Лондонские тайны - Джулия Куинн

– Э… кстати, о твоем брате, он сегодня здесь?

– О Господи, нет.

Оливии с огромным трудом удалось не закатить глаза. Уинстон вполне убедительно изобразил простуду и отправился в постель. Мама настолько поверила представлению, что даже попросила дворецкого каждый час проверять, как там ее сыночек, и послать за ней, если его состояние ухудшится.

Хоть одно светлое пятно за сегодняшний вечер. Оливия из достовернейших источников узнала, что сегодня в Уайтс(2) намечается вечеринка. Какая жалость, она пройдет без Уинстона Бевелстока!

Возможно, именно это и входило в мамины намерения.

– А знаешь, – пробормотала Оливия, – чем старше я становлюсь, тем больше восхищаюсь своей матерью.

Мэри посмотрела на Оливию так, будто у нее выросли рога.

– Ты о чем?

– Ни о чем.

Оливия слегка махнула рукой. Слишком уж долго объяснять. Она немного вытянула шею, пытаясь сделать вид, что вовсе не оглядывает толпу.

– Я его не вижу.

– Кого? – спросила Мэри.

Оливия еле поборола желание ее стукнуть.

– Сэра Гарри.

– О, он здесь, – уверенно заявила Мэри. – Я его видела.

– Сейчас его здесь нет.

Мэри, минуту назад пенявшая Оливии за неосторожность, продемонстрировала недюжинную гибкость и развернулась почти на сто восемьдесят градусов.

– Хмммм…

Оливия ждала.

– Я его не вижу, – наконец сказала Мэри.

– Может, ты ошиблась? – с надеждой спросила Оливия.

Мэри наградила ее раздраженным взглядом.

– Конечно, нет. Наверное, он в саду.

Оливия повернулась, хотя сад и не был виден из бального зала, где проходил концерт. Это привычка, решила она. Если ты знаешь, что кто–то где–то находится, невозможно не повернуться в этом направлении, даже если его совершенно невозможно увидеть.

Хотя в данном случае она, ясное дело, не знала, что сэр Гарри – именно в саду. У нее было только утверждение Мэри, обычно надежной во всем, что касалось списка присутствующих. Однако Мэри сама признавала, что видела этого человека всего несколько раз. Она легко могла ошибиться.

Оливия решила держаться именно этой версии.

– Смотри, что я принесла, – сказала Мэри, роясь в сумочке.

– Она просто очаровательна, – похвалила Оливия, склонившись над бисерной вышивкой.

– Правда? Мама купила ее в Бате. А, вот они. – Мэри вытащила два крохотных кусочка ваты. – Это в уши, – пояснила она.

Оливия даже рот раскрыла от восторга. И от зависти.

– А еще два у тебя есть?

– Извини, – пожала плечами Мэри. – Это очень маленькая сумочка. Она повернулась к сцене. – Похоже, они готовы начать.

Одна из мамаш Смайт–Смит призвала всех присутствующих занять свои места. Мать Оливии посмотрела в направлении дочери, увидела, что Мэри заняла ее место, махнула Оливии рукой и села рядом с матерью Мэри.

Оливия сделала глубокий вдох и мысленно приготовилась к третьей в своей жизни встрече со струнным квартетом Смайт–Смитов. Она отработала эту технику в прошлом году. Надо глубоко дышать, найти точку на стене за девушками, не спускать с нее глаз и обдумывать разнообразные маршруты любых путешествий, даже самых банальных и вульгарных.

Где я предпочла бы находиться, Выпуск 1821 года

Автор: Оливия Бевелсток

Во Франции

С Мирандой

С Мирандой во Франции

В кровати с чашкой шоколада и газетой

Где угодно с чашкой шоколада и газетой

Где угодно с чашкой шоколада или газетой

Она посмотрела на клюющую носом Мэри. Вата наполовину торчала у нее из уха, и Оливии чуть не пришлось сесть себе на руки, чтобы сдержаться и не выдернуть ее.

Будь на месте Мэри Уинстон или Миранда, она сделала бы это обязательно.

Квартет издевался над Бахом, которого можно было узнать только по стилю барокко… то есть, она бы не назвала это мелодией, но что–то общее с нотами, идущими то вверх, то вниз, оно имело. Чем бы это ни было, оно терзало ей уши, и Оливия заставила себя смотреть вперед.

Смотреть на точку на стене, смотреть на точку на стене.

Она бы предпочла:

Плавать

На лошади

Не плавать на лошади

Спать

Есть мороженое

Последнее можно назвать местом? Скорее, это занятие, равно как и «спать», но все же «спать» означает, находиться в кровати, а та является местом. Правда, технически, можно заснуть и сидя. Оливия никогда этого не делала, но ее отец часто дремал, сидя в гостиной во время «семейного общения», на котором настаивала мама, да и Мэри похоже, смогла заснуть, невзирая на эту какофонию.

Предательница. Оливия никогда бы не принесла только два кусочка ваты.

Взгляд на стену, Оливия, взгляд на стену.

Оливия вздохнула – несколько громче, чем следовало, правда никто все равно не услышал – и вернулась к своим глубоким вдохам–выдохам. Она сосредоточилась на канделябре за несчастной головой виолистки(1)… нет, лучше сказать за головой несчастной виолистки…

И действительно, эта девушка отнюдь не выглядела счастливой. Неужели она знает, как ужасен их квартет? Остальные об этом явно не подозревают. Но виолистка, она от них отличалась, она…

Она заставляла Оливию действительно слушать музыку.

Плохо! Очень плохо! Мозг Оливии взбунтовался, и она снова вернулась к проклятым вдохам и выдохам, и…

И вдруг все закончилось, оказалось, что исполнительницы уже стоят и даже приседают в весьма изящных реверансах. Оливия часто заморгала. Ее глаза, после столь долгой концентрации на одной точке отказывались работать.

– Ты уснула, – заявила она Мэри, бросив на подругу оскорбленный взгляд.

– Неправда!

– Конечно, правда.

– Ну, в любом случае, это сработало, – сказала Мэри, вытаскивая из ушей вату. – Почти ничего не было слышно. Ты куда?

Оливия прошла уже полряда.

– В дамскую комнату. Мне нужно…

И хватит объяснений, решила она. Она не забыла, что сэр Гарри Валентайн, возможно, находится где–то в зале, и это был тот самый случай, когда ситуация требовала поспешности.

Не то, чтобы она струсила – вовсе нет! Она его не избегала, она просто пыталась не дать ему возможности себя удивить.

Будь готова. Если раньше это и не было ее девизом, то теперь стало.

На маму это наверняка произвело бы впечатление. Она все время требует от Оливии более улучшаться… Нет, это грамматически неверно. Как же она говорила? Не важно, вот уже и дверь. Ей осталось только протолкаться за сэра Роберта Стоута и…

– Леди Оливия.

Черт. Кто…

Она повернулась. И почувствовала, как как ухает сердце. И обнаружила, что сэр Гарри Валентайн гораздо выше, чем казался в окне кабинета.