Козёл Иуда (ЛП) - Гифьюн Грег

Неужели Шина намеренно закрывала зеркала в доме?

Он посмотрел на маленькие окна на дальней стене.

ОНИ НАБЛЮДАЮТ.

Неужели она сошла с ума? Неужели она сошла с ума здесь до того, как лишилась жизни?

Ленни бросил книгу в коробку и закрыл крышку. Ему нужно было вернуться в дом; он мёрз, неудержимо дрожал, и лицо и руки его начали пульсировать от боли.

Держа коробку под мышкой, он схватил лампу и открыл дверь. Он смотрел на ночь, деревья, небо и дом вдалеке.

«Там нет ничего, кроме тьмы, — сказал он себе. — Шина мертва, и все личные демоны, поглотившие её заранее, умерли вместе с ней. Огонь погас, ты просто просеиваешь пепел».

Но пока он стоял, дрожа, голос Шины шептал ему из глубины ледяной тишины, эхом разносясь по всем метафизическим планам, отделявшим его от кошмаров.

— Кто он, Ленни? Кто же козёл Иуда?

Вернувшись в дом, Ленни добавил дров в печь и раздул огонь, пока он не стал сильнее. Через несколько мгновений холод оставил его, и в доме стало жарко. Он погасил одну лампу, а другую взял с собой в гостиную. Поставив металлическую коробку на кофейный столик, он оглядел комнату и тёмную соседнюю кухню. Удовлетворённый тем, что никто не может наблюдать за ним, если только они не находятся снаружи и не прячутся среди деревьев, он сел на диван. Физически, эмоционально и умственно истощённый, он уставился на коробку. Последние двадцать четыре часа были такими напряжёнными, что казалось, он прожил неделю за один мучительный день. Ленни чувствовал, что начинает отключаться, и то, что он провалился в удобный диван, только усугубило ситуацию. Идея сна, перезарядки батарей и очистки разума, чтобы он мог подойти ко всему этому, хорошо отдохнув за поясом, была привлекательной. Но он уже несколько месяцев плохо спал. Сон больше не был средством бегства, он был полем битвы. Единственными вещами, ожидавшими его за этой завесой, были извращённые видения и тревожные воспоминания, правда и фантазия, спутанные и размытые, отпечатки пальцев, оставленные в тени, размазанные по постоянно сужающимся окнам времени и ночи. И даже если он попытается это сделать, может ли сон быть реальной возможностью здесь, в этом месте?

Он снова вспомнил лицо Шины, его глаза наполнились слезами.

Ночь… так много лет назад… Шина сидит на полу… голова опущена…

Он пытался заткнуть воспоминание, но сопротивление только усилило его.

Потерянная… она выглядела такой одинокой и раненой… такой уязвимой в своей наготе.

— Извини, — услышал он голос, далёкий и искажённый, едва ли свой собственный.

— И ты думаешь, что ты прощён? — спросила она.

— Я всегда на это надеялся. Иногда я даже молился об этом.

— Ты чувствуешь себя прощённым, Ленни? Ты чувствуешь себя чистым?

Думая о давних католических мессах своей юности, он вспомнил, что был прислужником, и слова, которые произносили священники, когда он капал водой на их руки в символическом жесте очищения. Если Ленни внимательно прислушивался, он всё ещё мог слышать их приглушённые голоса, доносящиеся по сводчатым потолкам этого красивого старого здания из дерева и витражного стекла.

— Смой беззакония мои… очисти меня от моего греха.

Время сдвинулось, и воспоминания ускользнули.

Ленни протёр глаза и вздохнул. Что на самом деле случилось с Шиной и почему после смерти она привела его сюда?

Он открыл коробку и начал с блокнота.

Он начинался не как журнал, а скорее как серия довольно простых записей из различных исходных материалов, касающихся зеркал и магии. Через несколько страниц заметки стали более обширными, охватывая историю зеркал и их отношение к магии, мифам и спиритуализму на протяжении веков.

