Китайское чудо. Критический взгляд на восходящую державу - Дженнифер Рудольф

против правления Цинь, служил патрульным в своем родном городе в уезде Пэйсянь. В то же время еще одна группа повстанцев под руководством двух крестьян так и не дошла до столицы. Династию Тан (618–907), одну из сильнейших в истории Китая, основал Ли Юань, бывший наместником в Тайюане, то есть не последним лицом в иерархии Суй (581–618), и на закате династии он также приложил руку к удушению крестьянских повстанческих восстаний. Даже революцию 1911 года, положившую конец династическому правлению в Китае, возглавила группа представителей элиты, где многие были местными военачальниками в правительстве Цин, а не крестьянами. Предводители крестьян, такие как Чжан Цзяо в конце династии Хань, Ли Цзычэн в конце династии Мин (1368–1644) и Хун Сюцюань в конце династии Цин, никогда не сидели на троне, несмотря на свою славу в фольклоре. Статистический анализ показывает ту же схему: дело не в кочевниках и не в народных массах — во все времена величайшую угрозу для различных режимов Китая представляла политическая элита. У элиты больше ресурсов и знаний, чтобы мобилизовать массы, она лучше представляет, как работает политическая система. А еще она знает, где находятся гарнизоны, арсеналы, зернохранилища, правительственные документы, карты и казна. В то время как восставшим крестьянам, никогда не бывавшим в больших городах, столица государства кажется лабиринтом, политическая элита легко может пробраться к спальне императора. Сяо Хэ, один из главных советников Лю Бана и ранее секретарь магистрата в одной из канцелярий уезда Пэйсянь, сумел захватить все карты, хранившиеся во дворце Цинь, сразу же после того, как войска Лю вошли в столицу.

Урок третий: лишь половина императоров покинула трон естественным путем. Таблица 7.1 показывает, как завершилось правление 282 китайских императоров. В то время как половина императоров оставила трон в связи с естественной смертью, остальные были свергнуты насильственно. Из тех, кто покинул трон насильственным путем, около половины было низложено элитой (убито, свергнуто, вынуждено отречься или совершить самоубийство). Следующая большая категория — смерть или свержение в ходе гражданских войн, в то время как лишь единицы (семь императоров) были низложены внешними войнами или во время них. Причины ухода правителей те же, что и причины крушения династий: самая большая угроза шла изнутри режима, а не от общества или иностранных государств.

Урок четвертый: императоры, назначившие компетентного и лояльного преемника, прожили дольше. Из 282 китайских императоров 130 (46 %) назначили одного из престолонаследников своим преемников, причем более половины сделали это в первые пять лет правления. А поскольку в древнем Китае не было религиозного контроля монаршего брака, императоры могли выбирать преемника из множества наследников мужского пола, так что избранный сын обычно был не самым старшим, а самым компетентным. Мой статистический анализ показывает, что императоры, у которых был назначенный преемник, рисковали быть низложенными на 64 % меньше, чем те, у которых не было. Те, кто не назначил наследника престола, либо не имели сыновей, либо опирались на другие правила престолонаследия. Так, монголы для выбора нового лидера, великого хана, руководствовались сочетанием горизонтального наследования (принцип старшинства среди членов династического клана) и выборов. В результате лишь 33,33 % монгольских императоров были сыновьями своих предшественников, а средних срок нахождения монгольских императоров у власти составлял 10,8 лет, намного меньше, чем у их ханьских коллег — 17,8 лет во времена следующей династии, Мин.

Таблица 7.1. Окончание правления китайских императоров (221 до н. э. — 1911)

Чем помогало императорам назначение наследника? Как считает экономист Гордон Таллок, польза от назначения преемника в том, что элита начинает планировать собственные действия, исходя из предположения, что большую часть своей жизни проживет под властью преемника, а не действующего диктатора. Однако назначение преемника также несет в себе определенный риск. Как указывает Таллок, основная проблема, с которой сталкивается диктатор в такой ситуации, заключается в том, что, если он официально возводит на престол преемника, у этого преемника появляется как серьезный повод убить его, так и определенная гарантия, что он избежит последствий. Это часто называют «проблемой наследного принца», и Мао Цзэдун выучил этот урок в самой жесткой форме, когда назначенный им преемник Линь Бяо попытался взорвать его поезд. Поэтому Таллок предполагает, что наследственная преемственность обеспечивает стабильность режима при жизни правителя и после его смерти, так как сын достаточно рассудителен, чтобы просто ждать смерти отца.

Эти четыре урока, конечно, не единственные, которые мы можем извлечь из богатых недр китайской истории. Они не учат нас развивать экономику, справляться со стихийными бедствиями, бороться с бедностью или создавать сильную армию. Но они приносят два важных вывода, которые могут помочь в ответе на вопрос, как остаться у власти.

Во-первых, главная опасность для устойчивости режима — не внешние враги и не массы, а элита внутри режима. Политическая элита обладает и властью, и ресурсами, чтобы организовать заговор против правителя. И даже во время так называемых массовых восстаний элита обычно играет ведущую роль в мобилизации масс. Коммунистическая партия, кажется, не придает достаточного значения этой исторической схеме. В то время как ее обуревает паранойя по поводу иностранного влияния и массовых протестов, действующий режим Си Цзиньпина одержим антикоррупционной кампанией, возбуждающей недовольство элиты.

Во-вторых, крайне важен вопрос преемственности. Хотя современные автократы редко могут передать правление от отца к сыну (северокорейская семья Ким — исключение), для действующего лидера критически важно выбрать преемника, который был бы одновременно лоялен (и потому смог бы терпеливо ждать) и компетентен (чтобы получить общую поддержку элиты). Смуту в китайской политике 1970-х годов можно интерпретировать как следствие того, что Мао выбрал сначала нелояльного (Линь Бяо), а затем некомпетентного (Хуа Гофэн) преемника. Руководство после Мао крайне осторожно подходило к вопросу преемственности. Считалось, что Дэн выбрал и своего собственного преемника Цзяна Цзэминя, и преемника его преемника Ху Цзиньтао, а Цзян Цзэминь, вероятно, сыграл определенную роль в выборе Си Цзиньпина. Пока неясно, кто станет преемником Си Цзиньпина. Его подход к вопросу преемственности станет хорошим индикатором, как будет выглядеть политический ландшафт в Китае в следующие десять-пятнадцать лет.

На свой семьдесят третий день рождения Мао созвал некоторых своих ближайших союзников и сказал им, что простейший способ захватить крепость — изнутри. Не имея сына, который мог бы его пережить, Мао столкнулся с проблемой преемственности, но он прекрасно понял послание из «Цзы чжи тун цзянь», что окружающие его люди наиболее опасны. Усвоила ли КПК этот урок?

II. Международные отношения

8. Станет ли Китай лидером Азии?