Дьяволы с Люстдорфской дороги - Ирина Лобусова

– А, это, наверное, те бандиты, которым он платит за охрану. Он после ограбления стал платить, – доверительно сказала клиентка цыганке.

– Туз, – цыганка вдруг вытащила пикового туза, – что-то связано с Тузом!

– Да так бандита зовут, которому он деньги платит. Только что толку-то? – вздох.

Цыганка принялась говорить без остановки – о том, что любовник ее любит, что он уже точно решил бросить больную жену, и все говорила одно и то же, на разные лады повторяя каждую фразу. В конце снова раскинула колоду карт.

– Ты, красавица, мне имя свое скажи. Я тебе на имя погадаю.

– Зина, – дама аж раскраснелась, – Зинаида.

– Но есть еще одно имя? Вижу, он как-то иначе тебя называет?

– Зенит. Говорит, что я зенит его очей. Только вот не понимаю, что это такое?

На имя цыганка повторила то же самое. Наконец сеанс гадания был окончен. Дама вытащила из сумочки рубль, и он тут же исчез в бездонных карманах цыганской юбки.

– Сбудется все, вот увидишь. Еще вспомнишь меня, – с этими словами цыганка ушла так быстро, словно ее и не было. А дама, глубоко задумавшись, осталась сидеть в саду.

Цыганка очень быстро шла по Софиевской улице. Поднялась по Торговой до Садовой и быстро вошла в подвальный кабачок. Корень сидел за дощатым столом в углу общего зала и с аппетитом ел щи из миски, громко прихлебывая. Цыганка быстро села напротив Корня.

– Угостишь, красавчик?

– А ну пошла отсюда! Нет у меня денег!

Цыганка рассмеялась. В смехе ее Корню послышалось что-то знакомое, он с удивлением поднял голову… И принялся всматриваться в лицо цыганки.

– Ты, что ли? Ни за что бы не узнал! Ну, ты артистка! Самая настоящая артистка, честное слово!

Таня (в обличии цыганки была именно она) смеялась, весьма довольная собой.

– Идем в отдельную комнату, – Таня оборвала смех, – разговор есть.

Корень тщательно запер дверь на ключ. Лицо Тани стало серьезным.

– Новости и плохие, и хорошие. Начну с хорошей. Рубины действительно у него, он получил их два дня назад. Хранит их в сейфе в магазине. Теперь о плохом… Неделю назад его ограбили какие-то босяки – влезли в магазин, разбили окно. Но про сейф ничего не знали, потому им достались гроши из кассы. После этого наш ювелир вструхнул и обратился за охраной к Тузу. Теперь он платит Тузу за охрану. И это очень плохая новость. Тронем его – будет война с Тузом.

– Черт… – Корень выругался, – но меня навел на ювелира Японец!

– И не обманул – там есть рубины. Но я не понимаю эту игру, – нахмурилась Таня.

– Может начаться война Молдаванки со Слободкой. Так уже было за Сало. Усе как за фордабычились за картину маслом! Я чуть жизни не лишился! Чего хочет Японец?

– Я не знаю. Может, он просто не в курсе за охрану Туза? – предположила Таня.

– Японец не в курсе? Не смеши мои тапочки! Он всегда в курсе всего. Фраер…

– Тогда он хочет побоища, – продолжала хмуриться Таня.

– Я не знаю. Может, так за надо. Черт, это рубины… Там такие деньги, – Корень нервно заходил по комнате, – жалко бросить, тем более Японец сказал. Но с другой стороны, Туз… Я не знаю, что за то делать. Может, стоит брать? А если мы не откроем сейф? У меня нет хорошего медвежатника!

– Мы откроем сейф. Я знаю шифр, – улыбнулась Таня.

– Ну ты даешь! Шоб ты мине была здорова! Ты не шуткуешь?

– Я знаю шифр. И я открою сейф, если пойду с вами, – Таня улыбнулась, – просто погадала как следует его любовнице. Есть у него шикарная маруха на содержании. Подкупила служанку, потом напоила хорошим коньяком… Нет такой вещи, которую служанка не знала бы о своих хозяевах. Слуги многое знают. И это большая ошибка, что их не принимают всерьез.

– Да… – Корень остановился, серьезно глядя на Таню. – Теперь я понимаю, за что тебя так ценит Японец! Да в нашем деле ты просто клад!

– Прям-таки… – Таня аж зарделась от удовольствия. – Что ты решаешь?

– А ты как за то думаешь?

– Я бы пошла. Я бы рискнула и пошла. И потом, мне очень нужны деньги. Знаешь, сколько я на костюм цыганки потратила? У меня выхода нет, Корень. Деньги очень нужны. Я бы рискнула и пошла. Мы бы быстро обернулись, до Туза. Я от служанки все его расписание узнала – когда контору закрывает, когда в лавке один. К вечеру можем захватить врасплох так, что не успеет Туза позвать. Сейф по шифру откроем. А если Туз чего – ты сразу к Японцу. Ведь, в конце концов, это Японец тебя послал.

