Жаркая вечеринка - Марина Серова

Антонина Игоревна неподвижно сидела в большом кожаном кресле в двух шагах от меня, уставившись в пол. Из маленького отверстия в виске по ее щеке стекала тоненькая струйка крови.

Сев на пятки, я потянулась рукой к кобуре: пистолет на месте. Я достала его и понюхала ствол. Нет никаких сомнений — из него стреляли. Я отодвинула затвор и заглянула в него — патрона в стволе не было. Вынув магазин, я убедилась, что все остальные патроны на месте, но от этого мне почему-то не стало легче.

Я не знала, долго ли я провалялась на полу — несколько минут или несколько часов, но мне было ясно, что надо убираться отсюда, — и чем быстрее, тем лучше. Вообще-то часов я не носила и обычно могла определять время с точностью до пяти-десяти минут, но в данном случае мой внутренний хронометр отказывался работать.

Выпрямившись, я с трудом сохранила вертикальное положение, мне даже пришлось опереться о стену, чтобы снова не оказаться на полу. Постепенно головокружение прошло, и я потихоньку тронулась к выходу. Мой взгляд упал на часы, стоявшие на полке, и я поняла, что прошло чуть более получаса с того момента, как я переступила порог этой квартиры.

Я была в прихожей и уже собиралась открыть дверь, как вдруг она сама собой распахнулась и мне в грудь уперлось дуло автомата.

— Стоять! Лицом к стене! Руки за голову!

Двое в камуфляже и бронежилетах остались рядом со мной, еще двое, прикрывая друг друга, ринулись в квартиру.

Веселенькое положеньице. Одна в квартире с хозяйкой, убитой, без сомнения, из моего «макарова». В моей больной голове всплыло предсказание о перемене места жительства. Не означает ли это, что вскоре мне придется перебраться в «кутузку»?

Обыскав, меня втолкнули в комнату.

— Ну что там, Гаврилюк? — сиплым голосом спросил высокий грузный мужчина с насупленными бровями.

— Вот, товарищ старший лейтенант, — он вывалил на стол все, что нашел у меня в карманах.

— Ого! — удивился старший лейтенант. — Да тут целый арсенал! — Он с любопытством посмотрел на меня, приподняв кустистые брови. — Ты ее кончила? — он кивнул головой в сторону кресла с трупом хозяйки.

— Конечно же, нет, сейчас я вам все объясню, — начала я.

— Ну-ну, — скептически произнес лейтенант, по-видимому, уже все для себя решив, — садись на стул.

— Я — частный детектив, там на столе моя лицензия. Я расследую убийство Артема Грушина и пришла поговорить с его вдовой. Вчера я с ней договорилась об этом по телефону, — быстро заговорила я, особо не надеясь, что мне поверят.

Лейтенант подошел к столу и, покрутив в руках мою лицензию, недоверчиво поглядел на меня.

— Это мы проверим, — деловито сказал он. — Гаврилюк, — он протянул лицензию высокому худощавому парню с головой в форме яйца и большими оттопыренными ушами, — позвони-ка в отдел. И проверь заодно ее пушку.

— Так вот, — продолжила я, когда яйцеголовый с лицензией и «макаровым» вышел к телефону, стоявшему в прихожей, — Грушина сама мне открыла, и я прошла за ней в комнату.

— Когда это было? — коротко бросил лейтенант.

— В час, — лаконично ответила я.

Лейтенант посмотрел на свои часы.

— Дальше, — приказал он.

— Потом меня ударили по голове, сзади. Я очнулась несколько минут назад.

— Складно у тебя получается, — он ухмыльнулся. — Значит, кто-то пришел к Грушиной, собираясь отправить ее на тот свет. Потом он или они подождали, пока заявишься ты, ударили тебя по голове и из твоего же пистолета укокошили хозяйку, оставив тебя в живых.

— Я случайно оказалась здесь в это время, — как можно убедительней сказала я, — те, кто убил Грушину, просто воспользовались моим приходом, чтобы свалить все на меня. Меня элементарно подставили.

— Ну что там, Гаврилюк? — лейтенант посмотрел на вошедшего яйцеголового.

— Все чисто, товарищ старший лейтенант. Пушка зарегистрирована на имя Ивановой Татьяны Александровны, лицензия тоже на имя Ивановой Татьяны Александровны. — Он положил «ПМ» и заламинированную лицензию обратно на стол и, сделав шаг назад, взял автомат на изготовку.

— Рубашкин, — лейтенант кивнул коренастому здоровяку, — пойдем осмотрим квартиру, а ты, — он посмотрел на совсем еще молодого паренька с рыжими усиками, — останешься с Гаврилюком. Глаз с нее не спускайте!

