Журнал «Вокруг Света» №09 за 1984 год - Вокруг Света

«Мне всегда трудно достаются сражения с быком,— признался как-то Элой Кавасас, которого в Мексике прозвали «гигантом из Монтеррея», имея в виду высокое мастерство тореро, а вовсе не желая подшутить над его маленьким ростом.— Нелегко разгадать быка, нелегко убить быка, порой смотришь: шпага уже вошла, и вошла правильно, а животное стоит и не думает валиться. Тореро приходится разыгрывать бой как по нотам, он должен помнить и об опасных рогах, и о публике. Ведь зрителям надо потрафить. А рога — вот они, рядом, все время нацелены на тебя. Но самые трудные проблемы возникают за пределами арены...»

«Гигант из Монтеррея» имел в виду дельцов, монополизировавших организацию корриды. От них зависят выступления, реклама, карьера... Если кандидат в тореро соглашается подчиниться их диктату, то он уже работает целиком и полностью на поручителя, предпринимателя, поставщиков быков, и получаемые им деньги быстро расходятся по чужим рукам. А тореро должен снова и снова рисковать своей жизнью. Так праздник корриды превращается для многих участников в ловушку, из которой их освобождает лишь смерть или серьезное увечье. Но Маноло бросил вызов этим дельцам. Он, как и Элой Кавасас, был выходцем с севера Мексики, из Монтеррея, где живут люди, известные непокорным нравом. В течение года Мартинесу пришлось противостоять объявленному дельцами бойкоту. В печати шла травля, но Маноло не сгибался. Он отказывался сражаться с ослабленными быками. Скотоводы часто идут на такой обман: добиваясь, чтобы бой вышел вялым, стремясь лишить тореро заслуженного успеха, они не допускают до схватки сильных четырехлетних животных, которые — по всем законам — должны весить не менее 435 килограммов и иметь высокие рога. Зрители оценили позицию Мартинеса, стали с растущим интересом следить за восхождением молодого тореро. Вскоре Маноло завоевал среди новичков звание лучшего и получил почетный приз — «серебряную шпагу». И вдруг тяжелая травма. Многие думали, что тореро не оправится. Однако Маноло быстро восстановил форму.

Дорогу к успеху тореро прокладывает при помощи и содействии своей группы — «куадрильи», в которую входят люди, проведшие много лет на арене. Под звуки фанфар они идут следом за тореро во время короткого парада перед началом корриды. Самому младшему из них доверено хранить до нужной минуты шпаги. Он же после парада отнесет на трибуну праздничный плащ тореро и вручит тому из друзей, кого мастер отметит своим вниманием. А самому опытному помощнику тореро поручает присмотреться к быкам — их доставляют с пастбища за четыре дня до корриды. Представление начинается. Из темной глубины загона на яркий свет пулей выскакивает бык. Над воротцами появляется небольшая черная доска, на ней мелом написаны кличка быка и его вес. Тореро, разумеется, уже располагает подробной информацией о животном, но в первые минуты корриды он пополнит ее, наблюдая из специального отсека, как помощники, размахивая тряпками, дразнят быка, чтобы выявить его характер. При малейшей угрозе помощники спасаются бегством, перепрыгивая через деревянный барьер. Бывает, что бык в азарте преследования тоже перемахивает через него. Поднимается суматоха, которая завершается водворением животного на арену. Наступает очередь «бандерильерос». Взметнувшись над рогами быка, они успевают вонзить две бандерильи — короткие пики с цветными лентами — в загривок животного и увернуться от мощного удара рогами или головой. Троекратно испытывают они судьбу, раздразнивая быка, а затем на арене появляются пикадоры. Они выезжают на лошадях, бока которых защищены покровами, напоминающими матрацы. На глазах у лошадей — шоры. Бык бросается на пикадоров и наносит хотя и смягченные матрацами, но довольно ощутимые для лошадей удары. Улучив момент, пикадор вонзает длинную пику меж лопаток быка, стремясь отогнать его. Всадник должен сломить сопротивление животного, заставить его опустить рога, только тогда тореро сможет завершить бой. Когда бык чувствует острую боль, то либо сдается, отказываясь от сражения, либо бросается в схватку с возросшей яростью. И если он покалечит тореро, то другой матадор обязан довести поединок до конца, потому что быка, побывавшего на арене, как правило, не возвращают на пастбище — он становится слишком опасен для человека.

В истории мексиканской тавромахии были случаи, когда быку сохраняли жизнь. 27 февраля 1972 года известный тореро Куррито Ривера выступал против быка по кличке Пайясо. Бык постоянно нападал. Он смело шел на мулету, и когда Куррито с изяществом отводил ее в сторону, Пайясо с не меньшей ловкостью и прежним азартом преследовал ее. Буквально с первых минут боя зрители стали требовать от судьи наградить быка — возвратить его живым и невредимым на пастбище. По мере того как продолжалась коррида, сторонников у Пайясо становилось все больше. И судья согласился со зрителями. Когда открыли воротца, ведущие в загон, разгоряченный боем бык, по холке которого текла кровь, упирался, не уходил с арены, и его пришлось подталкивать. А тореро преподнесли в виде высшей оценки кончики двух ушей и хвоста ранее убитого быка.

Вернемся к Маноло Мартинесу. От корриды к корриде демонстрировал он свои бойцовские качества. Чтобы заслужить звание искуснейшего, Мартинесу предстояло показать себя, выступив в паре со знаменитым тореро Мануэлем Кастильо.

В тот вечер у Кастильо, отдавшего боям с быками двадцать лет жизни, все получалось на славу. Бык несся за мулетой, буквально отпихивая тореро, который виртуозно избегал рогов. И Мануэль Кастильо заплакал от счастья. Ему достались прекрасные соперники-быки. Он плакал, не скрывая слез, радуясь, что подтвердил высокую репутацию мастера корриды под взорами взыскательной и знающей толк публики. Кастильо прекрасно провел заключительную фазу боя, взлетели тысячи белых платков, которыми зрители требовали награды для тореро. Но самый большой приз — звание первого — публика все-таки отдала выступавшему следом Маноло Мартинесу. Шляпы, другие предметы верхней одежды зрителей градом посыпались с трибун и в считанные секунды устлали всю арену. Помощники тореро в поте лица собирали одежду и возвращали ее владельцам на трибуны, а зрители, стоя, чествовали нового кумира: «Тореро! Тореро!»

После этого уже никто не ставил под сомнение право Маноло Мартинеса на «золотую шпагу» — приз, вручаемый лучшему матадору страны.

— Я люблю кататься на горных лыжах,— говорит Маноло Мартинес,— увлекаюсь подводным плаванием, хочу научиться прыгать с парашютом. Но только когда я стою перед рогами быка, я чувствую себя на «своей земле». От волнения перехватывает горло. Ведь я — тореро.

Станислав Сычев

В поисках Пенелопы

Меня пригласили участвовать в экспедиции Всесоюзного научно-исследовательского института охраны природы и заповедного дела в Южное Приморье. Экспедиция отправлялась 22 августа, но я выехал раньше, чтобы застать время лёта бабочек, фотографированием которых увлекался давно...

Прежде всего решил заехать в город Арсеньев и встретиться с сотрудником краеведческого музея Владимиром Мещеряковым. Судьба Володи представляет интерес особый, но об этом — потом.

В один из вечеров мы с Володей отправились в гости к Клавдии Федоровне Кресс, директору музея. Разговор, естественно, зашел о дальневосточных бабочках. Я спросил:

— Если нужно было бы послать на международный конкурс представителей от ваших бабочек, самых красивых, каких бы вы избрали?

Долго думали, спорили. Клавдия Федоровна предложила радужницу Шренка, как представительницу дневных, и Артемиду от ночных. Ее муж, Владимир Оттович, директор художественной школы, согласился с Артемидой, но от дневных предложил синего махаона, хвостоносца Маака. Я поддержал его, потому что синий махаон — моя любовь. За Володю Мещерякова сказала Клавдия Федоровна:

— У Володи на первом месте Пенелопа, на втором Пенелопа и на третьем тоже Пенелопа.

— Да,— кивнул Володя серьезно.

Потом мы вышли с ним на балкон, и Володя неожиданно предложил:

— Хочешь, попробуем снять Пенелопу? А может, и добудем несколько экземпляров. Для музея нужно.

— Неужели это возможно? — только и выговорил я.

— Сейчас как раз ее время,— коротко ответил Володя.

Но что же это такое — Пенелопа?

10 октября 1970 года газета «Комсомольская правда» опубликовала небольшую статью «Охота за Пенелопой». Этим именем энтомолог Шредингер назвал в прошлом веке редчайшую серебристо-зеленую бабочку-перламутровку. Бабочка считалась вымершей, только два экземпляра ее, пойманные коллекционерами братьями Доррис в Южном Приморье, были собственностью Лондонского энтомологического музея. По ним Шредингер и составил свое описание бабочки, дал ей имя. И вот она, редчайшая, прекраснейшая «серебристо-зеленая перламутровка скал», Пенелопа, поймана у нас, в советском Приморье, среди скал Сихотэ-Алиня. Событие это — о нем и сообщала газета — оказалось настолько значительным, что поймавший ее ученый Алексей Иванович Куренцов удостоился поздравлений энтомологов всего мира, и в их числе бразильцев, что особенно почетно и знаменательно по двум причинам: во-первых, бразильская фауна бабочек — богатейшая в мире, а во-вторых, именно в джунглях Бразилии водится перламутрово-синяя бабочка, имя которой — Улисс или Одиссей...