Сид и император (СИ) - Елена Колоскова

После этого по очереди выступили придворные дамы и слуги из замка. Камеристка наследницы, госпожа Морвен, тоже была опрошена.

— Вы не целитель! Как вы можете судить определенно? — спросил господин Оха, на секунду прервав опрос.

— Конечно, нет, — примирительно ответила женщина. — Я не знаю, насколько правильным было лечение. Но я отлично видела, что оно не оказывает эффекта. Моя госпожа умирала. И я уверена, умерла бы, если бы не госпожа Твигги.

— Протестую! — без особого энтузиазма вмешался Защитник.

— Отклоняется, — лениво бросил Император и продолжил мучить сапог, постукивая и отмеряя время.

Далее стражники господина Оха рассказали об обыске в покоях придворного целителя и изъятии моих инструментов, что вызвало волнение среди присутствующих.

Государственный Защитник не особо усердствовал, защищая целителя. Наконец, суд взял паузу до оглашения приговора.

Я попыталась подойти к помосту, чтобы поговорить с вероятностным магом, но люди оттеснили меня, а после перерыва я его больше не видела. Но я хотя бы теперь знала, что он состоит в свите Императора. Неужели мои поиски сдвинулись с мертвой точки?

«Виновен, вина доказана. Наказание без снисхождения. Приговор обжалованию не подлежит. Без права на помилование».

Виновен в неправильном лечении. Неоказании помощи вверенному больному. Побуждении коллеги к преступлению своим бездействием. Умолчании при расследовании. Присвоении чужого имущества. Нежелании признать свою вину.

После допроса я поняла, почему он так поступил. Явиться с повинной — значит признать свою вину и получить заслуженное наказание. Его госпожа тут, рядом, и она велит молчать. А Император, как некая абстрактная фигура — где-то там, далеко. Я для целителя никто, и со мной, очевидно, уже покончили. Легко собрать все лавры и жить себе дальше. Ровно до той поры, пока не потащат на допрос.

Ему предложили на выбор запечатывание силы или казнь. Когда он выбрал первое, я чуть не закричала. Наверное, в тот миг он был счастлив, что ему оставили жизнь, но я-то понимала…

Император прохладно улыбнулся и посмотрел прямо на меня. Ожидал благодарности и признательности? Удивился, что я не рада такому исходу? Наверное, у меня все было написано на лице.

Через неделю, когда я выписалась и вернулась к учебе, я не удивилась, узнав, что Шимус покончил с собой.

Мой Император жесток. А еще он милосерден. Отчего же я совсем не рада? Кажется, он получает извращенное удовольствие, играя с чужими судьбами. Ему нравится втаптывать в грязь тех, кто этого заслуживает. Нравится… делать мне приятное? В его представлении.

Он приставил ко мне пару своих мордоворотов. Или не пару? Им же надо было когда-то спать. Имперские легионеры следят за моим домом и сопровождают меня, куда бы я ни пошла, двигаясь чуть поодаль. Наверняка они докладывают своему хозяину обо всех моих передвижениях.

Герцогиня лично принесла мне извинения. Публично, в зале суда встала передо мной на колени. И я приняла их, как подобает, не заставляя ее стоять дольше положенного, хотя и могла. А могла вообще отказаться, и она бы умерла, стоя на коленях в ожидании прощения.

Я должна быть благодарна повелителю за это?

Теперь она меня точно никогда не простит за это унижение. Она совершила ошибку, не избавившись от меня сразу. Не хотела пачкать руки. Думала, что меня сразу же осудят и казнят. Или я сойду с ума, пока буду в темнице. Наверное.

Они сделала это, потому что до дрожи в коленях боится Императора. Все они боятся. Все знают, как создавалась величайшая из ныне известных империй. А кто вдруг забывал об этом — платил за это своей жизнью. Любое нарушение закона, любое действие против воли Императора жестоко каралось. Это отчасти оправдывает ее действия.

Когда я пытаюсь мыслить, как она, мне становится не по себе.

Суэрте оказался ни при чем, и ему вернули занимаемую должность. Конечно, он не испытывал ко мне симпатии, так же как и я. Но он не знал, какое влияние на истощенного мага окажут оковы. Он даже по-своему пытался защитить меня, выполнив приказ Сиграна и отказавшись немедленно судить, как требовала герцогиня.

Я тоже его понимаю. Все в прошлом…

Живу, дышу, жду шанса поговорить с господином Хьюго, пока он еще тут. Экспериментирую с сединой, но не слишком успешно. Гордость за свою профессию не позволяет мне пойти и купить краску для волос.

Амелия и Сигран попросили меня стать Поручителем, когда ребенку будут нарекать имя, и я, к своему удивлению, согласилась. Только спросила удивленно:

— А почему не Император? Он ведь еще тут, в Ламаре. Думаю, ребенку пригодится такой влиятельный заступник.

— Мне кажется, такой заступник у него уже есть, госпожа Твигги, — сказал Сигран и сжал руку своей жены, которая склонилась над ребенком.

Золотистый локон щекочет щечку малыша, и, кажется, его привлекает блеск золотого медальона на груди у матери… Он тянет наверх ручки, пытаясь ухватить игрушку.

Амелия улыбается, одобряя решение мужа.

Глава 9

Наследница, похоже, меня не осуждает за то, что случилось с герцогиней. Сейчас она живет лишь своим сыном и мужем. Хотелось бы думать, что молодая чета меня защитит после отъезда Императора, но я не обольщаюсь. Для злопамятной женщины не существует преград.

Я вернулась к учебе. Благодаря помощи друзей я нисколько не отстала и легко влилась в процесс.

От Флори я узнала о том, что Император хорошо проредил ряды чиновников и служащих. Стражники проходили проверку под контролем артефактов Истины, а их досье обновлялось на предмет доходов и круга их общения. Многие не выдержали проверки.

Не то, чтобы я хотела это знать. Просто от этой сплетницы ничего не укроется, и она просто вывалила на меня целый ворох разнообразной информации. Мордашка Флори горела от возбуждения, когда она делилась с нами своей «добычей». Эх… эту бы энергию направить в русло учебы! Цены бы ей не было.

— А ты знаешь, что в свите Императора есть вероятностные маги? — заодно решила я спросить ее об этом.

— Конечно! Оракул и ее помощники, — ответила она. — Помнишь, я тебе об этом рассказывала?

— Конечно.

За то время, что я выпала из жизни, маги уже успели провести ритуал антистасиса. Это было что-то поистине впечатляющее!!! Оракул требовала ускорения почти на двадцать тысяч лет, чтобы место взрыва стало немного безопаснее. В ритуале участвовало множество некромантов, призванных со всей Империи.

После этого большую часть грунта, сохраняющего опасные эманации, сняли и увезли в безлюдные районы за перевал Энны, чтобы там перезахоронить. Получается, у меня даже не осталось ни крупицы праха с того места. Все к лучшему… Я не хотела думать, что Рейвен окончательно мертв.