Граф Рысев 2 (СИ) - Лёха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ах ты, мразь! Так искусно вылить на меня ведро помоев, это нужно талант иметь. Не удивлюсь, если когда-нибудь узнаю, что именно он расшифровал своим недалеким товарищам, куда именно я их послал.
— Женя, у тебя кровь, — тихо произнесла Маша, и я перестал с ненавистью смотреть на дверь, за которой скрылся Ондатров.
— Что? — я сфокусировался на её обеспокоенном личике. — Ах, это, — я отнял платок от рассеченной кожи на скуле и сразу же почувствовал, как по щеке потекла кровь. — Твою мать, — процедил сквозь зубы. — Извиняться не буду, ты будущий офицер, должна привыкать к крепким словечкам.
— Пошли, я должна остановить тебе кровь, — и она решительно потащила меня куда-то к барной стойке.
Бармен флегматично ткнул пальцем на дверь подсобки. Там всё было приготовлено для перевязки, даже несколько зелий нашлось, включая обезболивающее. Похоже, не только рыба увеличивала итоговый счёт. Он просто включал в себя все эти расходные материалы.
Я сел на стул и мои глаза оказались прямо напротив упругой груди.
— Рысь-моя-покровительница, за что ты меня мучишь? — прошептал я, стараясь отвести взгляд, вот только как это было сделать в подобных условиях, никто мне подсказать в этот момент не мог.
Продолжалось наваждение ровно до той поры, пока смоченная в чем-то вонючем корпия не коснулась раны. Вот тут мне как-то резко стало не до женских прелестей. Я сжал зубы так, что почувствовал во рту вкус мела. К счастью, боль быстро прошла, и я сумел выдохнуть.
Боль больше не возвращалась, а Маша продолжала обрабатывать мне рану, сейчас куда более качественно и профессионально, чем в то время, когда голову бинтовала. Когда она в очередной раз развернулась и поднесла к лицу корпию, я перехватил её руку и поднялся. Всё это было проделано в полной тишине. Она смотрела на меня снизу-вверх, и я не видел в её взгляде протеста.
В подсобке царил полумрак, отступать ей было некуда. Очень осторожно, кончиками пальцев провёл по её щеке и начал наклоняться. Она выдохнула и закрыла глаза. Поцелуй был легкий, как касание крыла бабочки. Я просто мазанул губами по приоткрытым губам, как кистью, и тут же отстранился.
— Не будем делать глупости, — когда я это говорил, то буквально на горло своим желанием наступал.
— Нет, не будем, — кивнул Маша и поднесла руки к пылающим щекам.
— Евгений Фёдорович, вы там как, живы? — раздался знакомый голос.
— Нет, я умер в диких конвульсиях, — я открыл дверь. — Мне, между прочим, одна добрая душа рану обрабатывала. А не то, что вы тут все подумали. Она проявила милосердие, в то время, как вы, наглые морды, даже не почесались, чтобы заглянуть и спросить, не нуждается ли в чём-нибудь ваш раненный граф.
Морды имели совесть и потупились. И тут я увидел, что принадлежат эти морды Кузьме и двум молодым егерям.
— Так, минутку, а вы что здесь делаете? — спросил я, осматривая каждого по очереди.
— Нас ваш дед послал в качестве охраны. Ну и мы денег в банк привезли, чтобы ваш счёт пополнить. А то в спешке вы совсем забыли про деньги. — Отрапортовал Пётр ПроРысев и покосился на своего брата-близнеца Вячеслава.
— Я вообще-то спрашиваю не про это, — на секунду задумался и решил, что новость про банк хороша ещё и тем, что я сейчас смогу, не трясясь, выписать чек Дроздову. — Я спрашиваю, как вы оказались здесь, в этом кафе?
— Так бармен вестника прислал, — ответил за всех сразу Кузя. — Он уже это делал, когда вы кутить изволите. Ну не первая же ваша стычка в этом заведении, — он даже закатил глаза.
— И чем я мотивировал данные загулы? — я потёр лоб.
— Поиском вдохновения, — тут же ответил Кузя.
— Ну, да, чем же ещё. И как я сразу не догадался. — Я бросил взгляд на бармена, который только руками развел и вернулся к прерванному занятию — полировке стаканов.
Мы же, не оглядываясь, вышли из кафе и направились домой. Хорошо хоть тут обошлось без приключений.
Глава 7
Фингал всё-таки сформировался. Хороший, сочный, закрывший глаз почти полностью.
— Красавец, — я рассматривал себя в зеркале, понимая, что одно из полей зрения выпало к хренам собачьим. Перспективы я не видел, и что я смогу нарисовать на занятии оставалось загадкой. — Нет, я знал, что, в принципе, симпатичный парень. Недаром у меня целая коллекция женских чулочков была собрана. Но сейчас просто улёт, ни одна не устоит.
Отшвырнув зеркало, принялся одеваться. Интересно, какая сволочь меня так приласкала? Я этого четвёртого не рассмотрел. Он бил сбоку, практически из-за спины того, кто десерт по морде размазывал. Вкусный, наверное, десерт был. Я его так и не попробовал. Обидно. Надо зайти в ту кафешку снова. Десерт попробовать и уже, наконец, дождаться официантку. Ну, а пока с фингалом или без, но идти на занятия надо. Может огневик чудесным образом излечился, и я начну уже магий огня заниматься?
Сел на кровать, чтобы надеть носки, и тут ко мне запрыгнула Фыра, и принялась вылизывать рану на скуле.
— Ты меня лечишь, да? — я погладил её по голове и очень аккуратно согнал с колен. — Извини, дорогая, но мне придётся мужественно терпеть и страдать, стиснув зубы. Потому что для некоторых преподавателей единственной уважительной причиной пропустить занятие является смерть. И, что-то мне говорит, что Щепкин из этой когорты.
Когда я подходил к Академии, то столкнулся с полковником, который вчера одним блеском своей лысины разогнал зарвавшихся курсантов.
— Доброе утро, граф, — он покосился на мой синяк. — Я слышал, что вам в качестве дара от вашей прародительницы досталась прекрасная регенерация, так что, полагаю, этот неприятный эпизод скоро забудется, вместе с сошедшими с лица последствиями.
— Сомневаюсь. — Я только слегка замедлил шаг, но не останавливался и не смотрел на него. — Такое не забывается ни одной стороной конфликта.
— Да, в чём-то вы возможно и правы. Но, иногда случаются ситуации, что мальчики, которые били друг другу морды, однажды становятся лучшими друзьями.
— Бывает, — я не стал отрицать очевидного. — Но здесь не этот случай. К тому же, я действительно художник, судя по отзывам весьма неплохой. Сама жизнь заставляет художников жить эмоциями, которые они изображают на своих картинах. И эти эмоции необходимо чем-то подпитывать, иначе, я останусь всего лишь ремесленником, умеющим в руках карандаш держать.
— О, да, — полковник тихонько рассмеялся. — Более скандальных, мстительных и эпатажных людей, чем люди искусства, я не встречал. К счастью, находясь рядом с Академией изящных искусств к такому порядку вещей быстро привыкаешь.
— Рад за вас. Я вот до сих пор не могу привыкнуть к беспардонности, наглости и задиристости ваших курсантов. — Мы подошли к воротам Академии, и я остановился, поворачиваясь к нему лицом.
— Ну-ну, давайте начистоту, вы тоже не ангел. Но провокация была грамотная, признаю. Ваши едкие замечания мои друзья разобрали на цитаты. Вы же разрешите им где-нибудь эти фразы ввернуть?
— Нет, — скулу прострелило легкой болью, и я поморщился. Уже достаточно изучив своё тело, я знал, что именно так болевыми ощущениями разной степени интенсивности начинает работать та самая регенерация, о которой говорил полковник. — Что вам от меня нужно, господин полковник?
— Я не представился, — полковник смотрел на меня не мигая. — Барон Пумов Лев Иванович.
— Очень приятно. Мне, я полагаю, представляться смысла особого нет.
— Нет, Евгений Фёдорович, я прекрасно знаю, кто вы. Я учился с вашим отцом. Замечательный человек. Вы на него очень похожи.
— Это никак не влияет на мой вопрос. Что вам от меня нужно?
— Кроме весьма запоминающихся фраз, мы долго обсуждали вашу манеру боя. Я, за свою богатую схватками жизнь, не видел ничего подобного. Казалось, что вы работаете одновременно в трех плоскостях, при этом практически не двигаясь с места. Откуда этот стиль? Вас кто-то обучал?
— Эм, — я потёр лоб. Ну не говорить же ему, что меня обучал суровый мужик в моих странных видениях и снах. Художники, конечно, долбанутые на всю голову, но не до такой степени. — На меня нашло вдохновение. Вы же наверняка знаете жуткую историю про моё похищение и выживание в течение нескольких месяцев на изнанке третьего уровня? Нет? Странно. По-моему, об этом уже все знают, включая императора.
— Вы удивитесь, но из ведомства Медведева не просачивается ни одной сплетни, если это не нужно самому Дмитрию Фёдоровичу, — медленно произнёс Пумов. — А такими делами занимается как раз его ведомство. Так, что о вашем жутком приключении не узнал никто, кому этого знать не положено. За императора не поручусь. Кречет
