В глуши - Оуэн Локканен

вдалеке. А справа от них высится Вороний Коготь. Теперь кажется, что гора невероятно близко, хотя даже Дон знает, что им еще целый день идти, прежде чем они доберутся до ее подножия.

— Может, это не так уж и плохо, — продолжает Уорден повествование о своем Орегоне. — Мама работает медсестрой неотложки, ей всегда некогда, так что у меня куча времени, чтобы заниматься тем, чем хочу. Бесит только, что в городе живут одни педрилы-серферы и меркантильные сволочи.

— А твой папа? — спрашивает Дон.

По тому, как опустились плечи Уордена, она понимает, что об этом спрашивать не следовало.

— Я не хочу о нем говорить, — отвечает он равнодушным тоном.

— Ладно, — соглашается Дон.

Дальше они идут к виднеющемуся вдали хребту в полной тишине.

Наконец, уже недалеко от вершины, Уорден тяжело вздыхает, и напряжение в его теле спадает.

— Ну а ты? — спрашивает он, оглядываясь на нее. — За что ты сюда попала?

— Сбежала. — Дон запыхалась при подъеме. Она надеется, что Уорден не будет к ней приглядываться и не заметит, что она грязная, потная и далеко не в лучшей форме.

Но он все же смотрит на нее — подбородок вздернут, на лице шутливое выражение. И вроде бы не замечает, какая она грязная.

— И это все? — спрашивает он.

— Ну, не один раз, постоянно, — отвечает Дон. И добавляет после паузы: — Плюс баловство наркотой.

— Травка?

— Таблетки.

— Миленько. Твои предки наверняка были в восторге.

Дон выдавила улыбку.

— Нисколечки. — Она колебалась, стоит ли говорить Уордену про папу. Не стоит.

— Почему ты сбегала? — спрашивает Уорден, когда они забираются на самую вершину хребта. — Что такого ужасного было дома, что ты не могла там оставаться?

Ничего, думает Дон. Ничего ужасного дома не было. Пока я сама все не испортила.

— Не поладила с отчимом. Он считал, что я не должна постоянно развлекаться, а я плевать хотела на то, что он считает.

Ей хочется казаться смелой и уверенной, будто она и правда такая крутая, но Уорден, скорее всего, видит ее насквозь.

Однако он этого никак не показывает и не давит.

— Предки отстой, — делает он вывод и тем самым закрывает тему.

Какое-то время они идут в тишине. Кажется, этот хребет ведет их прямо к подножию Вороньего Когтя, но, чтобы добраться до горы, придется спуститься в глубокое ущелье, а потом забраться на другую его сторону. Вверху сияет солнце, небо ясное, голубое, слева виднеется озеро невероятной красоты. Справа хребет обрывается, а дальше — широкая долина, поросшая деревцами. Никаких признаков цивилизации по-прежнему не наблюдается, лишь привычные каменные пирамидки, но сегодня, благодаря сияющему на небе солнцу, Дон видит красоту окружающего, стараясь не обращать внимания на гору впереди — высокую, заостренную, прорезанную глубокими ущельями, появившимися после обвалов. К вершине горы по-прежнему не видно ни одного пути.

— Куда бы ты сейчас поехала, будь у тебя возможность выбрать любое место на земле? — нарушает молчание Уорден. — Судя по выражению твоего лица, вряд ли на вершину горы Пук, да?

— Да уж! — Дон встречается взглядом с Уорденом, благодарная за то, что он ее отвлек. — Все еще не могу поверить, что надо туда попасть.

— Все не так плохо, как кажется, — пожимает плечами Уорден. — Шаг за шагом мы на нее заберемся.

По тому, как он сказал «мы», было непонятно, имеет ли он в виду всю Стаю или только их двоих. Дон надеется на второй вариант.

— Скоро увидим, — кивает она.

— С тобой все будет хорошо, обещаю, — говорит он. — Я прослежу.

Его зеленые глаза словно улыбаются, и этого достаточно, чтобы Дон ему поверила.

— Так куда? — спрашивает он снова, когда пауза затягивается. — Куда бы ты поехала, если бы была не здесь?

Ответ прост, но Дон не уверена, что хочет его озвучивать.

— В любое место на земле, — повторяет Уорден. — Остров Мауи? Или гора Эверест?

— И это весь выбор?

Уорден закатывает глаза.

— Да ладно!

Ну же, парень, думает Дон. Кончай вытягивать из меня признания.

И все-таки она принимает правила его игры. Пусть смеется, если хочет.

— Чикаго.

— Чикаго…

Дон смотрит ему в глаза.

— Там живет моя ба. Моя бабушка. Мне очень хочется снова ее увидеть.

Уорден не смеется. Он пристально смотрит на нее.

— Когда вы виделись в последний раз?

— Пару лет назад. Обычно мы ездили к ней каждое лето, но в этом году я…

Она замолкает, не закончив предложение, глаза наполняются слезами. Дон кусает губы и отворачивается.

— Постоянно думаю, что она может умереть, пока я здесь, — говорит она каменному хребту, озеру, поляне

(всем, кроме Уордена).

— Вдруг она умрет и я больше никогда ее не увижу? А все потому, что я самовлюбленная эгоистка, которой было некогда навестить бабушку!

Все же из ее глаз текут слезы. Дон, разозленная и смущенная, вытирает их, пытаясь протиснуться мимо Уордена и пойти дальше. Но Уорден протягивает к ней руку и касается ее плеча — не грубо, как вчера, когда затягивал на ней ремни, а нежно.

— Эй, — говорит он и ждет, когда Дон посмотрит ему в глаза. — Ты обязательно с ней встретишься.

Дон снова вытирает глаза, ненавидя и себя, и этот дурацкий поток слез.

— Я все еще жалкий Медвежонок. Я могу проторчать тут до самого Рождества.

Однако Уорден смотрит на нее не мигая, его зеленые глаза серьезны и невероятно притягательны.

— Мы выберемся отсюда. Ты снова увидишь свою ба, я тебе обещаю.

И Дон ему верит.

36

Лагерь разбивают на берегу маленького озера в тени — кхе-кхе — горы Пук.

Эмбер называет водоем каровым озером. Что бы это ни значило, оно размером с обычный бассейн, только вода в нем ледяная. Как и воздух тут, кстати; каждый укутывается во все, что может найти у себя в рюкзаке, а после ужина все сидят у костра, завернувшись в спальные мешки.

Лагерь окружен разбросанными вокруг огромными валунами. Деревьев на возвышенности не так много, только горные травы и малюсенькие растения — по словам Эмбер, лишайники, — которыми порос крутой склон. Впереди высится Вороний Коготь: гора устремляется в полуночное небо так высоко, что приходится задирать голову, чтобы рассмотреть ее полностью. От лагеря до ее вершины полмили, но даже отсюда она кажется почти отвесной.

— Надеюсь, погода не испортится, — говорит Кристиан. — Если во время подъема пойдет снег, будет настоящий геморрой.

— Не тревожьтесь, — тут же уверяет их Эмбер. — По прогнозу завтра вечером, возможно, будет дождь, но мы к тому моменту уже спустимся с горы.

Она ободряюще улыбается Дон. Та в ответ тоже выдавливает