Хоккей с мечом (сборник) - Владимир Венгловский

Утром, около одиннадцатого часа, Лука Сергеевич Желудев сидел за рабочим столом. Солнце широкой рекой проливалось сквозь кисейные занавески, ложилось на стол яркой ажурной полосой. Лука Сергеевич уже трижды макал перо, но так и не написал ни единой строчки. Меж тем карточный долг обязывал начать новый роман. Проигранная прошедшим вечером сумма не была чрезмерно велика, однако требовала решительных действий. Издатель тоже торопил со сроками, а мысль не шла. Полная пустота в голове. Даже пустячного сюжета не возникало. Лука Сергеевич недовольно сопел, грыз перо, злился. Кроме упреков, обращенных к самому себе, в голове ничего не вертелось. «Идиот! Надо было на семерку ставить!» – то и дело бормотал он.

– Прохор! Прошка, ты где запропал, бездельник?! – обернувшись к двери, вдруг выкрикнул литератор.

– Вот он я, нигде не запропал! Куда ж я денусь-то? – привычно бухтел старый слуга.

Его заспанная физиономия появилась в дверях кабинета.

– Сбегай-ка за «Ведомостями», лентяй ты этакий! – приказал барин.

Прохор прошел вглубь кабинета, изобразил виноватый застенчивый вид и промямлил едва слышно:

– Так ведь газеты нынче за так не раздают. Денег надобно, Лука Сергеич!

– С деньгами и дурак принесет. Впрочем, ты и есть… – невесело выдохнул литератор.

Однако зачем-то заглянул в пустой бумажник, порылся в кармане брюк, затем сюртук обыскал: нигде не звенело. Слазил в шкаф, обшарил карманы в плаще – нашел полтинник, чему был несказанно рад.

– Держи, – он бросил монетку слуге. – Сдачу не бери – скажи, пусть каждый выпуск по утрам заносят.

Прошка исчез, будто испарился.

Явился он минут через десять с мутными глазами, сивушным духом, но и со свежим выпуском «Ведомостей».

– Сдачу, небось, пропил? Смотри у меня: ежели газет не будет, то поедешь в деревню, к сохе! – принимая газету, припугнул барин.

Только слуга не особо пугался таких слов. Вылетали они из уст литератора чуть ли не ежедневно вот уже лет пять как, а он, Прохор, как был при барине, так и по гроб жизни останется, потому как свыклись они друг с дружкой, душой приросли.

– Будут газетки, не извольте беспокоиться, Лука Сергеич! – выдохнул перегаром Прохор.

– Фу-у, пошел прочь! – как опахалом, разгоняя газетой воздух, выкрикнул литератор.

Слуга не заставил повторять дважды – шустро сгинул с глаз долой, прикрыв дверь с той стороны.

Лука Сергеевич уселся за стол, сгреб в сторону выложенные накануне листы, отставил чернильницу, разложил газету.

– Идиот! Истинный идиот! – прочитав новостную колонку, разразился смехом литератор.

Из прихожей донеслась приглушенная речь: Прошка встречал визитера. Вскоре скрипнула дверь и смачный бас купца второй гильдии Поликарпа Матвеевича Дубинина заполнил кабинет:

– Кого ж это ты так, Лука Сергеич, идиотом-то? Я аж от входа услыхал!

Литератор обернулся, шустро поднялся, поспешил поприветствовать знакомца, не отпуская улыбку с лица.

Вошедший здоровенный бородач излучал искреннюю радость встречи. На нем были надраенные до зеркального блеска хромовые сапоги, черные штучные галифе, небрежно расстегнутый дорогой темно-коричневый суконный сюртук, высокий картуз в тот же цвет. Толстая золотая цепь карманных часов аксельбантом свисала с пуговицы жилетки и пряталась за сюртуком.

– Доброго здоровья, Поликарп Матвеевич! Давненько не видал тебя! А как рад, так и описать не в силах! – крепко обнимаясь с гостем, высказывал литератор.

– Да вот, по делам коммерческим в Петербург прибыл и к тебе не преминул заглянуть! – добродушно ответил купец. – Так над кем, позволь полюбопытствовать, ты давеча потешался?

– Так, безделица. Пойдем лучше… – хотел было Лука Сергеевич пригласить гостя чарку по такому случаю пропустить, да быстро опомнился – коньячок-то ночью кончился: расчувствовался литератор из-за проигрыша, да и заметить не успел, как бутылка дно показала.

Гость приметил замешательство хозяина, хитро улыбнулся, бороду пригладил.

– Прохор, подь сюда! – громыхнул купец и, дружески хлопнув хозяина по плечу, приговорил: – А ты всё такой же шалопай, Лука Сергеич! Небось, опять все деньги за ломбером спустил?

Литератор не ответил, только мину кислую, виноватую состроил.

Явился Прошка. Глазки его живо забегали, как у кобеля в предвкушении большой мозговой кости.

– Чего изволите, Поликарп Матвеич? – заискивающе заглядывая в глаза купцу, спросил он.

– Вот тебе на водочку, леший тебя раздери, а нам, дружок, коньячку добудь. Ну и капусточки квашеной принеси. Да мигом! – с ухмылкой приказал купец.

Прошка засиял, как новая копейка, и, зажав деньги в руке, припустил с проворством отрока.

– Гляди, как раболепствует! Знает, шельма этакая, душу твою добрую, – хмыкнул литератор.

– И много просадил-то? – конфузливо отмахнувшись, спросил Поликарп Матвеевич.

– Семьдесят пять рубликов – сколько и было, – как на духу сознался литератор.

Он изобразил неимоверную грусть и, как Прошка давеча, уставился на гостя.

– Дам, дам денег, – жеманно пригладив широкую бороду, отозвался на просящий взгляд купец. – Дам. Но и ты уж постарайся – прославь пером имя и дело мое. Да смотри, не как в прошлой книжке твоей! Князь тот, Копытин, у меня только безделушки покупал, а мебель за границей, видишь ли, заказывал. У меня мебель не хуже будет! Понял?

– Как не понять? С сего дня все персонажи мебель только у тебя, Поликарп Матвеевич, заказывать будут! – радостно отозвался литератор.

Он повеселел душой и, словно демонстрируя согласие, хватался за перо, бумагу, клал на место, вновь хватался…

– Ну, раз так, то держи! – пробасил довольный купец, раскрывая толстенный бумажник.

Пятидесятирублевая ассигнация восстановила обычную веселость Луки Сергеевича, а явившийся с Прошкой коньяк еще более вдохнул сил в ослабленное недавним самобичеванием душевное равновесие. Ставка на семерку перестала лезть в голову.

– Смотри, Поликарп Матвеевич: некий французишка, Перро, к нам прибыл, – после третьей чарки, ткнув пальцем в газету, начал Лука Сергеевич. – Намеревается любого желающего в бильярд обыграть! Идиот!

Литератора вновь пробрал смех.

– И что ж тут смешного? – непонимающе осведомился купец.

– А то, что у нас даже безрукие нос-то ему утрут! Как пить дать – утрут! – продолжая хохотать, ответил Желудев. – О генерале Скобелеве слыхал? Руку он потерял в сражении, а в игре равных ему нет! Вот тебе и однорукий! Держу пари – нос французишке утрет!

Купец заинтересованно взял газету, привычно пробежал взглядом по объявлениям купли-продажи, криво ухмыльнувшись, принялся искать указанную статью. Нашел, не без помощи литератора, прочитал в голос: