Граф Рысев 2 (СИ) - Лёха

идёт о влиятельном и богатом клане? — Медведев решил прикинуться валенком, правда, получалось у него плохо. Я только вздохнул и нехотя ответил.

— Хотите меня убедить, что ради обычных бедолаг так старались? Чисто из человеколюбия.

— Хорошо, я так и передам клану, что забрать тела невозможно, просто потому что их сожгли. — Он встал, показывая, что всё, беседа закончена, и я могу валить. На мой вопрос он, кстати, так и не ответил.

Встав из кресла, я забрал пистолеты, и мы с Медведевым раскланялись друг с другом. Уже подходя к двери, обернулся и… Вот какая из муз меня в этот самый момент потянула за язык?

— Скажите, Дмитрий Фёдорович, а сколько ваших агентов, или кого там готовит художественный факультет в секретном режиме, в этом году выпускается?

— Что? — он прищурился. — А с чего вы взяли, Евгений Фёдорович, что я приехал сюда по такому интересному поводу?

— О, — протянул я. — Начальник службы имперской безопасности приехал в заштатную изнанку, чтобы передать какому-то студенту Академии изящных искусств пистолеты и привет от родственников бывших владельцев этих пистолетов? Лично? Чудеса, — я развёл руками. — Почти как с несчастными погибшими родственниками никому не нужного и неизвестного семейства.

— У меня складывается ощущение, что вы слегка недовольны тем фактом, что я не предложил вам обучение по этой самой специальной программе. — Медведев смотрел насмешливо.

— Скорее, меня этот факт настораживает. Вся наша беседа, она настолько нелепа, словно… Видит рысь-прародительница, смотрины какие-то. Только вот я не девка, чтобы мне смотрины устраивать.

— Вы бываете слишком прямолинейны и это раздражает, — заметил Медведев. — Но, данная черта легко поддаётся коррекции. Вообще-то я делаю предложение и описываю перспективы кандидатам в сентябре, когда начинается новый учебный год. Но у вас спрашиваю сейчас: вы готовы продолжать обучение по специальной программе? Даже, если у нас с вами ничего не выйдет в профессиональном плане, подобное образование очень пригодится вам, когда вы станете главой клана.

— Это предложение из серии «Невозможно отказаться»? — я похвалил свою музу за предусмотрительность, которая позволит мне именно сейчас расставить все точки над всеми известными буквами. А не маяться до осени, постоянно возвращаясь к этому разговору и думая, будет продолжение, или нет.

— Вы вполне можете отказаться, Евгений Фёдорович, и я пойму. Обучение очень непростое. К тому же необходимо будет посещать основные занятия и в итоге сдавать дипломную работу. — Спокойно пояснил Медведев.

— Вы уже проверили всю мою подноготную? — я спрашивал, не надеясь на ответ, но, Медведев меня удивил.

— Обижаете, Евгений Фёдорович. — Протянул он. — Скажем так, мне пришлось это сделать заочно. Дело вашего клана против клана Свинцовых ещё долго продлится. Хотя самая острая фаза, вроде бы пройдена. Бумаги на рассмотрении у его величества. Дальнейшее будет зависеть от его решения. Но всю, как вы говорите, подноготную, я, естественно, собрал на всех участников конфликта.

— Почему вы решили предложить мне обучение? — я продолжал стоять, держась рукой за дверную ручку и всё не решаясь выйти.

— Я видел вашу картину. Не фривольные зарисовки весьма соблазнительных барышень, их я тоже видел, — я попытался что-то возмущенно крякнуть, но Медведев поднял руку, призывая заткнуться и не перебивать взрослых дядей, — а ту, что висит в гостиной. Она… Я никогда не общался со своим тотемом, но эта картина заставляет верить, что они реальны и действительно существуют. Она позволяет вернуть на мгновение утраченную веру. А самое главное, я так и не понял, есть ли в ней хоть капля дара. — Я пожал плечами. Не совсем помню, как её рисовал. Всё как в тумане проходило. Может, и использовал дар, хрен его знает. По-моему, использовал.

— Разве картина может являться поводом, чтобы предложить мне подобное обучение?

— Она показывает вашу способность усвоить то, что будут вам давать преподаватели. — Ответил Медведев.

— Что конкретно будет входить в программу обучения?

— Много чего: углубленное изучение магии, это само собой. Тренировка памяти, изучение ядов и противоядий, изготовление и того и другого, шифры, криптограммы, даже старинные руны. Иностранные языки. Да, ещё будут балы. Очень много различных балов. Приглашения будут присылаться заранее, вместе с билетами. Вы даже на одном из императорских балов побываете уже осенью. — Он посмотрел на мою слегка вытянувшуюся физиономию. — Это малый перечень того, что вам придётся изучать.

