлагательств оно не терпит. И дело это больше твоему князю нужно, чем мне. Ты лучше ступай до князя и скажи, что я хочу про татар ему поведать.

   При упоминании татар в глазах Пахома промелькнул испуг.

   - Добро, - кивнул он, - я мигом, ты здесь пожди.

   После этих слов, дворский сопя, стал взбираться по крутой лестнице на красное крыльцо, а Горчаков остался ждать его внизу.

   "Надеюсь, это не затянется надолго" - подумал он, шевельнув плечами.

   Олег уже изрядно подмерз в кожаной куртке. Она хоть и была на меху, но грела как-то слабо. Да и армейские берцы Горчаков с удовольствием сменил бы валенки. Он не захотел предстать перед князем в крестьянской заношенной шубе, вот и надел свою куртку. "Ничего, потерплю. Зато позолота и красные гранаты на черном фоне смотрятся просто шикарно" - утешился Олег. Медаль с черным соколом он тоже надел, и она, как зеркало сияла на груди.

   - Ну, где там этого Пахома носит? - недовольно проворчал Горчаков и в это миг его окликнули сверху.

   - Господине! - свесился с "трибуны" дворский. - Идем, князь ждет тебя!

   Олег, придерживаясь за перила, быстро взбежал по ступенькам и повернул налево, а успевший забежать вперед, Пахом толкнул дверь и первым проскочил в помещение. Вошедший следом Горчаков, оказался в большой квадратной комнате. У дальней стены видна была лестница наверх, рядом с ней, огороженный перилами люк на нижний этаж. Слева были две двери, справа только одна, зато двухстворчатая и покрытая резьбой. Дворский открыл ее и, не входя, громко доложил:

   - Вот, княже, привел!

   - Добро, ступай, - донеслось из комнаты.

   - Входи, господине, - кивнул на дверь Пахом, развернулся и оставил Олега одного.

   Горчаков решительно переступил порог и оказался в зале, занимавшем весь второй этаж этого крыла. Справа и слева, вдоль стен тянулись лежанки, застеленные медвежьими и лосиными шкурами. По центру помещения, во всю его длину, в одну линию были расставлены массивные дубовые столы, а рядом с ними покрытые пестрыми коврами лавки.

   Хозяйственному Олегу сразу стало интересно: "князь купил восточные ковры, а потом на полосы их порезал? Или здесь еще и ковровые дорожки продают?".

   В дальнем конце зала наблюдалось небольшое возвышение. На нем тоже стоял стол, только развернутый поперек комнаты. Бревенчатые стены были выкрашены в белый цвет и расписаны красными и желтыми цветами на извилистых стебельках с зелеными листочками. Окошки размером с дверку кухонного стола смотрелись на большой стене как форточки. Они были забраны густыми переплетами, напоминавшими тюремные решетки, и застеклены чем-то непонятным: желтоватым и полупрозрачным. Света в зале хватало, но увидеть, что творится на улице, сквозь такие окна было невозможно.

   За столом на возвышении сидели двое: массивный мужчина лет пятидесяти и совсем молодой светловолосый парень. Пред ними стояли серебряные кубки и кувшин. Третий из присутствующих был немного старше Горчакова, он сделал несколько шагов навстречу и остановился.

   - Желаю всем здравия! - громко сказал Олег от дверей, шагнул вперед, но вовремя вспомнив главное правило, остановился и пошарил глазами по стенам.

   Обнаружив в углу божницу, с сиявшими золотыми окладами иконами, он перекрестился по православному обряду и поклонился.

   - Проходи гость дорогой, - усатый богатырь церемонно повел рукой, - расскажи нам, как тебя звать величать и из каких краев ты будешь?

   - Зовут меня Олегом Ивановичем, - представился Горчаков, останавливаясь в нескольких шагах перед хозяином, - а прибыл я из страны франков.

   - А я Роман Ингваревич князь коломенский. Это, - указал он ладонью, - князь Всеволод Юрьевич. А это, - жест в сторону пожилого, - Еремей Глебович, главный воевода великого князя владимирского Юрия Всеволодовича.