Самое время делать ноги, подумала я, если меня арестуют, то пройдет немало времени, прежде чем я сумею доказать свою невиновность. Да и сумею ли? А настоящие преступники в это время спокойно заметут следы. Нет, нужно как-то выбираться отсюда. Только вот как?

Гаврилюк с напарником расположились по обе стороны от меня немного впереди, положив руки на автоматы, перекинутые через плечо. К счастью для меня, они стояли ближе, чем должны были бы стоять.

Медленно опустив руки вниз, я покрепче ухватилась за сиденье стула и резко распрямила обе ноги, целясь носками в промежности моих охранников. Они почти беззвучно охнули и перегнулись пополам. Я быстро вскочила и, взяв их за головы, легонько стукнула одну об другую.

Извините, ребята, у меня нет выхода.

Придержав моих охранников за плечи, чтобы не наделали своим падением много шума, я помогла им опуститься на мягкий ковер и, перешагнув через них, метнулась к столу. Схватив одной рукой «макаров», другой — кое-что из своих прибамбасов, я пулей бросилась к выходу.

Когда я уже скатилась на первый этаж, наверху еще было тихо.

Через несколько минут я уже сидела на заднем сиденье такси. Цены нынче на это средство транспорта таковы, что поймать желтую «Волгу» не составляет никакого труда. Такси косяками курсируют по городу в надежде «подстрелить» хоть какого-нибудь пассажира.

Вскоре я была на месте. Открыв дверь, я, не разуваясь, метнулась в спальню. В темпе «военной тревоги» покидала в объемную спортивную сумку кое-какие тряпки, взяла необходимые вещи, деньги и опрометью выбежала из квартиры. Времени у меня было в обрез.

Сев в такую же желтую «Волгу», на которой доехала до дома, я понеслась к Светке. От моей «девятки», служившей мне верой и правдой и не раз выручавшей меня из разных критических ситуаций, остались, как говорится, рожки да ножки. Мне срочно нужен был автомобиль, и я рассчитывала позаимствовать его на некоторое время у своей подруги.

В этом смысле Светка была безотказной и всегда шла мне навстречу. Ей не понадобится объяснять, чем я занимаюсь, мучительно долго растолковывать, что случилось с моей машиной. Некоторая доля легкомыслия, присущая моей подруге, никак не отражалась на ее завидной сообразительности и перманентной готовности помочь словом и делом. Даже, наоборот, может быть, как раз Светкина бесшабашность и авантюристическая жилка самым счастливым образом влияли на ее умение все быстро понять и не задавать лишних вопросов.

Не доезжая до ее дома, я попросила водителя притормозить. Мне пришла в голову замечательная идея — позвонить на свой сотовый, который остался у старшего лейтенанта.

Завидев телефон-автомат, я вышла из машины и направилась к нему.

— Алло, товарищ старший лейтенант?

— Да. Кто это? — Сиплый голос старшего лейтенанта казался еще более надтреснутым от отчетливо звучащей в нем тревоги.

— Иванова. У меня туго со временем. Я только хочу извиниться за свой побег и заверить вас в том, что как только найду настоящего убийцу Грушиной, обязательно с вами свяжусь и предоставлю все доказательства.

Не дав ему опомниться, я повесила трубку и вернулась в машину.

Глава 7

Расплатившись с таксистом, я, не чуя под собой ног, взлетела на Светкин этаж. Позвонила. Светки, как назло, дома не было. Я знала, что иногда она оставляла ключ в почтовом ящике. Не особенно надеясь на это, я все же спустилась на площадку между первым и вторым этажами.

С моими «хирургическими» инструментами вскрыть почтовый ящик было детской забавой. На мое счастье, ключ лежал там. Хвала Светкиному безрассудству!

Может, Светка завела нового ухажера и заветный ключ предназначался ему? Мне было не до праздных вопросов, но дух дружеской насмешливой фамильярности, придававший нашей со Светкой манере общения порхающую легкость лукавого перемигивания, все-таки спровоцировал меня на один из них.

Пройдя в гостиную, я осмотрелась: все по-старому. Я не навещала подругу полгода, хотя мы довольно часто перезванивались. Мягкая мебель, аппаратура, полки, журнальный столик, на окнах — приподнятые жалюзи, на подоконнике — пара керамических горшков с цветущими фиалками. Здесь царила послеполуденная солнечная тишина, которой капель за окном придавала прозрачную хрупкость стекла.

Я глубоко вдохнула светлый, спокойный воздух Светкиной квартиры, напоминавшей сейчас зеркальную гладь пруда в погожий летний полдень. Боже, как это не похоже на переполох, поднятый в квартире вдовы Грушина!