Булавинские хроники. Жизнь в удивительной деревне - Вера Перминова

Дед Прошка сначала не хотел идти, потом пошел. Увидел лежащего Прокурора, плюнул и сказал: «Собаке собачья смерть». Это все слышали, и Дашка тоже, так что точно не выдумка. Что уж там было в прошлом между этими двумя людьми на самом деле и насколько правдива деревенская легенда о закопанном кладе – этого мы никогда не узнаем.

Дед Прошка давно помер. Перед смертью пару лет совсем не слезал с печи и жил только благодаря преданному уходу Молодухи. Только перед самым концом собрался с силами, слез на пол, поклонился Молодухе в ноги и сказал: «Спасибо тебе, боярыня, что ходишь за мной, не бросаешь старого», – и опять залез на печку.

Его старинный враг и доносчик Пал Саныч умер раньше него тяжелой смертью – от рака желудка, мучаясь страшными болями. В последнюю свою зиму он как-то собрался с силами, доковылял до дома деда Прошки (а идти было довольно далеко, в горку, да по глубокому нехоженому снегу) и, зайдя в комнату, встал на колени, бухнулся лбом об пол и сказал: «Прости меня Христа ради». А непреклонный дед Прошка с печи ответил: «Бог простит».

Через несколько лет умерла и Молодуха. В деревне по-прежнему верят в существование клада, и эти слухи поддерживаются тем, что сын деда Прошки Гаврила иной раз в пьяном виде начинает хвастаться, что, мол, денег у меня столько, что я всю деревню могу при желании купить.

Врет, наверное. Не ангелы живут в нашей деревне, ох, не ангелы.

О том, как в деревню съезжались родственники, и о том, как появилась ферма. История о вице-губернаторе

И вот мы жили и жили в нашей деревне, вернее, год за годом приезжали туда летом. Сначала с одним ребенком, потом с двумя, потом построили рядом с родительским маленький зеленый домик из переделанной бани и отселились туда, потом родился третий ребенок и появилась собака Капитан.

Кроме нас в деревне появилось множество наших родственников. Сначала вернулось семейство тети Марины Шахтарян, сбежавшее было после обвала потолка.

Вернее, они поначалу немало поездили по белу свету в поисках такого же прекрасного места, как Булавино. Даже присмотрели какую-то деревню и договорились там о покупке дома. В доме, кстати, не было электричества – были оборваны подводящие провода. Дядя Коля, уже на правах нового хозяина, подсоединил провода и отремонтировал проводку. После чего родители с двумя девчонками, моими двоюродными сестрами Дашей и Галинкой, отправились гулять по окрестностям.

И тут выяснилось, что деревня эта стоит на заливных лугах. А в густой траве, растущей на этих лугах, водится бесчисленное множество змей. Просто шагу нельзя шагнуть, чтобы не наступить на змею. Девчонки сначала подняли визг, а потом бунт. Они заявили, что от добра добра не ищут, что нечего ездить и искать неведомо чего, когда есть такое прекрасное и практически родное место, как Булавино, и, что уж совсем глупо, навеки поселиться в этом гадюшнике.

Решение было принято, и они вернулись в Булавино. Конечно, уже не в наш дом (хотя мои родители предлагали: дом к тому времени был уже порядком отремонтирован), а купили себе заброшенный дом на другом конце деревни. Он был в гораздо худшем состоянии, чем наш, но дядя Коля храбро принялся за ремонт. Мой отец помогал, и дом был довольно быстро приведен в жилое состояние: слегка выправлены стены, отремонтирована крыша, сделано новое крыльцо, переложена печка.

Домом до сих пор пользуются, хотя прошло уже больше тридцати лет. Правда, если заглянуть за рубероид, которым его обшили снаружи, чтобы меньше задувало в щели, то становится жутковато – такое там гнилье. Как только стены еще стоят! Однако пока держатся, не падают.

Хозяева прекрасно понимали, что дом ненадежный, поэтому вскоре была начата постройка летнего дома рядом, чуть ближе к озеру. Дом предназначался для Даши. Он получился не таким основательным, как деревенские дома – без печки и не очень утепленным. Тем не менее никто и не предполагал жить там зимой. Когда Даша вышла замуж (об этой романтической истории речь еще впереди), то силами ее мужа Леши Моркунова был построен еще один сруб с крышей, который в настоящее время потихоньку достраивают взрослая дочь Галины со своим мужем.

Тетя Марина и дядя Коля давно переселились в Армению, где дяде Коле предложили прекрасную работу.

Да и вообще, будучи армянином, он давно хотел вернуться на родину.

Так что теперь старшее поколение в Булавино больше не ездит – далеко, тяжело, и переезд уже не по возрасту и здоровью. Однако старым домом активно пользуется семья Галины и особенно ее старшая дочь Нонна.

Итак, история о замужестве Даши, которая очень тесно связана с историей процветания нашей деревни. К моменту начала «перестройки» почти все старожилы в деревне умерли или уехали, оставался один вдовый, полуослепший Никанор, который пил по-черному, когда ему удавалось достать бутылку.

Совхозного стада не стало давно, частных коров тоже. За молоком приходилось ходить шесть километров через лес в соседнюю деревню Арапиха, где некая баба Maшa держала чуть ли не последнюю в районе корову. В Задольском молока тоже не было давно. Поскольку у меня были маленькие дети, я ходила в Арапиху с двумя бидонами через лес в любую погоду. Лес там, надо сказать, настоящий, колдовской, тропинка еле заметна (трактора, которые раньше иногда пробивали там колею, исчезли одновременно с коровами). На тропинке сидели и провожали меня немигающим взглядом огромные филины. С еловых веток свисали лохмы седого мха, пахло смолой и земляникой. Так и ждешь, что деревья расступятся, и выедет тебе навстречу то ли былинный богатырь на чубаром коне, то ли появится Баба-Яга в ступе.

Все это очень романтично, но отмахивать каждый день по двенадцать километров с двумя тяжелыми бидонами, надо сказать, весьма утомительно. Поэтому мы были несказанно рады, когда выяснилось, что в деревне поселился некий молодой бизнесмен из Москвы по имени Леша Моркунов, который намерен на полном серьезе создать в Булавино действующую молочную ферму. По-видимому, все дело в том, что он по образованию был биологом (биофак МГУ) и действительно очень любил животных. Ради них был готов бросить все свои городские занятия.

Конь Барон во всей красе.

И правда, в деревне появилась строительная бригада, пара тракторов, довольно быстро был сооружен скотный двор и прибыли коровы, бык и несколько лошадей, в том числе великолепный конь Барон размером почти со слона. Ферма начала функционировать, были наняты два-три наемных работника, и сам Леша Моркунов тоже полностью переселился в деревню, стал там зимовать. Правда, этого, видимо, не вынесла его жена – очень милый человек, но все-таки городской. Жизнь фермерши ее не устроила, последовал развод, и остался в Булавино жить неженатый, относительно молодой фермер Леша с биологическим образованием и любовью к домашним животным.