Зеркала восходят к древним временам… Библейские источники называют их «зазеркальями»… Человек был очарован своим отражением в лужах воды… Самые ранние образцы зеркал изготавливались из сплющенных и полированных металлов, в основном из меди… В Риме зеркала часто делались из олова, серебра или золота, а позже из стекла, когда искусство изготовления было обнаружено манипулирование стеклом, но по мере того, как он переворачивал каждую последующую страницу, записи становились бессвязными, и иногда Шина также вводила свои собственные мысли. Почерк также становился всё труднее расшифровывать, поскольку записи приобретали стиль, явно написанный под принуждением или торопливой, неистовой рукой.

«Зеркала отражают и правду, и иллюзию, — как-то написала она. — Это может быть ключом. Вещи, что мы видим в зеркалах, реальные, но это не обязательно так. Я думаю, вот как они это делают. Либо так, либо я схожу с ума. Я хочу спать, но боюсь закрыть глаза. Я так устала, что не могу ясно мыслить. Что, если я права?»

Глаза Ленни начали слипаться. Он отвёл взгляд от страницы, подавил зевоту и снова пролистал блокнот. Ближе к концу почерк стал неразборчивым, и он мог разобрать только слово кое-где. В разные моменты Шина писала так яростно, что слишком сильно нажимала на ручку и протыкала бумагу. Однако блокнот закончился отрывком, который он мог прочитать:

«Я никогда не хотела, чтобы это произошло. Я не думаю, что смогу это остановить».

Когда он собирался закрыть блокнот, небольшой листок бумаги, который был засунут между двумя страницами с обратной стороны, выскользнул и упал на кофейный столик. Некролог, вырванный из местной газеты «Часовой Ловчего леса», опубликован всего за несколько дней до смерти Шины и касается местного жителя Джереми Лаудона, который умер от внезапного необъяснимого сердечного приступа в возрасте двадцати трёх лет. Он предлагал краткую биографию мужчины вместе с фотографией, похожей на фотографию из школьного ежегодника. Рядом с ней Шина написала: «Он жив». Ленни некоторое время изучал фотографию. В этом человеке было что-то странно знакомое. Он попытался немного добавить ему возраста и представить себе немного другую причёску, и всё получилось. Он был удивительно похож на человека в чёрном.

Ледяной страх наполнил его живот.

Ленни вскочил на ноги, прошёл в центр комнаты и нервно закурил. Сделав пару затяжек, он вернулся к кофейному столику и снова стал изучать фотографию. Это не мог быть тот же человек. Он был мёртв, ради Христа. Но картинка не врала. Может быть, он был братом человека в чёрном и просто очень на него похож? Или всё это может быть просто совпадением?

«Я тоже могу ошибаться, — подумал он. — Я устал и не соображаю».

Ленни сунул некролог обратно в блокнот и повернулся к книге в мягкой обложке. Написанная и составленная психиатром, ставшим автором, который провёл годы, изучая проблемы идентичности у людей, а также системы памяти и то, как они последовательно связаны, в книге зеркало использовалось как метафора, но также было показано, почему оно так часто использовалось в истории, связанной с магией, духовными верованиями и тёмными ритуалами. Для многих на протяжении всей истории человечества, в литературе и кино, многочисленных религиозных текстах и ​​психике человека зеркало служило как воспроизведением, так и отражением внутреннего «я», что, в свою очередь, привело к ряду интересных психологических явлений, а также духовных конфликтов. Зеркало было просто козлом отпущения, утверждал автор, пресловутый призрак в машине, призрачный гремлин в шестернях, как бы наделённый многими древними культурами магическими свойствами как средство видеть (и поэтому часто обвинять) что-то другое, кроме себя, кроме самой машины и всех её недостатков.

Ленни вспомнил уроки актёрского мастерства. Один учитель был активным сторонником «зеркальной работы», как он это называл. Упражнение включало в себя принятие мышления персонажа, которого вы играли, а затем долгое время смотрели в зеркало, пока не начали видеть, как внутренняя жизнь персонажа обретает форму.

«Позвольте своему разуму открыться и смотрите долго и пристально, — сказал учитель своему классу, — и вы увидите гораздо больше, чем лицо вашего персонажа, вы увидите, как его или её душа возникает прямо перед вашими глазами».