– Ладно. Сегодня вечером. И будь шо будет. Не знаю… Может, не ходить до туда?

– Может, и не стоит. Но тогда подумай, что ты скажешь Японцу? Японец больше не поручит тебе серьезное дело. От тебя станут разбегаться люди. И что ты будешь делать дальше? Я бы не рисковала, будь у нас другой выход. Но ты сам понимаешь, что выхода нет.

На далекой церковной колокольне пробило восемь часов. За углом от ювелирной лавки Корень остановил подводу. Вместе с Таней их было шестеро. Корень и четверо его людей, двое из которых подозрительно и зло смотрели на Таню. Один из них, бандит по кличке Хрящ, попытался даже поскандалить:

– Она-то зачем? Баба в налете – все дело испортит!

– Заткнись, дурень! – Корень был настроен решительно. – Без нее мы сейф не откроем. Если не она… Ясно тебе, адиёт?

Таня была в мужском костюме и ничем не отличалась от остальных бандитов. Чтобы удобнее было прятать волосы, она срезала их до плеч, а потом заправила под мужскую кепку. Новая прическа шла ей еще больше. Таня выглядела красиво даже в мужском костюме.

Ювелирный находился в самом начале Слободки, в добротном двухэтажном доме, и занимал весь первый этаж.

– Мы не поздно идем? – по дороге в подводе спросил Таню Корень. Говорил шепотом, чтоб его не слышали остальные.

– Он раньше девяти вечера из конторы не уходит, – в тон ему шепотом ответила Таня, – вечером он как раз и совершает все свои контрабандные дела. Даже приказчика отпустит и будет один.

Внешне Таня излучала уверенность, но на душе у нее скребли кошки. Все было гораздо хуже, чем она думала. Как и в первый раз, когда она вышла на Дерибасовскую с Гекой, Таня страшно мучилась угрызениями совести. Нечто вроде запоздалых угрызений совести мучило ее и теперь. Корень хотел дать ей револьвер и научить стрелять, но Таня отказалась наотрез.

– Я никогда в своей жизни не возьму в руки оружие, – сказала она, – я ненавижу оружие. Давать револьвер мне бессмысленно. Все равно я не буду стрелять.

– А если на тебя нападут?

– Значит, так и будет. Уйду к бабушке, если судьба такая. Там все равно лучше, чем здесь.

Корень понял, что уговаривать бессмысленно, и больше не настаивал. В руках же всех остальных как по команде появились пистолеты, едва они выпрыгнули из подводы.

– Скажи своим идиотам спрятать пушки, – зло бросила Корню Таня, – я в дверь условным стуком постучу. Тогда и ворветесь.

Подошли к дому, на фасаде которого красовалась огромная вывеска «Ювелирное ателье Розенблата». В окнах магазина горел свет. Вокруг не было ни души. С наступлением темноты Слободка вымирала, и в восемь вечера во всей округе не было ни одного человека.

– Где охрана? – спросил Таню Корень.

– Охраны нет. По словам служанки, он платит охране и думает, что на него не нападут. То же самое сказала и любовница.

Подошли к закрытой двери. Изнутри не доносилось ни звука. Таня постучала условным стуком – четыре коротких, отрывистых удара. Но на это никто не отреагировал – полная тишина. Таня легонько подтолкнула дверь – было открыто. Корень сделал знак своим людям. Четверо ворвались внутрь магазина, держа наготове оружие. И остановились как вкопанные… Вслед за ними в магазин вошли Таня и Корень. Все внутри было залито кровью. Таня еще не видела такого страшного зрелища. На длинном прилавке, заляпанном кровавыми подтеками, на спине, лежал ювелир с перерезанным горлом. Из глубокой раны сочилась кровь, все еще продолжая стекать на пол. На полу на спине лежал приказчик – молодой мужчина с острой, козлиной бородкой, уставившись открытыми глазами вверх, в потолок. Горло его тоже было перерезано. Вдобавок в груди по самую рукоятку торчал охотничий нож.

– Матерь Божья… – прошептал один из бандитов, – святые угодники, защити нас…

– Боже… – Корень стал белым как мел, – подстава… Нас подставили… два жмурика…

Двойное убийство при налете даже во времена безвластия означало либо тюрьму надолго, либо расправу по законам военного времени – к стенке и пулю в голову. Вдобавок ко всему, двойное убийство нарушало некий неписаный кодекс воровского мира – налетчики угрожали оружием, но очень редко убивали тех, кого грабили. В криминальном мире мокрые дела стояли стороной, занимая особую, очень страшную нишу. Не каждый налетчик был способен на мокруху.

Здесь же убийства были совсем свежими – кровь еще не успела свернуться. Это означало, что убийцы опередили их меньше чем на полчаса.

Глядя на белые испуганные лица бандитов, Таня заставила держать себя в руках, несмотря на то что едва не потеряла сознание при виде крови.