— Я так и понял. — Повернул ручку и потянул дверь на себя.

— Так что вы мне ответите, Евгений Фёдорович?

— Я подумаю, дам ответ в сентябре. Вы же снова приедете, чтобы группу сформировать?

— Да, от вашей прямолинейности придётся избавляться, — Медведев покачал головой. — Но ничего, мы и ни с таким справлялись.

Дверь распахнулась и я лицом к лицу столкнулся с ректором. Подслушивал он под дверью, что ли.

— Николай Васильевич, — выпалил я. — Как-то вы внезапно подошли. Я грешным делом подумал, что спрятать пилку было очень хорошей идеей.

— О чём вы говорите, Рысев? — ректор поморщился.

— Вы только представьте, что было бы, если бы она была у меня в руках, — и я выставил кулак перед собой, словно держу в руке шпагу. — Жуткое зрелище. — Позади меня послышался смешок.

— Рысев, — ректор закатил глаза. — Ваши шуточки однажды сыграют с вами злую шутку. Я шёл, чтобы сообщить вам новость. Хоть Щепкин и освободил вас частично от выполнения экзаменационной работы, пока ваш глаз не восстановится, наш преподаватель магии огня нашёл в себе силы, чтобы начать индивидуальные занятия. Завтра в десять утра в ноль пятой аудитории. Не опаздывайте.

Мы с ним разошлись, при этом он вошёл в кабинет, а я вышел в приёмную.

— И где этот ноль пятый кабинет находится? — спросил я, глядя при этом на секретаршу.

— В подвале. Первый подвальный уровень. — Сообщила она, глядя на меня с любопытством.

— Очень хорошо, надеюсь, что не заблужусь, — пробормотал я, выходя в коридор, предварительно забрав из кресла сумку, которую оставил, прежде чем войти в кабинет.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул свежий воздух. Балы, это надо было такое придумать. И зачем? Ладно, если приму предложение Медведева, то тогда и узнаю, зачем нужны все эти балы в программе обучения.

— Женя, — я обернулся. Сегодня просто день встреч какой-то. Маша отделилась от группы подружек и подошла ко мне. — Как хорошо, что я тебя встретила. — Она рассматривала мой глаз так пристально, что я даже протянул руку, дотронувшись до скулы. Вроде бы всё нормально, заживление идёт полным ходом.

— Доброе утро, Машенька, — я поймал её ручку и поднёс к губам. — Я сегодня немного не в форме. Давай встретимся, допустим, послезавтра в кафе, часов в девять вечера. И мы обо всём поговорим.

— Хорошо, я приду, — она кивнула и отошла к поджидающим её подружкам.

Наверняка она придет с подругами — это безопасно во всех отношениях. Ну ничего. Мы с ней мило поболтаем, а потом я дождусь уже, когда у официантки закончится рабочий день и слегка расслаблюсь. А то, это уже не смешно становится.

Проводив девушек взглядом, направился прямиком домой, где заорал, едва переступив порог:

— Тихон! Тихон, мать твою, где ты?

— Ваше сиятельство, что это вы так надрываетесь? — в холл выскочил Тихон, внимательно оглядывая меня, чтобы определить, что же со мной такого произошло.

— Я сейчас имел весьма интересную беседу с Медведевым Дмитрием Фёдоровичем. В ходе этой беседы он упомянул, что видел рисунки из моего блокнота. И теперь я очень сильно хочу узнать, каким образом ему удалось на них посмотреть?

— Ну, дык, когда вы пропали, его сиятельство весь дом перерыл, пытаясь хоть что-то найти. И блокнотик они вместе с Дмитрием Фёдоровичем листали, думали, может зазнобу там найдут, от которой ум за разум зашёл так, что вы даже дорогу до дома забыли. Да куда там. Если во всём блокноте ни одна девица и не повторилась ни разу. Они даже на пару минут отвлеклись от поисков, очень внимательно формы женские рассматривали.

— Вот, извращенцы престарелые, — я покачал головой. — Слушай, Тихон, а у нас есть какая-нибудь заживляющая мазь? Хочу синяк натереть, чтобы заживал быстрее.

— Есть, как ни быть, пройдемте, ваше сиятельство, на кухню. Мазь теплой всё время быть должна, а на кухне этого добиться куда как проще.

В просторной кухне под оханье Настасьи Тихон вытащил из шкафа какой-то флакон и принялся прямо над кастрюлей, в которой что-то булькало, нагревать его. Фыра, стараясь прикидываться ветошью, задом пятилась к выходу,